«Из всего надо извлекать пользу», – наконец решил он, резко поднялся, быстро оделся и сунул голову под рукомойник. Ледяная вода остудила лицо, но виски ломило по-прежнему: давал о себе знать дорогой коньяк.
Студеная вода не смыла тягостного чувства, и потому, наверное, сердце спокойно приняло гнетущую тоску и унылую безнадежность. За окном неслись грязные раздерганные ветром тучи, пепельный свет вяло струился от мутного солнца, неохотно всплывавшего из-за серой сопки; нахохлившиеся дома, вся пустая улица имели застиранный, линялый вид. Выдалось утречко. Слышно было, как ветер шарится по чердаку, посвистывает в перекладинах крыши. Казалось, и изнутри дом был наполнен упругим холодным ветром, посланным белым севером. Он бушевал за окном, как река в половодье, расправлялся с обрывками туч, солнце все чаще проваливалось в глубокие колодцы: в эти мгновения оно взрывалось пучками крупитчатого света.
Андрей отошел от окна, не в силах оставаться наедине со своей беспомощностью, растерянностью. Никогда прежде не бывал он таким разбитым, никогда прежде не испытывал такой изнуряющей усталости. Но в то же время твердо верил он, что именно сегодня предстоит доискаться ему до причин, толкнувших маятник вчерашних событий, что-то неладное скрывалось за всем этим, какое-то нежеланное открытие стояло за спиной.
Андрей вышел на крыльцо, в лицо ударил ветер, заставил убыстрить шаг, а когда тело начинало двигаться, требовать привычной работы, находились силы и для души. Всего несколько кирпичиков требовалось ему доложить в постройку, складываемую умом, чтобы наконец найти отгадку.
Ноги привели Андрея к дому Спасибо, он толкнул калитку и вошел во двор. Спасибо сидел на крылечке еще более помятый и измызганный: то ли на слабом солнышке грелся, то ли на ветру остужался. Андрей примостился рядом.
– Ну, как с начальником погулял? – деловито осведомился Спасибо после минутного молчания и поглядел куда-то вбок, Андрей не смог поймать его взгляд.
– Ты случайно не в разведке служишь, все-то тебе известно? – ошеломленно спросил Андрей.
– Сорока на хвосте принесла, обронила мне прямо на голову, – хмыкнул Спасибо. – Пора бы уже привыкнуть.
– В поселке они не задержались, видно, проскочили мимо, – неопределенно, как будто себе, сказал Андрей.
– Пролетели, только шубы заворачивались, одного только сбросили у кладбища, – неожиданно ответил Спасибо и тут же спохватился: – А кого ты имеешь в виду?
– Тебя, черт побери, имею и твоих собутыльников, которые имеют вездеход, а из автомата одной очередью валят коня, – вскипел Андрей.
– Горячий какой, – присвистнул сосед и задумчиво посмотрел вдаль. – Опять, что ли, коня подстрелили? Фартовые ребята.
– Мне надо знать одно – кто водил их по тайге? – твердо сказал Андрей.
– Ты в армии не сержантом служил? Помкомвзвода, например? – лениво осведомился Спасибо, чуток помолчал и усмехнулся. – Несправедливо. В Индии, между прочим, слонам пенсию дают, когда они свое на лесоповале отработают, так сказать, на заслуженный отдых отправляют тружеников. Жалеют животину. У нас не так – под нож пускают, чтобы не пропадала. Чего уж тут дикое парнокопытное оплакивать.
– Ты мне зубы не заговаривай, тебя до вечера не переслушаешь, знаешь ведь, кто это меня за нос водит. Назови, я хочу знать, – нетерпеливо сказал Андрей.
– Хотеть не вредно, – вставил Спасибо, опять так же лениво, задумчиво, но что-то в нем изменилось, появилось какое-то напряжение, и Андрей это зацепил, решил стоять до конца.
– Однажды работал я на киностудии, – совсем уж ни туда и ни сюда сказал Спасибо и, поймав недоверчивый взгляд, добавил: – Была у меня такая интересная непыльная работенка в нежной юности. Это я к слову о слонах.
– Не морочь голову, – буркнул Андрей, его уже начинал бесить этот балабол, то, что он вынужден был не дело делать, а выслушивать его похмельные бредни.
– Нетерпеливый какой, никак не хочешь узнать мой рассказ, а может быть, от него ты свое соображение заимеешь, – заинтриговал он его. – Ну, значит, дело было так. Ехали мы как-то со съемок, район попался северный, глухомань. Намотались, намерзлись, ну и не без этого – каждый день с устатку, да не евши. Ослабели совсем. Я тогда молодой был, еще не закаленный. Очень, помню, муторно ехали. Тут болит, там болит, везде болит, примерно как у тебя сегодня, – подцепил он Андрея и даже хрюкнул от доставленного себе удовольствия. – Накануне, как положено, сыграли отвальную. Ну, едем. Дорога вроде, чувствую, мягче пошла: не мотает так, не выворачивает. Так и есть – в предместье въехали. Поднимаю глаза на уровень нормального человеческого состояния и вижу, что впереди машины идет слон. Шагает себе неторопливо. А кругом снег. Мороз. Глазам не верю: откуда здесь экзотическое животное? Тру глаза, думаю, может быть, вздремнул так неудачно? Да нет, болтается перед капотом, в нескольких метрах, сморщенная задница, этак весело помахивает кургузым хвостиком. Весь обзор закрыла. Ну, все, решил, хана тебе, Спасибо, допрыгался! Слоны пошли, и крокодилы на подходе. Захлопнул с испугу глаза, откинулся на сиденье, полежал чуток, соображаю: может быть, привиделась чертовщина? Мало ли что с нашим братом случается, спасибог. Так рассуждаю, себя спасаю: не может быть этого, мелюзга хвостатая, слышал, появляется, а чтобы слоны мерещились – нет. Глаз не открываю, боюсь спугнуть момент, наконец, решился. Чуть кондрашка не хватил: топают впереди машины уже два слона, идут, как коровы на водопой. Такая меня тоска взяла, еду, подвываю потихоньку – кому охота в разгаре молодой жизни умственным инвалидом становиться. С испугу даже зарок себе дал – чтоб я когда-нибудь больше эту гадость в рот взял! Тут дошло до меня: а водитель-то чего спокойно рулит, тащится вслед за слонами? Толкаю его в бок, прошу: «Пугни их сигналом». А сам с большой надеждой жду его ответа. «Нельзя, – отвечает, – нервные они животные». Я чуть с сиденья не сполз. Ну, думаю, не один я такой ханурик, массовые галлюцинации начались. За компанию, известно, пострадать не так страшно. Оказалось все проще – цирк приехал на гастроли, а я огромной силы потрясение испытал.
– Все, – сухо спросил Андрей, – с тех пор тебе больше ничего не мерещится?
– Привиделось, егерь, привиделось. А раз привиделось, какой с меня спрос? Так ты ничего и не понял?
– Чего тут понимать – пить надо меньше, – отрезал Андрей. – Я ведь все равно дознаюсь, без твоей помощи. И что вы за народ такой, пролетарии свободного времени? Вроде и бояться вам некого, а хлюздите, на одних только словах ни от кого не зависите, а чуть что – нос под хвост.
– Обижаешь, непамятлив ты, егерь, – трезво, без обычного ерничанья сказал Спасибо. – Власти мы боимся. Против власти не попрешь. Как бы далеко ни забрался, а она все равно рядышком, цап-царап, и готово. Так ничего тебе мои слоны не подсказали? Тогда подскажу я: большое видится на расстоянии, а ты поближе посмотри, у себя под носом.
– Власти, что ли, коней стреляют? – не понял Андрей, но по осмысленному всплеску в его глазах понял, что почти накрыл цель, где-то рядом был, чуть-чуть догадки требовалось.
