Окончание монолога меня очень даже порадовало: приятно сознавать, что ты понравился молодой, красивой девушке и что он будет… этот самый следующий раз. И что теперь в этом мире есть кто-то, кому я не безразличен.
Жить-то как-то надо? Одному-то совсем никак! Так почему не с Олей? Что там у нее было до меня, мне не интересно. Я сам не первой свежести парниша, и потому предъявлять претензии партнерше, что досталась мне не девственницей, по меньшей мере глупо. Главное, чтобы не оказалась лживой шлюхой. Ну не люблю я шлюх… собственник я. Если уж мы состоим в отношениях – так трахайся только со мной. Нашла себе другого – так шагай к нему! Флаг тебе в руки и барабан на шею! Но только врать мне не надо, я все равно это пойму, и все будет очень плохо. И для тебя, и для хахаля. Впрочем, и для меня тоже – ведь покалечу, а закон не позволяет калечить любовников твоей женщины. Плохой закон. Но закон.
Потом она ушла, оставив после себя запах духов и женщины. А я просто уснул – удовлетворенный и впервые за эти дни почти спокойный. Да, я очень сильно тосковал по дому, все-таки я консерватор и не люблю перемен, подозревая, что все они в худшую сторону. Но при этом умею без страха и сожалений принимать действительность такой, какая она есть. Если суждено мне жить – значит, надо жить. Умереть? Значит, умереть.
Судьба предоставила мне еще один шанс пожить, так что не следует ее гневить. Я мог бы уже кормить собой гробовых червей, а теперь – только что из моей комнаты вышла красивая женщина, девушка, которая в меня влюблена. Разве это вот плохо?
Утром я Олю не видел. Днем пришла Зинаида Михайловна (не на людях я звал ее Зинаидой или Зиной, и мы были на «ты»), и я снова рассказывал ей о моем времени. О моем мире. И снова она убеждала меня заняться прогрессорством, на что я ей в очередной раз сказал, что прогрессор из меня дерьмовый. Я не собираюсь гробить и свою и ее жизнь в процессе доказывания того, что я не верблюд. Вернее, не сумасшедший верблюд.
Зина была расстроена, но я видел, что она явно надеялась меня все-таки убедить. А еще она постоянно подбивала меня провести повторный сеанс гипноза – с той же самой целью. Для закрепления способности вспоминать все увиденное и прочитанное, будто оно было минуту назад. Я категорически отказался – и не в первый уже раз, подозревая, и не без оснований, что коварная баба постарается засунуть мне в голову безумную идею изменить мир. Спасти СССР и… все такое прочее.
Вообще-то я этого даже не понимаю. То ли настолько изменился мир с 1970 года, то ли это сама Зина такая вот упертая комсомолка-коммунистка, но какое ей дело до того, что будет после ее смерти? Развалится Союз или нет? Ведь ее-то там уже не будет! Не проживет она до ста лет! Хм… о чем это я? В принципе, она вполне может дожить до девяностых годов, а значит, сможет увидеть самый что ни на есть расцвет безумной «демократии». Время уничтожения Союза, время растаскивания страны на кусочки жадными мерзкими пираньями. В девяностом году ей будет всего лишь семьдесят с небольшим! Так что хлебнет по полной, поживет во всходах демократических ценностей!
М-да… кстати, я-то тоже хлебну. Мне надо будет до тех пор как следует заработать и правильно вложить заработанное. Чтобы, когда начнется вахканалия демократии, банально не сдохнуть с голоду!
Ладно, надо будет все хорошенько обдумать. Так тупо, как она предлагает, я делать не буду. Идти грудью на амбразуру – это только для агитационных киношек. В жизни же крупнокалиберный пулемет просто расплескивает человека на кусочки, если какой-то идиот попытается закрыть амбразуру грудью. А я не идиот. Я снайпер. И бью только в цель! И я невидимка. В противном случае меня легко можно будет уничтожить.
Зине я пока ничего не сказал. Нужно все хорошенько продумать, прежде чем начать действовать в этом направлении. И прежде всего надо сделать первый шаг – выйти из больницы с паспортом на руках.
Вышел я из больницы еще через две недели, в самом конце июня. Вышел без паспорта, со справкой о том, что находился на обследовании в психиатрической больнице. Все остальные документы были уже в милиции, и мне останется только лишь пойти и получить паспорт в паспортном столе. Паспорт с пропиской.
Где я прописался? Да ясное дело где, у Зинаиды Михайловны. Она жила в трехкомнатной квартире в районе Набережной, на улице Чернышевского. Квартира – «старый фонд», с огромными комнатами, с высоченными потолками, с паркетом, уже давно не циклеванным (слово-то какое знаю!) и переживавшим далеко не первую юность.
На удивление, квартира была обставлена вполне себе неплохо: на полу дорогие персидские ковры (она сказала – персидские!), на стенах – настоящие картины, не репродукции какие-нибудь. Мебель из массива, то есть настоящая деревянная. Не какие-то поделки из прессованных опилок! Покойный муж Зины был когда-то важным чином в военно-медицинской академии, профессор. Умер от инфаркта больше пяти лет назад. С тех пор она и живет одна. Родни нет, друзей особо тоже нет. С кем дружить? С этим надутым индюком заведующим отделением? Выскочка, поставленный на должность родственником, засевшим в Минздраве. Ничтожество, которое ничего не понимает в психиатрии, однако пыжится, пытаясь представить себя светилом медицины! По крайней мере, так обстояли дела со слов Зинаиды.
Что касается наших с ней отношений, Зина явно решила использовать меня по полной. Не в сексуальном плане, нет! Мне кажется, она уже давно забила на всяческие секс-игрульки. Они ей были просто не интересны, хотя уверен – если бы это ей нужно было для дела, она стала бы моей сексуальной рабыней. Даже в том случае, если бы я сдался только после того, как она меня оближет сверху донизу. Женщины вообще народ упертый: если что-то задумали, будут долбить клювом, как дятел, пока не продолбят пенек и не вытащат вожделенного короеда. А если женщина еще и упертая коммунистка, убежденная в торжестве идей коммунизма, – это даже не вдвойне дятел, это целая стая дятлов минимум из пары сотен особей! И они, эти особи, задолбят всех, кто попадется на их пути!
Зинаида решила изменить историю. Сделать так, чтобы та пошла по правильному пути. И путь у нее был только один – вытащить у меня из головы сведения о будущем и… как-то ими распорядиться. Вернее, это она думала, что у нее один путь. Я же видел их как минимум три.
Первый – мне пойти в КГБ и рассказать, как оно все будет. И отправиться в психушку.
Второй – сделать то же самое, но подкрепленное свидетельством светила мирового имени. И имя это – Зинаида Михайловна. Хороший путь. Шансов больше. Но и шанс оказаться в психушке (вместе с моей благодетельницей) – слишком велик для того, чтобы я этим путем пошел. Кстати, я сразу оговорил, что, в принципе, согласен стать прогрессором, но только если Зинаида не будет лезть наперед батьки в пекло, станет исполнять все мои приказы и ни слова не скажет никому без моего ведома.
Ну а третий путь был, по моему разумению, самым эффективным, хотя и самым длительным. И начну я с того, что завоюю доверие власть имущих. Каким образом? Да стандартным, другой способ придумать трудно, если вообще возможно. У меня в голове имеется, можно сказать, база данных о значимых событиях, происходивших с 1970 года по 2018-й. С оговоркой – только о тех значимых событиях, о которых я читал или слышал и которыми интересовался. Или о тех, что видел по телевизору. Я все это помнил (спасибо Зинаиде) и при желании, хотя и со скрипом, мог информацию выдать на-гора. Например, я знаю имена всех маньяков-убийц, которых ищет милиция. Помню изувера Сливко, он к этому дню уже совершил первое убийство подростка. И в настоящее время устраивает театральные представления, на которых пытает и душит мальчиков из своего туристического клуба. Я мог бы его остановить, просто уничтожив, но могу и передать данные о нем в милицию. Или лучше – в КГБ.
