– Более того, ваше величество. – Д'Амарьяк занял стул напротив императорского стола. – Жива оказалась и его жена.
– Шлюха выжила? Ты же говорил, что яд безотказный!
– Выжила и, как оказалось, изрядно поумнела. Что удивляет меня больше факта ее выживания.
– Ты говорил, что подобрали самую тупую.
– О, поверьте мне, она такой и была, несмотря на благородное происхождение.
– Вот как? – Император любил сплетни и пикантные истории, поэтому с интересом ждал продолжения.
– Дочь разорившегося барона. В возрасте четырнадцати лет проявила запрещенный дар, перепуганный отец продал девицу ведьме, а та в бордель, где ей стерли память и заблокировали дар.
– А теперь?
– Проявления дара пока не было, память не вернулась, если только девица не притворяется, а вот ум появился, как и наглость.
– Она тебя заинтересовала!
– Не спорю. – Командор холодно усмехнулся. – Знаете, что князь выплатил ей вдовью долю? Но Волков есть Волков. Он отдал только треть, и ту камнями и заброшенным домом в Брийо. И знаете, кто заставил его раскошелиться? Самый молодой кандидат в доктора права во Франкии! Я думаю присмотреться к нему поближе.
– Да, присмотрись, – после секунды раздумий кивнул император. – Значит, у генерала появилась официальная невестка, носящая его фамилию, и за ней остался титул мужа? Знаешь, а ведь на этом можно сыграть и неплохо сыграть. Ты завербовал девчонку?
– Разумеется.
– Я хочу на нее посмотреть. Ну и оказать помощь вдове моего безвременно почившего троюродного племянника, раз уж русский двор так неблагородно отверг ее, – император усмехнулся в усы. – Само собой, наше благоволение и жестокосердие князя Волкова следует осветить в прессе. Оставить вдову без средств, ай-ай-ай, как недальновидно! А если она родит наследника, то и вовсе… хм…
Упрямый Медведь задумчиво постучал пальцами по столу. Д'Амарьяк отлично знал это выражение августейшего лица: новая великолепная идея осенила его величество. Теперь важно повернуть эту идею так, чтобы максимально раскрыть ее великолепие.
– Вина князя Андрея так и не была толком доказана, сир. К тому же мы можем намекнуть, что князь пожертвовал сыном, чтобы прикрыть темные делишки с Астурией.
Император кивнул, и Д'Амарьяк продолжил:
– Завтра статьи о гамбите Волкова будут во всех газетах.
– Мы сможем использовать девчонку. – Император довольно сверкнул глазами.
– Сможем. Или же… «Княгиня из борделя». Прекрасный заголовок для утренних газет, не находите, сир?
– Ай-ай-ай, шантаж, как некрасиво, – насмешливо покачал головой Упрямый Медведь.
– Только если она окажется слишком глупа и упряма, сир. Вы же знаете, я сторонник более тонких методов воздействия.
– Знаю, как же. – Насмешки в тоне императора стало еще больше. – Пресветлый Владетель только вчера мне пел песни о том, какая божеская благодать снизойдет на меня, если я позволю ему сжечь некоего темного мага. Как думаешь, снизойдет?
– Если благодатью называть смирение перед волей божьей, выраженной словами Пресветлого, то может и снизойти. – Д'Амарьяк ухмыльнулся, глядя императору в глаза. – Мне подготовить письменное признание в ереси?
– Нравится мне твоя наглость, Д'Амарьяк. Так насчет вдовушки. Оставь информацию о ее темном прошлом про запас. Пригодится, если она вздумает… хм… не оценить оказанной ей чести. – Упрямый Медведь, могущий по праву зваться Первым Кобелем Франкии, самодовольно подкрутил ус.
– Ну что вы, сир! Ни одна женщина не устоит перед вашим обаянием.
Д'Амарьяк склонил голову, чтобы император не увидел темного огня в его глазах. Эта девчонка была слишком хороша, чтобы вот так просто ее отдать Медведю! Такой огонь, такая страсть! А как искренне она ненавидела! О, силы ее ненависти хватило, чтобы он чувствовал себя всемогущим целую неделю!
– Значит, распорядись, чтобы ей прислали приглашение ко двору. Допустим, на праздник в честь Франциска Молниеносного. И пусть тот маг, как его…
– Мсье Товиль, сир.
– Товиль, я запомню. Пусть он ее сопровождает. Перспективный стряпчий нам тоже пригодится.
– Разумеется, сир. Может быть, пора пожаловать ему дворянство? Все же простолюдин на императорском приеме – это как-то нетрадиционно.
– Жалуй, интриган. – Император благодушно махнул рукой. – Иди, действуй во благо Франкии.
«И не забывай о своем», – мысленно продолжил Д'Амарьяк, кланяясь императору.
О нет. О своем благе он не забывал никогда! Это просто Франкии повезло, что их интересы совпадают.
Глава 11, о проклятом наследстве
Брийо, два дня тому назад
Матильда
«Дом сбывшихся желаний» Матильда покинула лишь после позднего обеда. Формально – свободной женщиной, но по факту… вот фактов, то есть доставшегося ей по наследству особняка, она еще не видела. Можно ли будет в нем жить? Или придется снять комнату? Или же Легран заберет ее к себе? Последнее, конечно же, вряд ли. Имперскому нотариусу не пристало держать любовницу дома, тем более любовницу с очень спорным статусом, и совершенно неважно, что в постели им было хорошо. Даже не просто хорошо, а очень хорошо! Скажем прямо, Оль Санна ни с одним из своих немногочисленных любовников ничего подобного не испытывала. Конечно, ощущения с Маньяком были еще ярче, но вот их Матильда не хотела бы повторить никогда и ни за что! Нет уж, спокойный и приятный секс с Леграном, без сорванного криком горла и желания убить партнера в процессе – намного лучше! И даже то, что Матильда выбрала его в любовники не совсем чтобы сама, а так получилось… Ну, могло получиться намного хуже, вот. Легран – умный, привлекательный, влиятельный мужчина, внимательный и нежный любовник, а что она его не любит, не стоит особого внимания. Она и раньше никого не любила, может, ей вовсе не дано? Может быть, симпатия и некоторая даже нежность – ее максимум. В конце концов, она не юная дурочка с бушующими гормонами, она переросла шекспировские страсти. Так что черт с ней, с неземной любовью.
На данный момент куда важнее финансы.
Поначалу сумма отступного от родителей-кукушек и любящего свекра казалась большой. Но половину Матильда уже отдала Жози, оставшегося же должно было хватить на год, то есть всего по десять золотых в месяц. Не густо, тем более для аристократки. Слава богу, княгиня Волкова не признана высшим светом, так что ей не придется устраивать приемы и тратиться на безумное количество туалетов и драгоценностей, которых у нее нет вообще, что по местным меркам просто неприлично.
Впрочем, с точки зрения благородных франков, в Матильде Волковой неприлично все, начиная с того, что она – никому не известная выскочка, ни разу не появилась в свете, и муж ее позорно казнен, а уж если выплывет, что он женился в борделе! Да она станет темой для сплетен на ближайшие сто лет!
