Книга Пентакль, страница 53. Автор книги Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов, Марина и Сергей Дяченко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пентакль»

Cтраница 53

– Кто покупал?!

– Они, – сказал продавец с невыразимым отвращением. – Первый раз… Я, может, и успел бы вырваться, но только сразу… купили. В первую ночь… точно так же.

Рядом, за стеной разноцветных купальников, запищал будильник. Ненавистный любому спящему звук моментально разросся, подхваченный многими механическими голосами. Будильники голосили хором секунд тридцать, потом один за другим стихли.

– Ну вот, – сказал продавец.

Огонек в керосиновой лампе вспыхнул ярче.

Минуту-другую сидели молча. Андрей ждал, что продавец рассмеется и скажет, что шутка удалась. И что пора собирать сумки – рынок наконец-то закрывается. Ждал, что продавец заговорит, но тот молчал, и тишина становилась все напряженнее. Андрей открыл рот, чтобы самому прервать молчание, – но в этот момент на него лег физически ощутимый, очень тяжелый взгляд.

Он замер с открытым ртом.

Из-за соседнего прилавка, из-за костюмов и пиджаков выдвинулась темная, неясная, безликая фигура. Огонек керосиновой лампы задрожал; черная тень скользнула дальше, по направлению к торговцу китайским ширпотребом. Андрей часто задышал, избавившись от взгляда, но из другого прохода, из-под бледно мигающей елочной гирлянды, выползла еще одна тень, на этот раз высокая и угловатая.

Андрею померещилось нездоровое, бледное, под толстым слоем грима женское лицо.

– Кто это?!

– Они. – Продавец закурил, загасил спичку, бросил под ноги. – Ночные покупатели…

– Люди?

– Ты молись, чтобы тебя не купили. Понимаешь… На этом базаре только днем люди продают вещи. А ночью – ночью вещи продают людей.

– Что?!

Прошли еще две тени – побольше и поменьше. Андрей чувствовал, как неотвратимо притягивает их внимание. Следующая тень остановилась перед прилавком и стояла минуты три – Андрей сидел, вжавшись спиной в мягкий баул с купальниками. По вискам текли струйки пота.

– Я сошел с ума? – беспомощно спросил он продавца купальников, когда настойчивая тень наконец удалилась.

– Может быть. – Продавец отхлебнул «Спрайта» из пластиковой бутылки. Нервно вытер губы.

– Какие же это вещи?!

– Разные. Дорогие, дешевые… А купят тебя. Присматриваются, прицениваются… До первых петухов непременно купят.

– Нет! – сказал Андрей, борясь с приступом паники. – Я же не… я ухожу!

И ломанулся к выходу из-за прилавка. Но там стояла очередная тень – высокая и угловатая. Пожалуй, она бывала здесь раньше, она смотрела на Андрея – он чувствовал взгляд, – как смотрит женщина на хорошую, нужную, но очень дорогую вещь…

– Спаси меня. – Андрей схватился за место на груди, где полагается быть нательному кресту. Рука поймала пуговицу рубашки. Креста Андрей не носил никогда, он лежал сейчас дома, в комоде, в старом бумажнике.

– Курить будешь?

– Спаси меня! – взмолился Андрей. – Я вырвусь… приведу сюда… ментов… УБОП… они этот рынок накроют… снесут…

Продавец горько усмехнулся. Покачал головой:

– Нет… На вещи нет управы. А спасти тебя… Вряд ли. Только…

Он замолчал. Взял длинную палку с крюком на конце, снял женский торс, покачивающийся на веревке, деловито примерил на него уродливый пестрый бюстгальтер.

– Что «только»? – выкрикнул Андрей.

Продавец обернулся. У него было очень немолодое, усталое, безнадежное лицо.

– Вещь тебя может спасти. Если у тебя есть… или была… своя вещь. Своя, в смысле – родная. Дорогая тебе. Если найдешь, вспомнишь… она тебя может вывести. Только она. Я тоже… я тогда не успел. Думал всю жизнь – чай, не баба, за вещи держаться… Вот и не вывел меня никто. Вот и купили. Стою…

И продавец снова взялся натягивать купальник на манекен. Андрей смотрел, как ловко и бесстыдно он управляется с женскими трусами. В голове было пусто-пусто. Он тоже не баба. Что такое для мужчины вещь? Машина… Мотоцикл… Яхта… Мотоцикла у него не было отродясь. Мечтал в мальчишестве, но потом бросил. Машина – старая «Шкода» – была объектом не любви, но постоянного раздражения. При слове «яхта» его охватил нервный смех.

Дорогая тебе вещь…

– Талисман! – крикнул Андрей. – У меня в школе билетик был… на троллейбус!.. Я его хранил… Да что я говорю! Кольцо!

И он вскинул правую руку, на которой блеснуло желтым обручальное кольцо.

– Талисман – это не вещь, – сказал продавец, не отрываясь от своего занятия. – Вещь ты покупаешь. Не знак. Не символ. То, что ты используешь и потом выбрасываешь. Да и подумай по чести: много хорошего у тебя связано с этим кольцом?

Андрей смотрел на свою руку. Они с Тоней прожили год в гражданском браке, прежде чем решили, что «подходят друг другу». Обряд в ЗАГСе оказался затянутым и ненатуральным, Андрею все казалось, что это театр…

Перед прилавком снова остановилась тень – очень большая. Она закрывала собой весь базар; огни гирлянды напротив сделались совсем тусклыми. Керосиновая лампа едва мерцала.

– Нет! – закричал Андрей.

Тень задержалась еще на несколько секунд, потом отодвинулась, но не ушла совсем. Встала на углу, будто раздумывая.

– Охо-хо, – еле слышно пробормотал продавец купальников. – Да ведь это…

– Что?!

– Как тебя зовут?

– Андрей…

– Думай, Андрей. Вспоминай. Обжитые вещи не уходят насовсем. А любимые вещи – тем более. Ты видишь их на старых фотографиях. Ты вспоминаешь их, когда вспоминаешь себя. Лучшие минуты… Думай. Иначе тебя купит этот жлобский мебельный гарнитур… До Страшного Суда будешь стоять, продавать кресла. Вспоминай…

Андрей лихорадочно ощупал себя. Летний пиджак – купили вместе с женой на выставке-ярмарке прошлой осенью. Со скидкой. Туфли – из приличного фирменного магазина. Не очень удобные, после долгой ходьбы ноги болят отчаянно… вот как сейчас. Рубашка. Пояс. Простые вещи. Равнодушные вещи. Могли быть эти, могли быть другие…

Если бы он купил себе ту флягу для коньяка, плоскую, к которой много раз приглядывался в сувенирном магазине! Он, пожалуй, полюбил бы эту вещь. И в конце рабочего дня…

Не то!

Мысли путались; тень, которую продавец купальников назвал «жлобским мебельным гарнитуром», смотрела на него. У тени было лицо – круглое, темно-синее, с глазами навыкате. С очень внимательными, холодными, оценивающими глазами.

Нож. Он вспомнил, что подарил себе перочинный нож на прошлый день рождения. Подарил руками жены; та спросила – что купить, он и показал тот ножик. Нож оказался слишком большим, плохо лежал в кармане. И скоро затупился. Подвела хваленая немецкая сталь…

Иногда по дороге с работы он останавливался перед какой-нибудь витриной в центре. На секунду; глядя на вещи за стеклом, понимал, что они ему не по карману, и это портило настроение. Тогда он ненавидел эти чужие вещи – за то, что не умеет быть от них независимым, за то, что они выставлены здесь, в витрине, вызывающе красивые и дорогие, как часть прекрасной жизни, которой Андрей не заслужил – ни для себя, ни для детей…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация