– Иди ко мне, Тёма..
Он мгновенно накрыл её тело своим и потянулся к её рту, но встретил тонкие пальчики, влажно поблёскивающие от соков лона. Она провела ими по его губам, послушно раскрывшимся и вобравших предложенное полностью. Артём застонал, втягивая пальцы в рот и облизывая языком, прикрыв глаза от удовольствия, а руки нетерпеливо развели её бёдра в сторону, чтобы приникнуть наконец к желанной цели, наполнить её собой и слиться воедино. Он не выдержал пытки расстоянием между ними и резко дёрнулся вперёд, одним толчком войдя на всю глубину и застыл, мелко дрожа от возбуждения. Взгляд тёмных глаз полыхал огнём предвкушения и жаждой обладания, он вбирал каждую чёрточку её лица в себя, отпечатывая облик желанной девушки на сетчатке так, чтобы даже с закрытыми глазами видеть её перед собой, словно пляшущие под сомкнутыми веками солнечные пятна. Артём приподнялся и, обхватив ноги Таси поудобнее под колени, поднял их повыше, закинув себе на плечи, одновременно начиная двигаться внутри, заставляя её громко вскрикнуть от сильных толчков, заполняющих до упора.
– Дааа.... вот так, Тася. Кричи! – прерывающимся голосом произнёс он, – не сдерживайся…
Придерживая ноги, яростно вбивался в неё с бешеным темпом, заставляя извиваться и поддаваться к нему навстречу, бесстыдно требовать ещё и ещё громкими стонами, переходящими в вскрикивания от особенно острых ощущений, пронзающих тело и застилающих разум. Не давал ни малейшей передышки, словно вознамерился истерзать её, выпить и высушить досуха, не останавливался, даже чувствуя, как её сотрясает от оргазма, вновь усиливая напор и убыстряясь, хотя казалось, быстрее уже некуда. Его лицо застыло словно маска, схлынувшая с него видимым облегчением и радостью только после разрядки, излившейся внутрь неё с утробным рыком и замедляющимися мягкими движениями. Обессилено рухнул рядом, сгребая её в охапку, прижимая к своей груди, покрытой бисеринками пота:
– Ты чудо… Мне еще так хорошо ни с кем не было. Люблю тебя, девочка моя… Красивая, капризная, упрямая… Люблю тебя, вредина моя…
От неожиданности она замерла в его объятиях, чувствуя как от его слов внутри разливается непривычное тепло, забираясь внутрь каждой клеточки тела, превращая его в невесомую пушинку, словно парящую над поверхностью.
– Артём, я…
– Подожди, не надо бросать мне в ответ то же самое просто потому, что момент обязывает. Я же вижу тебя как на ладони, ты всё ещё прячешься за какими-то своими стенами и страхами. То ли мне не доверяешь, то ли самой себе. Я лучше подожду, пока ты определишься, чего тебе на самом деле хочется. Я-то от своих слов и желаний не отступаюсь.
– Поцелуй меня, – улыбнулась в ответ, чувствуя, что он всё-таки прав. Было бы нечестным по отношению к нему кидаться многообещающими словами, не будучи уверенной в них перед самой собой. Она уже давно перешагнула стадию простой симпатии и физического притяжения к нему, зная, что он значит для неё больше, чем все предыдущие мужчины вместе взятые. Но любовь ли это, она не знала и не могла понять… Просто плыть по течению их отношений казалось гораздо проще, чем пытаться править лодкой, направляя её к тому или иному берегу. Пусть всё идёт, как идёт.
Утро началось позже обычного, рядом с Артёмом спалось, как всегда, крепко и сладко, но всё же Таисия проснулась намного раньше него, даже не пошевелившегося в момент, когда она встала и покинула кровать. Настроение было радостное и ясное, такое же, как яркий солнечный летний день, охотно устанавливающий свои права за окном. Чтобы не сидеть просто так без дела в ожидании пробуждения Артёма, она решила занять себя приготовлением оладьев. Благо, блюдо было несложным и они всегда получались у неё отлично. Компанию ей на кухне активно составлял Лимон, крутившийся под ногами, изнемогавший от запаха готовящейся еды и выпрашивающий немножко вкусностей для себя.
– Ты кормишь Лимона оладьями? – Таисия обернулась, увидев в дверном проёме кухни Артёма, подобравшегося неслышно и наблюдающего за ней. – Не слишком ли жирно для него?
– Он съел всего парочку, – оправдывалась Таисия, понимая, что сейчас Лимон уплетает явно не второй оладий, довольно облизываясь.
– Ты его совсем разбаловала.
Лимон поднялся с места и улёгся позади девушки, словно прячась за ней от строгого мужчины, выговаривающего его хозяйке за огрехи дрессировки.
– Не знал, что ты готовишь по утрам.
– Иногда, когда есть подходящее для того настроение. Если бы бывал чаще у меня по утрам, то знал бы.
– Я уже не впервые твержу тебе о том, что хочу видеть тебя рядом с собой постоянно, Тася.
– Мы оставили немного для тебя, Тёма, не переживай, – весело усмехнулась Таисия, поспешив перевести тему разговора, пока Артём вновь не начал уговаривать её перебраться к нему жить, – будешь завтракать?
– Да, конечно, – мужчина уселся за стол, не отрывая взгляда от Таисии, смущая её столь пристальным взглядом, – но надолго не задержусь. Иначе опоздаю… Мне надо уехать на несколько дней, служба зовёт.
Он улыбнулся одними губами. Ему явно не хотелось покидать и стены этой квартиры, и даже сам город, но на этот раз необходимость была сильнее его желаний.
– Поедешь со мной? Несколько часов в день я буду занят, зато всё остальное время в поездке смогу уделить тебе, – перехватил руку девушки, поставившей перед ним на стол чашку кофе, – не хочу расставаться надолго, особенно сейчас.
– Нет, Тёма, – отрицательно покачала головой Таисия, – рада бы, но не могу. Я всё же решила помочь матери с работой, пока она не найдёт замену ушедшему сотруднику… Но самое главное, что у отца на этой неделе день рождения, я должна присутствовать. Я подожду тебя здесь, в столице.
– Я буду скучать, – потянул её на себя, усаживая на колени, – как только подумаю, что не буду видеть тебя несколько дней, уже на стенку лезть хочется.
– Надолго уезжаешь?
– Казалось бы нет, всего каких-то шесть или семь дней. Надо бы только не сдохнуть вдали от тебя.
– Ты одержимый, Тёма, – ласково провела по лицу рукой, – звони почаще и не будешь тосковать так сильно.
– Ошибаешься, Тасенька. Буду скучать, ещё как. Но как только вернусь в город, сразу же прилечу к тебе навёрстывать упущенное.
Глава 31. Июль
Я скучаю…
Всего два слова, простые и лаконичные, слышимые ею изо дня в день по телефонной трубке. Произносимые им с такой тоской, что сомнений не оставалось – на самом деле его изматывает вынужденная разлука. Пожалуй, самый долгий срок, что он не виделся с ней с самого момента их знакомства. Он не любил переписку и предпочитал позвонить, чтобы вживую услышать голос, выведывая мельчайшие подробности, расспрашивая о всяком.
Я скучаю, девочка моя, как прошёл твой день?
Чёрт, кого в последний раз на самом деле искренне интересовало, как прошёл её день, или какие мысли первыми пришли в её голову после пробуждения? Для кого имело значение, какими проказами сегодня отличился Лимон? Он слушал не из вежливого участия, но на самом деле вникал в её речь, нетерпеливо прося продолжить разговор, если она вдруг замолкала, думая, что вновь болтает только о себе и своей персоне. Жадный и нетерпеливый до всего, что касалось её. Не могла сдержать улыбки, слушая его низкий, грубоватый голос, чувствуя как внутри что-то сладко сжимается перед тем как рвануть в неведомые выси. И ей тоже не хватало его присутствия рядом: не просто его физической близости или умопомрачительного секса, то жаркого и ненасытного, то медленного и чувственного. Ей не хватало рядом его самого: резкого, уверенного в себе и до безобразия нагловатого. С каждым новым днём, проведённым вдали от него, всё острее ощущалась нехватка его пристального взгляда или шуток, которые таковыми было сложно назвать. Ей не хватало его самого, но то была какая-то светлая грусть и тоска по его отсутствию рядом, наполненная уверенностью, что как только закончится эта бесконечная неделя, он появится рядом и заполнит собой всё свободное пространство вокруг неё.
