Черный Джек подтвердил, что отправился по реке до Рочестера и купил уголь, который выгрузили на берег там. До Лондона купленный уголь доставлялся на подводах.
– Кому принадлежал корабль, привезший уголь в Рочестер? – мгновенно задал вопрос Мак.
– Не знаю. Я имел дело только с капитаном.
– Откуда прибыло судно?
– Из Эдинбурга.
– Не могло ли оно принадлежать сэру Джорджу Джеймиссону?
– Не знаю.
– Кто подал вам идею о возможности приобрести уголь в Рочестере?
– Сидни Леннокс.
– Близкий друг Джеймиссона.
– Мне ничего об этом не известно.
Следующим свидетелем Пима стал Роланд Макферсон, который заявил, что зачитал закон о подавлении бунтов примерно в четверть двенадцатого, но толпа отказалась рассеяться.
– Вы очень быстро появились на месте событий, – бросил ремарку Мак.
– Да. Так и было.
– Кто вас вызвал?
– Гарольд Ниппер.
– Хозяин «Раскаленной сковородки»?
– Да.
– Ему пришлось далеко идти за вами?
– Не понял вопроса.
– Где вы находились, когда он вас вызвал?
– В заднем малом зале его таверны.
– Какое удачное стечение обстоятельств, не правда ли? Значит, ваше прибытие планировалось заранее?
– Я знал, что готовится доставка угля, и опасался возникновения беспорядков.
– Кто предупредил вас?
– Сидни Леннокс.
– Ха! Занятно! – вырвалось у одного из присяжных.
Мак посмотрел на него. Это был молодой еще мужчина со скептическим выражением на лице, и Мак отметил его как своего потенциального сторонника среди членов жюри.
Наконец Пим вызвал для дачи показаний Джея Джеймиссона. Джей говорил быстро и небрежно, излагая факты поверхностно, а судья даже заметно заскучал, словно обсуждал с друзьями какой-то вопрос, не имевший особого значения. Маку хотелось выкрикнуть: «Эй! Очнитесь! Не надо так расслабляться. На кону стоит моя жизнь!»
Джей рассказал, что тем вечером командовал отрядом гвардейцев, направленных в лондонский Тауэр.
Скептически настроенный присяжный перебил его:
– С какой целью вас туда направили? Что вы делали в Тауэре?
Джея вопрос застал врасплох. Он растерялся и ничего не сказал.
– Отвечайте на мой вопрос, – настаивал присяжный.
Джей бросил взгляд на судью, которого назойливый член жюри, казалось, тоже начал раздражать, но он с явной неохотой подтвердил:
– Вы обязаны отвечать на вопросы присяжных, капитан.
– Мы должны были находиться в полной боевой готовности, – сказал Джей.
– Для чего? – не унимался присяжный.
– На случай необходимости оказать помощь для поддержания порядка в восточной части Лондона.
– Это обычное место размещения солдат вашего полка?
– Нет.
– Где же оно располагается?
– На данный момент в Гайд-парке.
– То есть совершенно в другом районе города?
– Да.
– Как часто вам приходилось прежде совершать внезапные перемещения в Тауэр?
– Это произошло впервые.
– Почему, по вашему мнению, была избрана именно та ночь?
– Насколько я понял, мой вышестоящий командир опасался возникновения бунта.
– И предупредил его об этом Сидни Леннокс, надо полагать, – сказал присяжный, вызвав в зале смех среди многих присутствовавших.
Пим продолжил допрос Джея, который заявил, что по прибытии к угольному складу обнаружил бунт в самом разгаре. И хотя бы это было правдой. Он рассказал, как Мак напал на него, что тоже соответствовало действительности, но был обездвижен подоспевшим на выручку к командиру солдатом.
– Каково ваше общее личное мнение о разгрузчиках угля, которые якобы устроили мятеж? – На сей раз вопрос исходил от Мака.
– Они являются нарушителями закона и должны понести наказание.
– Как вы считаете, представители народа в массе своей согласны с вашей точкой зрения?
– Да, согласны.
– Стало быть, бунт только еще больше настроит народ против разгрузчиков угля?
– Я уверен в этом.
– Значит, бунт заставит власти прибегнуть к самым жестким мерам для прекращения забастовки?
– Очень хотелось бы надеяться.
Сидевший рядом с Маком Каспар Гордонсон пробормотал себе под нос:
– Превосходно, прекрасно! Он угодил прямо в расставленную вами ловушку.
– А как только стачка закончится, углевозы, принадлежащие семье Джеймиссон, станут регулярно разгружаться, и вы сумеете возобновить прибыльную торговлю углем?
Джей начал понимать, к чему его подводят, но отступать было слишком поздно.
– Да.
– Окончание забастовки означает для вас значительные денежные поступления?
– Да.
– А не следует ли отсюда вывод, что бунт разгрузчиков угля был вам только выгоден?
– Он способствовал тому, чтобы моя семья перестала нести крупные убытки.
– И поэтому вы вступили в сговор с Сидни Ленноксом, чтобы спровоцировать бунт? – спросил Мак и отвернулся.
– Я не делал ничего подобного! – воскликнул Джей, но ему приходилось теперь обращаться к затылку Мака.
– Вам нужно было стать адвокатом, Мак, – сказал Гордонсон. – Где вы научились так аргументированно отстаивать свою позицию?
– В питейном заведении миссис Уейгел.
Для Гордонсона его ответ ничего не прояснил.
Других свидетелей Пим вызывать не собирался. Присяжный-скептик поинтересовался:
– А почему мы не выслушали показания многократно упомянутого здесь Сидни Леннокса?
– У обвинения нет больше свидетелей, – повторил Пим.
– Мне кажется, мы просто обязаны выслушать его рассказ. Он, как представляется, стоял за всеми событиями той ночи.
– Члены жюри не имеют права вызывать свидетелей, – вмешался судья.
Мак вызвал первого из своих людей – ирландского грузчика, известного как Рыжий Майкл по цвету своей шевелюры. Майкл показал, что Мак как раз уговаривал своих товарищей разойтись по домам, когда они подверглись нападению.
Когда он закончил, судья спросил:
– Кто вы по профессии, молодой человек?
– Я разгрузчик угля, сэр.
– Надеюсь, присяжные примут это во внимание, решая, доверять вашим показаниям или нет, – сказал судья.
