– Мистер спикер, губернатор распорядился, чтобы все члены ассамблеи немедленно явились в палату для совещаний.
Вот теперь они попали в беду, с удовлетворением подумал Джей.
Он последовал за парламентариями колонии вверх по лестнице и вдоль коридора. Зрителям пришлось остаться в холле при палате, имея возможность видеть и слышать все только через оставленные открытыми двери. Губернатор Ботетурт, живое воплощение железной руки в бархатной перчатке, восседал во главе овального стола. Он высказался кратко.
– Я выслушал принятые вами решения. Они призвали меня к исполнению своего долга, который велит распустить ассамблею. Соответственно с этого момента вы считаетесь недееспособным выборным органом. Ассамблея распущена.
Воцарилось изумленное молчание.
– На этом все, – нетерпеливо поспешил добавить губернатор.
Джей с трудом скрывал ухмылку, когда члены ассамблеи, выстроившись в шеренгу, медленно покидали палату для совещаний. Внизу они собрали свои бумаги и вышли во двор.
Сам Джей отправился в таверну «Рейли» и уселся за стойку бара. Он заказал себе обед и принялся флиртовать с барменшей, явно успевшей втюриться в него. Дожидаясь заказа, он с удивлением видел, как мимо проходили многие члены распущенной ассамблеи, направляясь в один из просторных залов в задней части заведения. Уж не планируют ли они продолжить свои предательские козни, гадал он.
Закончив с обедом, Джей отправился на разведку.
Как он и предполагал, собравшиеся граждане вели дебаты. Шло открытое подстрекательство к мятежу. Слепая убежденность в правоте своего дела придавала им своего рода отчаянной уверенности в себе. Неужели они не понимают, задавался вопросом Джей, что навлекают на себя гнев одной из величайших мировых монархий? Разве есть у них хоть какая-то надежда, что конец истории станет благополучным для них? Ведь невозможно не предвидеть, как могучая британская армия рано или поздно расправится с ними.
Но они явно ничего не опасались и вели себя настолько самоуверенно, что никто не попытался помешать Джею занять место в дальнем конце зала, хотя многие знали о его лояльности королю.
Один из самых отчаянных бунтовщиков как раз держал речь, и Джей узнал в нем Джорджа Вашингтона, бывшего армейского офицера, сколотившего огромное состояние на спекулятивной торговле земельными участками. Он был не слишком искусным оратором, но в нем ощущалась стальная решимость, которая поневоле произвела на Джея внушительное впечатление.
Вашингтон излагал свой план. В северных колониях, сообщил он, самые видные представители общества формировали ассоциации, члены которых приходили к соглашению не импортировать больше никаких товаров из Великобритании. И если граждане Виргинии желали оказать реальное давление на лондонское правительство, им следовало поступать так же.
«Если мне когда-либо прежде не доводилось слышать речей изменника, – подумал Джей, – то я слышу их сейчас».
Предприятие его отца понесет еще более значительные убытки, если план Вашингтона будет приведен в исполнение. Помимо приговоренных к высылке заключенных, корабли сэра Джорджа доставляли в Америку партии чая, мебели, канатов, разного рода механизмов, предметов роскоши и прочих изделий, которые колонисты не способны были производить самостоятельно. Его торговый оборот с северными областями уже заметно снизился. Вот почему год назад у Джеймиссона возник финансовый кризис.
Не все соглашались с Вашингтоном. Некоторые члены распущенной ассамблеи отмечали, что на севере была более развита собственная промышленность и там на месте производились многие насущно необходимые вещи, тогда как юг в этом смысле целиком зависел от импорта. Как мы будем обходиться без элементарных тканей или тех же швейных иголок?
Вашингтон соглашался, что для некоторых товаров можно сделать исключение, и все принялись обсуждать детали его предложения. Кто-то внес предложение ввести ограничение на забой овец с целью увеличения объема производства местной шерсти. Вскоре Вашингтон подал идею создать особый небольшой комитет, чтобы принять решения по всем наиболее насущным проблемам, отбросив чисто формальные их аспекты. Идея получила поддержку, и тут же состоялись выборы членов комитета.
Джей покинул зал с чувством омерзения. Когда же он проходил через холл, к нему приблизился Леннокс с запиской. Она была от Мурчмана. Он вернулся в город, ознакомился с посланием мистера Джеймиссона и просил оказать ему честь, посетив его контору на следующий день в девять часов утра.
* * *
Политический кризис в колонии лишь ненадолго отвлек Джея, а теперь на него вновь навалились личные затруднения, размышления о которых не дали ему всю ночь глаз сомкнуть. Он то винил во всем отца, передавшего ему плантацию, не приносившую дохода. То проклинал Леннокса, покрывшего поля чрезмерным количеством навоза вместо того, чтобы расчищать землю под новые участки. То начинал подозревать, что на самом деле его урожай табака был в полном порядке, а инспекторы из Виргинии сожгли его, наказывая Джея за преданность королю Англии. Беспокойно ворочаясь и крутясь на смятых простынях, он дошел до совершенно абсурдной мысли, будто бы Лиззи намеренно родила мертвого младенца, чтобы еще больше досадить ему.
К зданию конторы Мурчмана он прибыл как можно раньше. Это был его последний шанс. Неважно, кто оказался виноват больше всех, но он сам не сумел сделать плантацию прибыльной. Если ему не удастся одолжить еще денег, его нынешние кредиторы предъявят к взысканию средства по ипотеке, тогда он окажется не просто без гроша в кармане, а станет еще и попросту бездомным.
Мурчман заметно нервничал.
– Я организовал для вас встречу с вашим кредитором, – заявил он.
– С кредитором? Но ведь вы говорили, что это целый синдикат.
– Ах да! Простите за эту небольшую уловку. Просто персона, о которой идет речь, пожелала сохранить анонимность.
– Так почему же он решил раскрыть свою личность сейчас?
– Я… Мне… Даже затрудняюсь назвать вам конкретную причину.
– Что ж, остается предположить, что он готов одолжить мне сумму, в которой я нуждаюсь. Иначе зачем ему лично встречаться со мной?
– Не осмеливаюсь оспаривать ваше предположение. Он не делился со мной своими дальнейшими планами.
Снизу донесся стук в дверь, а потом приглушенный голос того, кто был только что впущен слугой.
– Но кто же он такой?
– Думаю, мне лучше будет позволить ему представиться самому.
Дверь кабинета открылась, и вошел Роберт – брат Джея.
В полнейшем смятении Джей вскочил на ноги.
– Ты! – воскликнул он. – Когда ты прибыл сюда?
– Несколько дней назад, – ответил Роберт.
Джей машинально протянул руку, а Роберт быстро пожал ее. Прошел почти год с тех пор, как Джей в последний раз виделся с ним, и Роберт становился все больше и больше внешне похожим на отца: располневшим, надменным, резким.
