После армии он долго и всерьез считал, что только там можно встретить вот таких обалдуев, живущих по принципу: сделай, а потом думай. В армии это оправдывалось суровой необходимостью приказа. Чем оправдывалось на гражданке – понять не мог. Но скоро убедился, что в мирной жизни обвоенизированных граждан еще больше.
Взрывникам, понимал он, бесполезно было доказывать всю несуразность их деяния, бесполезно было их останавливать. Ни за что они не отвечали, впрочем, и пославшие их начальники, если хорошенько проверить, также не несли никакой ответственности. Они, в свою очередь, указали бы на вышесидящих, и в конце концов ответчиков трудно было бы сыскать. Несложно спрятаться в мудреных лабиринтах разных учреждений власти.
Ничего не оставалось, как сидеть на теплом бревнышке причала и удивляться тому, что другим хватает терпения и слов вколачивать в пустые головы очевидные истины. Но за исключением нескольких человек, самых ретивых, остальные прятались в машинах, как в персональных крепостях. Большинство людей безропотно и на веру принимали необходимость «государственного решения».
Андрей глянул в прозрачную воду, глубина не скрывала дно. Стайки мальков беспечно мельтешили в зеленой воде, тыкались в осклизлый причал. Он вдруг представил, во что превратится эта тихая бухточка, ахни в ней сокрушительный взрыв. Что-то надо было делать. Остальные уже отступились от взрывников. Неторопливо, прогулочным шагом отдыхающего человека Андрей пошел к ним. Парни к тому времени уже выволокли мешки с взрывчаткой из будки и всем своим видом показывали – пора, граждане, вам отсюда убираться. Самые дисциплинированные и терпеливые уже заводили машины, разворачивались, отгоняли их за пригорок или вовсе уезжали в поселок.
– Ну вот, снова да ладом, ты что, больной или представляешься? – завелся конопатый, завидев решительного Андрея. – Говорят тебе, сматывай отсюда удочки, мотай подобру-поздорову, пока не оглушили.
– А что, заряды сильные? – осведомился Андрей и сочувственно добавил: – Дно скалистое, я посмотрел, нахрапом не возьмешь.
Он сбил воинственный пыл взрывников. Конопатый аж губы развесил – не ожидал такого участия, но подозрительно покосился и добавил: – Не беспокойся, постарались, лишку переложили, чтобы наверняка, бабахнет так, что шишки в лесу завоют!
– А ничего это, что у горы цистерны с горючим стоят? Вдруг сдетонируют? Знатный фейерверк получится, – вроде раздумывая, спросил Андрей и для убедительности пошевелил губами, прикидывая силу взрывной волны.
– Думаешь? – всполошился бородатый. – Помороковать бы надо, взлетит, чего доброго, заправка на воздух. Эх, знать бы, что там, в цистернах, налито? А-а, была не была, где наша не пропадала, потом разберемся. Тащи, ребята, заряды к причалу.
– Не начальники, вы под суд пойдете, те легким испугом отделаются, – сурово и авторитетно заявил Андрей, тоскливо понимая бесполезность своих слов – никакими угрозами нельзя было остановить распалившихся взрывников.
– Мужики, да он нас на понт берет, – завопил рыжий, – мозги нам вправляет, паскуда! А ну, жми отсюда!
Но в это время к берегу подлетели два запыленных грузовика, доверху груженных ящиками и бочками. Из кабины, как по команде, выпрыгнули крепкие мужики и вразвалочку, уверенно направились к взрывникам. Андрей почувствовал облегчение – подошла помощь. Похоже, что подскочили к причалу сельповские шоферы, а им здесь сам сатана не страшен.
– Что за шум, а драки нет, – блеснул белыми зубами на прокопченном солнцем лице один из водителей. – Кто это тут море рвать собрался? – и присел на мешок с взрывчаткой. – А мы думаем, с чего это машины нам навстречу идут, неужто море высохло? Ну, значит, так, ребятки, на все про все есть у вас пять минут, сматывайте манатки и газуйте отсюда, пока мы вас в воду не отбуксировали. Байкал у нас щедрый, таких, как вы, примет.
Взрывники растерянно и хмуро посматривали на местных.
– И не вякай даже, – вскинулся один из водителей, когда конопатый на правах старшего попытался вставить словечко. – Государственное дело, говоришь? У нас тоже государственное, поважнее вашего будет. Хлеб, соль возим, нас люди ждут не дождутся, между прочим, они тоже государственное дело делают. Начальство боитесь? – догадался он. – Так я беру всю ответственность на себя. Записывайте, кто вам отбой дал: Геннадий Михайлович Перегудов, водитель сельповской машины. Документы показать?
Через минуту местные шоферы стали сигналить в два гудка тому берегу, подзывая паром, но, видно, капитан не мог разглядеть, кто так настырно его добивается, не торопился оттолкнуть судно от кромки причала.
Андрей подождал еще немного и пошел по берегу – недалеко, километра полтора от этого места, качались на тягучей волне рыбацкие боты. Теплилась в нем слабая надежда, что найдется для него суденышко, доставит в поселок. Пока подойдет паром, перевезет сельповские грузовики, в которых ему не было места, полдень наступит, да и легковушки, заметил он, были заполнены под завязку.
Глава 12
Андрей дошел до зыбкого пирса, но палубы мотоботов были пусты, и он было уже собрался повернуть назад, когда до слуха донеслись приглушенные голоса, шедшие из крайнего к чистой воде суденышка. Андрей поспешил на них. Бот недавно вернулся с моря: желтые тонкие сети мокрой грудой лежали у правого борта, ярко-зеленые сгустки тины еще не успели высохнуть на солнце, жесткий брезент, облепленный серебристыми чешуйками, горбился на ящиках с рыбой. «Похоже, повезло», – обрадовался он и спрыгнул на скользкую палубу. Железо гулко отозвалось, и в тот же миг из раскрытой двери кубрика выглянуло чье-то знакомое лицо. Андрей не успел вспомнить его, как раздался веселый голос:
– Отбой, ребята, свои! Студента принесло!
На божий свет, щурясь и смаргивая солнце короткими ресницами, выбрался Гошка, самый молодой и удачливый бригадир в рыбацком поселке. С ним Андрей познакомился на практике, по непогоде, когда в их палаточный лагерь зачастили изнывающие от безделья рыбаки. Ни Андрей, ни его товарищи не заискивали с хозяевами, держались на равных, не давали девчонок в обиду и тем самым завоевали прочное уважение.
– Никак опять к нам в гости собрался? – встретил его вопросом Гошка. – Вовремя поспел, мы тут позавтракать наладились, подзадержались. Сейчас перекусим и в поселок почапаем. Спускайся в кубрик.
Андрей нырнул в душный полумрак, пахло нагретой краской, лежалыми спальниками, рыбой, куревом и похлебкой. На нижних полках сидели трое парней: двух он узнал сразу, третьего не встречал в поселке. Посреди кубрика на полу стоял длинный ящик, накрытый газетой, на нем исходил паром котелок с ухой, черствела буханка хлеба, истекал жиром золотистый копченый омуль, белел крупно порезанный лук и ровным рядком, как солдаты на смотре, теснились облупившиеся эмалированные кружки.
Парни оживились, потянули к Андрею красные обветренные ладони – обрадовались новому человеку, и лишь незнакомец посматривал из дальнего угла досадливо.
«Этот не рыбак, обличьем не вышел», – мимоходом отметил Андрей и не выдержал приценивающегося взгляда, произнес небрежно:
