В таверне не было ни женщин, ни негров.
Мак последовал за Лиззи, но встал при входе чуть в стороне от двери, спрятав лицо в тени.
Из зала в задней части таверны вышел мужчина, вытиравший руки полотенцем и спросил:
– Что прикажете подать вам, сэр? О, прошу прощения, леди!
– Ничего не нужно, спасибо, – звонко произнесла Лиззи, и в зале воцарилась тишина.
Она осмотрела повернувшиеся к ней лица. Леннокс расположился в углу, склонившись над шейкером и парой игральных костей. На небольшом столе перед ним выстроились несколько столбиков монет мелкого номинала. На его физиономии отразилось раздражение, когда его игру столь неожиданно прервали.
Он тщательно собрал свои монеты, нисколько не торопясь, прежде чем встать и снять шляпу.
– Что вы здесь делаете, миссис Джеймиссон?
– Ясно, что я не приехала сюда играть, – резко сказала она. – Где мистер Соуэрби?
До нее донеслось одобрительное бормотание сразу нескольких посетителей, словно им тоже хотелось бы узнать, что произошло с Соуэрби, а потом она заметила, как некий седовласый мужчина повернулся на своем стуле и уставился на нее.
– Кажется, он сбежал, – ответил Леннокс.
– Почему же вы не доложили мне об этом?
Леннокс пожал плечами.
– Потому что вы все равно ничего не сможете с этим поделать.
– И все же мне всегда необходимо знать о подобных происшествиях. Не повторяйте такого впредь? Ясно?
Леннокс не ответил.
– Почему Соуэрби ушел от нас?
– Откуда мне знать?
Седовласый вставил реплику:
– Он задолжал деньги.
Лиззи повернулась к нему.
– Кому именно он задолжал?
Мужчина ткнул пальцем.
– Ленноксу. Вот кому.
Она снова обратилась к Ленноксу:
– Это правда?
– Да.
– Зачем?
– Не понял, что вы имеете в виду.
– Для чего ему понадобилось одалживать у вас деньги?
– Если на то пошло, он их у меня не одолжил. Он мне проиграл.
– В азартные игры?
– Да.
– И вы угрожали ему?
Седовласый мужчина издал саркастический смешок.
– Разумеется, угрожал. А то как же!
– Я всего лишь настоятельно потребовал расплатиться со мной, – холодно возразил Леннокс.
– И это заставило его поспешно скрыться?
– Повторяю, мне не известно, почему он сбежал.
– А я подозреваю, что он испугался вас.
Отвратительная улыбка исказила черты лица Леннокса.
– Меня здесь уже побаиваются многие, – заявил он, даже не пытаясь прикрыть новую угрозу, содержавшуюся в его словах.
Лиззи почувствовала страх и гнев одновременно.
– Давайте кое-что проясним раз и навсегда, – сказала она. Ее голос слегка дрогнул, и ей пришлось сглотнуть, чтобы ее речь снова стала спокойной и размеренной. – Я – хозяйка плантации, и вам придется делать то, что я вам прикажу. До возвращения мужа я с этого момента полностью беру управление в свои руки. А затем он решит, кем заменить мистера Соуэрби.
Леннокс помотал головой:
– Нет, так дело не пойдет, – ухмыльнулся он. – Я считаюсь заместителем Соуэрби. Мистер Джеймиссон совершенно четко дал мне указание возглавить работы на плантации в случае болезни Соуэрби или любого другого обстоятельства. Кроме того, вы ничего не знаете о выращивании табака.
– Уж точно не меньше, чем бывший владелец таверны в Лондоне.
– Насколько я понимаю, мистеру Джеймиссону ситуация видится иначе, а я стану выполнять только его распоряжения.
Лиззи готова была взорваться от ярости. Она не могла допустить, чтобы этот мерзавец стал главным на ее плантации.
– Предупреждаю, Леннокс, вам же будет лучше подчиниться мне!
– А если не подчинюсь? – Он сделал шаг в ее сторону, по-прежнему глумливо ухмыляясь и распространяя вокруг себя знакомый тошнотворно сладкий запах перезрелых фруктов. Она невольно отшатнулась. Остальные клиенты таверны оставались сидеть, словно примерзли к своим местам. – Что вы сможете сделать, миссис Джеймиссон? – продолжил он и приблизился еще на шаг. – Избить меня?
При этом он воздел вверх кулак, и жест мог лишь служить иллюстрацией к его словам, а мог легко быть воспринят как намерение ударить ее.
Лиззи издала испуганный вскрик и отскочила в сторону. При этом она натолкнулась на подвернувшийся стул, ноги заплелись, и она с шумом невольно уселась на него.
Внезапно возникла фигура Мака, уже стоявшего между ней и Ленноксом.
– Ты поднял руку на женщину, Леннокс, – сказал он. – А теперь попробуй-ка поднять ее на мужчину!
– Ты? – удивленно воскликнул Леннокс. – То-то я гадал, кто там так скромно притаился в темном углу, как черномазый слуга.
– Но теперь ты меня узнал. Осмелишься зайти еще дальше?
– Ты глупец и тупица, Макэш. Всегда оказываешься на стороне тех, кто терпит поражение.
– А ты только что смертельно оскорбил жену человека, который полновластно владеет тобой. Я бы тоже не назвал это умным поступком.
– Я пришел сюда не встревать в споры. У меня здесь игра в кости.
Леннокс развернулся и направился назад к игровому столу.
Лиззи ощущала все те же злость и раздражение, которые владели ею, когда она только прибыла в таверну. Но она решительно поднялась.
– Поехали домой, – сказала она Маку.
Он открыл перед ней дверь, и оба вышли наружу.
* * *
Ей действительно необходимо узнать гораздо больше о процессе выращивания табака, решила Лиззи, когда окончательно успокоилась. Леннокс приложит все усилия, чтобы взять руководство на себя, и одолеть его она могла, только убедив Джея, что сама справится с работой лучше. Она уже успела вникнуть во многие детали управления плантацией, но не обладала настоящим пониманием самой сути и основных природных особенностей растения, разведением которого занималась.
На следующий день она вновь села в коляску с запряженным в нее пони и отправилась к полковнику Тумсону, взяв в качестве кучера Джимми.
За несколько недель, минувших после приема в их доме, соседи стали все более холодно относиться к Лиззи и Джею. К Джею – в особенности. Их, разумеется, из вежливости приглашали на главные общественные празднества, на балы и крупные приемы, но никто не желал видеть их у себя в гостях по менее важным поводам, не высказывал желания устроить интимный ужин на две семьи или нечто подобное. Зато стоило Джею надолго уехать в Уильямсберг, вся округа, казалось, узнала об этом, и в дом к Лиззи наведалась миссис Тумсон, а Сьюзи Делахай позвала ее к себе на чашку чая. Ее огорчало, что с ней предпочитали общаться наедине, но понимала она и простой факт: Джей непростительно оскорбил соседей, высказав глубоко неприятные для них взгляды на политические вопросы.
