– Что? – Заремба резко отстранил от себя Катю, встряхнул ее за плечи: – Что за чушь ты несешь? Кто это сказал?
– Начальство.
– А ему?
– Не знаю.
Оставив девушку, Заремба сделал несколько бесцельных шагов вперед. Чувствовал: если стоять на месте, то остановится и сердце.
И сразу понял все. Его опередили. Опередил Вениамин Витальевич. Толстенький, вечно потный кремлевский посредник. Перевернулся еще раз на сто восемьдесят градусов, пока он, подполковник спецназа ГРУ, размазывал сопли на вокзале и решал, благородно ли заниматься ответным ударом. А он уже нанесен. По тем, кто не может ответить – по погибшим. По их памяти. И что самое гнусное, преподнесено все в оболочке предательства. Обернуто в фантик наживы.
– Нас собрали и сообщили, что Марина… завербовалась в наемники. И ее убили.
Голос Кати прозвучал сзади тихо, но в нем вдруг появилась надежда: а может, это неправда насчет «белых колготок» и продажных долларов?
– Это неправда, – кивнул Алексей. – Марина никогда бы не смогла сделать подобного. Она… она погибла как герой.
Сравнение не понравилось, оно показалось подполковнику слишком официальным, книжным, и он поправился:
– Она не должна была погибнуть. Ее убили. По приказу отсюда, из Москвы. Впрочем, как и всех остальных в отряде.
Известие могло испугать Катю, но подполковника это уже интересовало меньше. Он впервые вслух сказал постороннему человеку то, что носил в душе как тайну. И в принципе не планировал выносить ее на всенародное обсуждение. Но противник первым вступил в запретную зону, и при этой ситуации оставаться бессловесным – воистину предать ребят. И, похоже, придется не просто рассказывать о гибели отряда, а и доказывать честность спецназовцев. Журналист, как нужен сейчас журналист!
– Откуда я могу позвонить в Москву?
– Пойдемте ко мне, – пригласила Катя.
Обойдя подполковника, пошла по старой, переплетенной венами взбухших корней тропинке к крайнему общежитию.
Журналиста не оказалось дома. Трубку телефона поднял его брат:
– Вы, извините, кто?
– Его товарищ, Алексей.
– Алексей Заремба? Очень приятно, он давно ждет вашего звонка. Сейчас просто вышел на улицу, проветриться перед сном. А вы где? Можете подъехать?
– Я пока далековато.
– Но мы все равно вас ждем. Через какое время вы подъедете? Как же брат обрадуется! Он столько о вас рассказывал!
– Если буду, то не раньше, чем через два часа.
– Накрываем стол.
Газетчик оказался важнее отдыха, важнее Кати, потому что держал в своих руках и блокнотах более прочную ниточку, связывающую подполковника со всей командой. А он пока жил только своими погибшими друзьями. Значит, в Москву.
Глава 3
Когда подводит интуиция
В электричке оказалось, что еще большую, чем у подполковника, потребность высказаться имел капитан, вместе с которым они шли от самой колонии: тот навещал там свою жену. Пока ехали до Москвы, тот постепенно разговорился и поведал невеселую историю своей женитьбы.
– Москва. Конечная. Просьба не забывать свои вещи, – объявил машинист персонально для Зарембы и капитана, потому что остальные пассажиры давно стояли в тамбурах: ночью любая минута дорога.
– Тебе куда ехать? – спросил капитан.
– На «Фрунзенскую».
– Рядом со мной. Я на Пироговке, в академических общежитиях.
Заремба пожал плечами: терпел тебя три часа от Можайска, потерплю еще пять минут.
…На выходе из метро Алексей остановился, отыскивая взглядом телефон-автомат. Может, поздно заезжать уже к журналисту? Может, перенести встречу на завтра?
– Я подожду, – сказал Иван, догадавшись о намерениях попутчика. – Нам теперь рядом.
У журналиста долго не поднимали трубку, и когда подполковник решил уже отключиться, на другом конце отозвались:
– Я вас слушаю, говорите.
– Я звонил…
– Алексей? Мы ждем вас. Брат в ванной. А вы уже из метро? – Да. У вас на «Фрунзенской».
– Отлично. Сейчас сворачиваете налево и вдоль парка – к нам.
Повесив трубку, Заремба остался стоять недвижимо. Что-то, пока необъяснимое, насторожило его в настоятельно-любезном тоне отвечавшего. Или пошел полный бзик на опасность и случайности? Ну и что из того, что дважды не попал на хозяина – да набери и третий раз телефон, можно застать журналиста в туалете. Или в самом деле перезвонить через пять – десять минут? В его положении легкомысленно относиться к собственной интуиции – себе дороже. Чечня и Моздок стали жесткой и хорошей школой выживания. От своих…
– Идем? – поинтересовался Иван, уловив сомнения попутчика.
– Да, конечно, – не стал ввязывать случайного знакомого в свои проблемы подполковник.
Они дойдут до нужного адреса, расстанутся, а потом можно спокойно, одному пораскинуть мозгами. И позвонить еще раз все же следует. Скажет, что заплутал, пусть хозяин выйдет навстречу.
Заремба оглянулся на синий ряд телефонов, одетых в омоновские плексигласовые полусферы. Возвращаться недалеко.
Что-то еще, кроме телефонов – пока неведомое, на уровне подсознания, зацепило внимание подполковника. А он мог отреагировать лишь на опасность. Но в чем она? Насторожили двое парней, синхронно с ними идущие от метро, а в последнюю секунду чуть поспешнее, чем просто по необходимости, свернувших в темный парк около Московского дворца молодежи? «Сворачиваете налево и вдоль парка – к нам». Или все-таки пошли глюки? Мало ли ходит по Москве людей, да еще около места, где играется КВН? Юмор облегчает жизнь.
«А безалаберность ее укорачивает», – съязвил для самого себя спецназовец.
– Что там? – поинтересовался капитан.
Несмотря на собственные проблемы, он оказался достаточно наблюдательным. Но это могло помочь ему в его собственной жизни, но отнюдь не облегчало судьбу Зарембе. Вернуться к телефонам и стащить журналиста с толчка все же придется. Пусть подтверждает свое присутствие.
– Да так, ничего особенного, – отмахнулся от вопроса Ивана подполковник.
Тот не поверил, огляделся. Подозрительного ничего не нашел – это спецназовец отметил, сам внимательно наблюдая за реакцией попутчика. Значит, все-таки нужно немного расслабиться, а то посторонние начинают замечать его нервозность.
Чем Москва выделилась за последние годы в лучшую сторону – это навесила на мундиры своих домов четкие, крупные, хорошо освещенные и читаемые знаки различия. По ним и шли. Нужный дом провалился, как нерадивый солдат, из ровной шеренги, затаился в глубине двора, за плотными кустами шиповника. Но это уже были детали, не играющие на целостность картины: адрес отыскался, теперь решить вопрос с журналистом. Возвращаться к телефонам или рискнуть?
