Через сорок минут коробка была вручена мне знакомой парочкой мальчишек.
— Реджинальд! — с трудом ворочая языком, я позвал виконта. — Хочу оставить о себе хорошее воспоминание… посему вот… вручаю, — и я протянул мужчине стеклянную фигурку кабана, размером с гусиное яйцо. Без всякой раскраски, просто чистейшее стекло, искрящееся в лучах солнца, жаль, сейчас этот эффект глубокой ночью не продемонстрировать.
Кроме кабана, точнее секача, судя по прямым и длинным клыкам, поднимающим верхнюю губу, были фигурки нескольких животных: волка, собаки (вроде как сенбернара), двух хайцев, белки с орехом и рядом с парой орехов, лося, лебедя и пары лебедей, прижавшихся головами друг к другу и образующие "сердечко" длинными изогнутыми шеями. Все размером от куриного яйца до небольшого кокоса (лось).
— Это… дорогой подарок, — медленно и подбирая слова, произнёс виконт. — Такой алмаз…
— Стекло, Реджинальд. Алмазов такого… размера даже у нас нет, хотя в родном мире бывают… и крупнее.
— И стекло дорогое, Виктор… я подарю такое же… соответствующее.
На какое-то время я вновь заснул сознанием, отдав управление тела подсознанию. Пришёл в себя от тишины и того, что кто-то меня раздевал. На короткий миг сознание пронзила вспышка: в плен взяли, сейчас в колодки сунут голым! Но потом понял, что неизвестный — женщина и кроме нас в палатке нет больше некого.
— Я сам, — отстранил я помощницу и невольно коснулся рукой её груди, прикрытой тонкой тканью платью. Алкоголь, нерастраченная энергия на гулянке и возбуждение, которое пришло после заигрываний со служанками, сыграли со мной дурную шутку.
От прикосновения к женскому телу, к его самым сокровенным и желанным частям, кровь хлынула в пах, за несколько секунд в штанах стало тесно.
Я так и держал ладонь на чужой груди и их владелица не сделала ни малейшего жеста, чтобы отстраниться, не сказала слова против.
"Сама хочет потому что", — догадался я.
Пошатнувшись, я встал с ложа, на котором пришёл в себя и притянул к себе женщину. Ощутил её губы на вкус в поцелуе, и у меня просто снесло башню. От незнакомки приятно пахло цветами, луговыми травами и ароматом здорового чистого женского тела.
Уже двумя руками я коснулся высокой женской груди, несколько секунд играл с ними сквозь ткань, после чего не выдержал, подцепил ворот и разорвал платье сверху, выпустив на свободу светлые крупные полушария, белеющие в полумраке и с чёрные некрупными сосками, выделяющимися на светлой коже.
— Господин, на спине шнуровка была, — прошептала она чуть укоризненно.
— Извини…я новое куплю, — пообещал я, наклоняясь и ловя губами один из сосков, и играясь пальцами со вторым. Вторая рука опустилась ниже, пролезла под подол платья и сдавила крепкую и гладкую попку.
И вот наступил момент, когда моё желание достигло своего пика, и терпеть больше я не мог. От ласк гибкого подтянутого девичьего тела, я перешёл к делу. Развернув незнакомку к себе спиной, я поставил её на четвереньки на небольшую кровать, и задрал платье ей на спину. После чего нащупал пальцами влажную мягкую впадинку, окружённую волосками, и направил в неё свой член.
— Ах! — вскрикнула партнёрша и сама подалась навстречу, буквально насаживаясь на меня.
Несмотря на огромное количество выпитого бренди и местного вина, оргазм не заставил себя ждать и через двадцать минут я излился в партнёршу.
И этот взрыв удовольствия стал последней каплей, которая ещё удерживала меня в сознании. Как только она растворилась во всём моём теле, я рухнул рядом с женщиной на ложе и отключился.
Проснулся от дикой головной боли и ещё более страшного чувства жажды. От попытки пошевелиться всё вокруг пошло кругом, в висках стук молоточков сменился ударами тяжёлых кувалд.
— Ы-ы-ы… ы…ы, — только и смог я выдавить из себя сухим и опухшим языком. Во рту не было даже капельки слюны, зато хватало всякой мерзости, судя по ощущениям. Как говорил знакомый отца, любящий вставлять эту присказку по случаю и без: на языке сорок кошек нагадили, и все по-разному.
— Пейте, господин, — кто-то приподнял мне голову и поднёс к губам край деревянного ковша. Первый глоток испарился ещё на губах, второй на языке и только третий скатился по пищеводу дальше.
— Уф, спасибо, — поблагодарил я женщину, когда опустошил немаленькую посудину. Литр прохладного и чуть кисловатого напитка со вкусом каких-то трав там было, не меньше.
— Не за что, это мои обязанности помогать вам… во всём, — последнюю фразу незнакомка произнесла с едва заметным сарказмом.
Кое-как придя в себя, я сначала осмотрел место, где нахожусь, потом единственного соседа, точнее соседку. Находился явно в простой палатке, два на два метра, но высокой, над головой, если выпрямлюсь в полный рост, свободного места хватает. Скорее даже маленький шатёр.
Насчёт девушки… первое впечатление — модель сошла со страниц плейбоя. Густые каштановые волосы были заплетены в толстую широкую косу, лицо красивое, утончённое, его так и тянет назвать аристократическим. Светло-карие глаза с золотыми искорками. Губки пухлые, алые, на щёчках ямочки, когда девушка улыбалась, шея длинная, подчёркивала высокую грудь, которую не могло скрыть платье со швом, начинающимся от воротника и продолжающегося почти до пояса. Кожа светлая, лишь чуть-чуть тронутая загаром, что довольно странно, учитывая, что лето уже давным-давно в разгаре. Рост у девушки средний, по-женски средний, не выше ста шестидесяти сантиметров, отличная осанка, движения плавные и чёткие, быстрые. Прямо гимнастка или балерина оказалась в моей кровати… м-да, кое-что из ночных художеств я бы хотел забыть.
Если вид девушки был под стать аристократке, в том числе и светлая кожа (вспомнил я, что дворянки вечно прятались под зонтиками, считая, что загорелая кожа — это участь крестьянок и мещанок) на это указывала, то вот украшения и одежда были слишком невзрачные для леди.
Платье простое, без вышивки, сшитое из одного типа материи. Но шито именно по фигуре девушки. В ушах висели небольшие серёжки — тончайшая светлая цепочка с матовым светло-жёлтым камешком чуть крупнее вишнёвой косточки. На левой и правой руке по одному пальцу было украшено кольцами, одно из них было массивное, широкое и сделано из меди, плюс, украшено хитрой чеканкой, чем-то напоминающей так называемые кельтские узоры. Второе колечко было в виде тоненького ободка из светлого металла, возможно, серебра.
— Уши… у тебя уши… ты кто? — я воскликнул, когда смог рассмотреть ушки девушки, которые точно не были человеческие. Чуть уже человеческих, вытягивающиеся вверх и с заострёнными кончиками.
— Я квартерон с эльфийской кровью, моя прабабка эльфийка, сообщила та. — Господин, вы никогда не видели эльфов?
— Нет, — мотнул я головой, о чём тут же и пожалел, когда в глазах всё помутнело и виски кольнуло болью, почти стихшей после питья. — А откуда ты?
— Вообще или конкретно в вашем случае? — усмехнулась девушка. — Если изначальное появление желаете узнать, то появилась как и любое живое создание из мамы, когда её обрюхатил какой-то дворянин…
