– Он мстительный гад. Мне не следовало унижать его при всех.
– Как он сможет вам отомстить?
– Легко. Он же теперь главный надсмотрщик.
– Я не допущу этого, – решительно сказала Лиззи.
– Вы не сможете держать меня в поле своего зрения целыми днями.
– Верно, черт побери!
Но она действительно не могла допустить, чтобы Мак пострадал за свой справедливый и благородный поступок.
– Я бы сбежал, если б знал, куда отправиться. У вас нет карты Виргинии?
– Прошу, не надо бежать. – Она в задумчивости наморщила лоб. – Я знаю, что нужно сделать. Вы сможете работать в моем доме.
Он улыбнулся.
– Идея мне по душе. Но вот только дворецкий из меня получится никудышный.
– Я не предлагаю такому человеку, как вы, роль слуги. Вам можно поручить руководство ремонтными работами. Мне, например, нужно подготовить детскую. Все в ней поправить и заново покрасить стены.
Он взглянул на нее с сомнением.
– Вы это серьезно?
– Конечно же, серьезно!
– Будет просто чудесно… И я смогу держаться подальше от Леннокса.
– Значит, так мы и поступим.
– Вы даже не представляете, насколько это для меня хорошая новость!
– Для меня тоже. Я всегда чувствую себя в большей безопасности, когда вы где-то рядом. Я ведь тоже опасаюсь Леннокса.
– И не без причины.
– Вам понадобятся новая рубашка, жилет и ботинки для дома.
Она собиралась получить удовольствие, подбирая для него новый наряд.
– Какая роскошь! – Он усмехнулся.
– Тогда все решено, – подвела итог она. – Можете приступать к новым обязанностям прямо сейчас.
* * *
Домашняя прислуга поначалу не слишком обрадовалась организации намеченного хозяйкой праздника. Работники при доме посматривали на полевых рабов свысока. Сэра оказалась в особенности недовольна необходимостью готовить пиршество для «этих грубых земледельцев, привыкших только к поленте да к кукурузным лепешкам». Но Лиззи высмеяла этот низкосортный снобизм, сумела растормошить своих слуг, и в результате они более охотно включились в подготовку вечеринки.
Ближе к вечеру в субботу на кухне уже варились и жарились блюда к трапезе. Перечный Джонс со своим банджо явился к полудню, но совершенно пьяный. Макэш заставил его выпить несколько галлонов крепкого чая, а потом положил спать в одном из сараев на заднем дворе, и теперь музыкант совершенно протрезвел. Его инструмент представлял собой четыре сплетенных из кишок животных струны, натянутых на тыкву, и когда он настраивал его, звук получался странной смесью аккордов пианино и ударов в барабан.
Обходя двор и наблюдая за приготовлениями, Лиззи ощущала приятное волнение. Она с нетерпением ожидала праздника. Конечно же, она сама не собиралась участвовать в общих увеселениях: ей предстояло сыграть роль знатной дамы-патронессы – величавой, милостивой, хотя, по понятным причинам, отстраненной. Но все равно она предвкушала наслаждение зрелищем, намеревалась порадоваться за тех, кому выпадут редкие минуты, когда можно немного расслабиться.
С наступлением темноты все было готово. Вскрыли бочку свежего сидра. Несколько жирных окороков шипели над углями специально разведенных костров. Клубни сладкого картофеля в огромных количествах варились в кипящей воде чанов, а удлиненной формы буханки белого хлеба по четыре фунта весом каждая уже ждали на столах, чтобы их нарезали на ломти.
Лиззи нетерпеливо расхаживала по дому, дожидаясь прихода рабов с полей. Она надеялась услышать наконец их пение. До нее порой доносились издали их голоса, то тянувшие жалобные мотивы, то ритмично помогавшие песнями своей работе. Но хор неизменно замолкал, как только кто-то из хозяев подходил близко.
Когда взошла луна, пришли пожилые женщины с младенцами на руках и с выводками ребятишек постарше, цеплявшихся за их юбки. Но они не знали, где полевые работники. Накормив их завтраком рано утром, они больше так и не видели их.
Но ведь рабы знали, что сегодня вечером им надлежит явиться к хозяйскому дому. Лиззи внушила Коби четко объяснить это каждому, а на Коби всегда можно было положиться. Сама Лиззи оказалась слишком занята для обхода полей, но предполагала, что рабам пришлось трудиться на самых отдаленных участках плантации, и потому на возвращение требовалось необычно много времени. Оставалось надеяться, что хотя бы картофель не успеет перевариться, превратившись в несъедобное пюре.
Время шло. Никто больше не появлялся. Когда минул еще час, ей пришлось допустить, что произошло нечто чрезвычайное. Какое-то происшествие задерживало всех. Начиная понемногу сердиться, Лиззи обратилась к Макэшу и распорядилась:
– Вызовите ко мне Леннокса.
На это ушел еще почти час, но Макэш все же привел с собой Леннокса, который уже явно основательно приложился к спиртному. Лиззи успела достаточно сильно распалить свой гнев.
– Где все полевые рабочие? – потребовала ответа она. – Им необходимо быть сейчас здесь!
– Ах, вот в чем проблема… – Леннокс говорил нарочито медленно и небрежно. – Но вот только сегодня они никак не смогут прибыть к вам.
Наглость заявления послужила для Лиззи предупреждением, что он нашел какой-то весомый предлог, чтобы нарушить ее планы.
– Что это значит, черт вас побери? Почему не смогут? – спросила она.
– Они отправились валить лес на бочки аж в Стаффорд-парк. – На тот самый отдаленный участок в десяти милях от основной плантации. – Там работы на несколько дней, и им пришлось разбить временный лагерь. Так что рабы пробудут там под надзором Коби, пока не закончат.
– Вам необязательно было валить лес там именно сегодня.
– Время дорого. Нельзя ничего откладывать на потом.
Все стало ясно. Леннокс сделал это, чтобы бросить ей новый вызов. Ей хотелось орать от злости. Но никаких практических шагов предпринять она не могла до возвращения Джея.
Леннокс посмотрел на еду, уже разложенную на раскладных столах.
– Право, жаль. Столько добра пропадает, – сказал он, почти не скрывая гадкой ухмылки.
А потом протянул свою грязную руку и отломил от окорока большой кусок.
Лиззи уже ни о чем не могла думать рационально. Она схватила разделочную вилку с длинной ручкой и вонзила ее зубья в тыльную сторону ладони Леннокса с криком:
– Не смейте прикасаться к чужой пище!
Он взвыл от боли и выронил мясо.
Лиззи извлекла зубья вилки из его руки.
Леннокс снова зашелся в реве от сильнейшей боли.
– Ты – сумасшедшая корова! – завопил он.
– Убирайтесь отсюда и не попадайтесь мне на глаза до возвращения домой мужа! – резко распорядилась Лиззи.
