Они прошагали не менее десяти миль. Двигались медленно из-за оков на ногах ссыльных. Некоторые были до сих пор скованы попарно. Тем, чей напарник умер в пути, попросту соединили кандалами лодыжки таким образом, чтобы они сохраняли способность идти, но не бежать. И никто не мог передвигаться быстро. Если бы попытались, могли запросто упасть, настолько ослабели после восьми недель необходимости лежать. Надсмотрщик Соуэрби ехал верхом, но тоже никуда не торопился и постоянно прикладывался явно к какому-то спиртному из фляжки.
Окружавшая их местность скорее напоминала Англию, чем Шотландию, но не выглядела настолько уж непривычной, как того ожидал Мак. Тропа проходила вдоль каменистого берега реки, вившейся среди густого леса. Маку очень хотелось бы сейчас прилечь ненадолго в тени одного из деревьев с развесистыми кронами.
Он задумался, скоро ли снова увидит эту поразительную женщину – Лиззи. Он злился, что снова стал собственностью Джеймиссона, но ее присутствие могло послужить ему хотя бы некоторым утешением. В отличие от своего тестя она не была жестока, хотя подчас могла проявлять легкомысленное отношение к жизни. А ее нестандартное для леди поведение и яркая личность неизменно изумляли Мака. Но главное – она обладала пониманием того, что такое справедливость, и тем спасла ему уже жизнь однажды. Ситуация вполне могла повториться в ближайшем будущем.
На плантацию Джеймиссона они прибыли только в полдень. Тропа проходила через сад, где щипал травку скот рядом с поселением, состоявшим из примерно дюжины хижин. Две пожилых чернокожих женщины готовили еду на обычных кострах. Прямо в грязи играли несколько совершенно голых детишек. Хижины были грубо сколочены из необработанных досок, а косые окна оставались незастекленными.
Соуэрби что-то сказал Коби и удалился.
Коби обратился к новым рабам:
– Вот ваши жилища.
– Неужели нам придется жить под одной крышей с черными? – возмутился один из ссыльных.
Мак не сдержал смеха. После восьми недель в аду трюма «Бутона розы» кто-то еще мог жаловаться на особенности предложенных теперь жилищных условий. Поразительно!
– Белые и черные живут в разных хижинах, – пояснил Коби. – Никакого закона на этот счет не существует, но так уж традиционно сложилось. Каждая хижина вмещает шесть человек. Но прежде чем отдохнуть, вам предстоит еще одно дело. Следуйте за мной.
Они продолжили путь по тропе, извивавшейся среди полей зеленой еще пшеницы, высоких стеблей маиса, росших на пригорках, и ароматных рядов зрелого табака. На каждом из полей трудились мужчины и женщины, пропалывая сорняки между рядами или собирая в груды табачные листья.
Затем они вышли на широкий луг и стали подниматься к большому, но достаточно запущенному деревянному дому с облупившейся местами краской и с жалюзи на окнах. Очевидно, это и был особняк Мокджек Холл. Обойдя вокруг дома, они приблизились к подсобным постройкам позади него. Одной из них оказалась примитивная кузница. Там работал негр, которого Коби называл Кассом. Он сразу принялся сбивать цепи с ног вновь прибывших.
Мак наблюдал, как с людей по одному снимали оковы. Им овладело ощущение свободы, хотя он прекрасно понимал, насколько оно ложно. Но эти цепи надели на него еще в Ньюгейтской тюрьме по другую сторону планеты. И он ненавидел их каждую минуту из восьми унизительных недель, пока вынужден был носить.
С высоты холма, на вершине которого стоял дом, ему был виден проблеск воды в реке Раппаханнок, протекавшей в полумиле отсюда, чье русло рассекало лесные чащи. «Когда с меня снимут кандалы, – подумал он, – я мог бы сразу броситься бежать вниз к реке, переплыть ее и устремиться на свободу».
Ему пришлось сдержать первый порыв. Им все еще владела слабость, которая наверняка не позволила бы ему пробежать даже полмили. Кроме того, он дал клятву найти Пег и Кору, и ему придется справиться с этой задачей, прежде чем бежать, поскольку позже поиски могли стать совершенно невозможными. Требовалось все тщательно спланировать. Он не имел представления о географии края, где оказался волею судьбы. Нужно было знать, куда направиться и как добраться до нужного места.
И все равно, как только оковы упали с его ног, ему стоило большого усилия воли, чтобы не броситься бежать сразу же.
Пока он еще только боролся с искушением, очень вовремя к ним обратился Коби:
– Теперь, когда вас больше не сдерживают цепи, уверен, некоторые из вас уже прикидывают, как далеко смогут добраться отсюда до заката солнца. Но прежде чем вы попытаетесь сбежать, вам следует узнать нечто крайне важное. А потому слушайте меня внимательно и мотайте на ус.
Он сделал паузу вящего эффекта ради и продолжил:
– Беглецов, как правило, ловят и подвергают наказанию. Сначала следует порка, но это самая легкая часть кары. После чего им надевают железные ошейники, которые покрывают человека позором. Но самое главное – срок рабства продлевается. За неделю отсутствия прибавляют дополнительные две недели. У нас здесь есть типы, которые пытались сбежать столько раз, что им не видать свободы до столетнего возраста. – Он оглядел группу и поймал на себе взгляд Мака. – Но если захотите рискнуть столь многим, – закончил Коби, – могу сказать одно: желаю удачи.
* * *
По утрам пожилые женщины готовили на завтрак блюдо из маиса, именовавшееся полентой. И бывшие заключенные, и рабы ели ее пальцами из деревянных мисок.
Всего полевых работников насчитывалось около сорока человек. Если не считать группы только что прибывших ссыльных, большинство составляли чернокожие. Четверо были несостоятельными должниками, то есть людьми, согласившимися на четыре года принудительного труда за океаном, чтобы избавиться от долговой тюрьмы. Они держались обособленно и явно считали себя людьми более высокого положения, чем остальные. Только трое людей имели статус обычных наемных тружеников, получавших жалованье, – двое освобожденных чернокожих рабов и белая женщина. Всем им уже перевалило за пятьдесят. Некоторые из негров сносно говорили по-английски, но многие африканцы общались между собой на своих наречиях, а с белыми общались на каком-то полудетском и упрощенном языке. Поначалу Мак и относился к ним как к взрослым детям, но скоро понял, что они имеют над ним очевидное преимущество, владея, можно сказать, полутора языками, тогда как он сам изъяснялся только на одном.
После завтрака их отводили примерно на две мили через обширные поля туда, где рос уже готовый к уборке табак. Он рос ровными рядами с промежутками в три фута, а протяженность плантации составляла четверть мили. Растения в высоту достигали роста Мака, и с каждого следовало снять более дюжины широких зеленых листьев.
Распоряжения работникам давали Билл Соуэрби и Коби. Всех разделили на три группы. Каждому из первой группы выдали по острому ножу, чтобы срезать зрелые стебли. Вторую группу разместили на том участке поля, где растения срезали накануне. Они лежали на земле, и крупные листья успели отчасти свернуться после целого дня сушки под палящим солнцем. Новичкам показали, как обрабатывать срезанные стебли, разрезая пополам и насаживая вместе с листьями на длинные деревянные шесты. Мак оказался в третьей группе, в задачу которой входило относить заполненные ополовиненными стеблями шесты через все поле к табачному сараю, где их подвешивали к высокому потолку, чтобы воздух завершил процесс дозревания и просушки листьев.
