– Вот скажи мне, – задумчиво произнес Ваня. – Зачем ты, серьезный мужчина, ввязался в это сомнительное дело?
– Почему сомнительное?
– Так с чего прибыток-то тебе? Али заплатил кто наперед? – От этих слов Чарторыйский едва заметно вздрогнул. – Заплатили, значит. Казимир или кто из новгородцев? Что кривишься? Я знаю, ты свой меч ценишь и просто так ветер гонять им не станешь. Воюешь только за монету. Кто тебе заплатил? Твой сюзерен или наниматель?
– Ты настолько невысокого мнения обо мне? – наигранно удивился Чарторыйский, имея в виду одно, но княжич, будучи продуктом другой эпохи, подумал совсем иное.
– Ого! Так тебе что, и Казимир, и новгородцы заплатили? – И улыбнулся, заметив, как у того снова дернулось лицо, выдавая с головой. – Как интересно жить… Но я тебя не осуждаю. Ты правильно поступил. Надо было только, как полтора десятилетия назад, на заимке какой переждать. Зачем в бой полез-то?
– Пешцы… – процедил сквозь зубы Александр Васильевич.
– Ой, ну ты меня удивляешь. Али во Фландрии и у горных швейцарцев нету доброй пехоты? Ладно другие, но ты-то чего дурил? Неужели устыдился перед пехотой отступать? Ха! Неосторожен ты стал! Неосторожен. Нужно было сесть на заимке да подождать, чего соглядатаи выведают.
– Ты много болтаешь, – буркнул очень недовольный и мрачный князь.
– Мне можно. Я могу даже и выкупа не брать.
– Отчего же? – насторожился Чарторыйский.
– Зачем мне тебя отпускать? Ты враг моего отца и деда. Вот отпущу я тебя. И дальше что? Ведь снова против нас воевать станешь. А воюешь ты хорошо. Вот и посуди – на кой леший мне своими руками отпускать доброго командира к своим врагам? Умрешь от ран – и ладно. А коли нету ран, то их и нанести недолго.
Александр Васильевич после этих слов уставился тяжелым взглядом на своего визави.
– Я могу дать БОЛЬШОЙ выкуп.
– Мда… – покачал головой Ваня. – Меня духовник учил, что обманывать старших нехорошо. Для этого сначала надо вырасти. А вот не обманывать младших, видимо, никого не учат.
– Я не лгу!
– Александр Васильевич, как ты сможешь заплатить мне большой выкуп? А на что ты сам жить-то будешь? Дружину свою содержать? А ведь ее еще и восстанавливать придется. Или думаешь, что Казимир за тебя денег даст? Серьезно? Ты так думаешь? Ну хорошо. И сколько он сможет отсыпать?
Так Ваня князя и дразнил. Ведь тот не мог дать никаких гарантий. А наш герой с легкостью размазывал его обещания по стенам куда более весомыми аргументами. Посему ни до чего с Чарторыйским и недоговорился. Ну как? На слово ему княжич не поверил, потребовав написать письмо своему сюзерену, чем обидел безмерно…
Уделив пару дней приведению войска в порядок, сбору трофеев и похоронам павших, Ваня принял решение идти дальше – к Новгороду. Чего сидеть-то? Богатые и объемные трофеи сильно стреножили его войско. Так что бегать по округе и обдирать малые города Новгородских земель он больше не мог. А тут – был шанс. Не захватить внезапным налетом, конечно. Нет. На это он даже и не надеялся. Но мало ли, удастся убедить горожан дать ему откуп на волне впечатления от разгрома? Пусть даже и символический, чтобы было чего отцу показать.
Но не тут-то было. Гибель в битве на Шелони сына Марфы Борецкой, фактического лидера Новгорода, настроила ее крайне враждебно. Да и войско не впечатляло – оно было явно недостаточным для взятия города. Во всяком случае, по местным меркам. Из-за чего попытки вести переговоры попросту провалились. Горожане вели себя надменно и постоянно пытались «указывать место» людям княжича. Слова же, переданные им, игнорировали. Еще и со стен то и дело выкрикивали обидные вещи. Так что общение закончилось очень быстро. Но как-то расстроиться Ваня не успел…
– Ливонцы? – полным изумления голосом спросил княжич, глядя на подходящих из-за перелеска всадников.
– Похоже на то, – с неменьшим удивлением сказал находившийся рядом Холмский.
В принципе отряд, быстро оказавшийся на виду целиком, был небольшим. Всадников триста – триста пятьдесят, плюс обоз. Но их лошади выглядели намного массивнее тех, какими располагала конница княжича, а доспехи были латными. Во всяком случае, у части этого отряда – у братьев-рыцарей. То есть смять их натиском московской конницы не получилось бы. Скорее напротив. Лоб в лоб они могли достаточно легко стоптать конницу княжича. Хуже того – в Новгороде наверняка находились всадники, отступившие с Шелони. Ну могли находиться…
– Плохая диспозиция, – тихо прошептал себе под нос княжич, но кое-кто из окружения его все равно услышал.
– Что-что? – переспросил Холмский, не знавший слово «диспозиция».
– Я говорю, что у ливонцев плохая диспозиция, – начал выкручиваться Ваня. – Смотри, как неудачно стоят.
– Неудачно? – вновь переспросил Даниил, глянул на поле боя, но ничего такого не заметил. – Почему неудачно? Хорошо вышли. Сейчас построятся и ударят по нам.
– Бери своих и атакуй. Но! – воскликнул Ваня, патетично вскинув руку. – Как сойдетесь на полторы сотни шагов – отворачивай! Заходи вон оттуда, а сворачивай – туда. И по дуге – сюда. Понял?
– Понял.
– Ты понимаешь, что, если не отвернешь, сам погибнешь и конницу мою положишь? – выгнув бровь, поинтересовался княжич.
– Понимаю, – хмуро ответил Холмский.
– Твоя задача – увлечь ливонцев и подставить их под удар. Ясно?
– Ясно.
– Действуй.
И Даниил, пришпорив коня, сорвался с места. Ваня же тем временем самым энергичным образом строил свою пехоту, подтягивал обоз, дабы повозками сформировать искусственное препятствие, и расставлял немногочисленную, убогую, но все же артиллерию.
Пикинеры стали вдвое более глубоким построением. Все-таки им противостояли всадники куда мощнее обычных для Москвы. Из-за чего и стрелки уменьшили ширину фронта, выстроившись в две линии. Так что теперь разом могла стрелять лишь сотня «стволов».
Тем временем Бернхард фон дер Борх хмурил лицо.
– Кто это такие?! Что им здесь надо? – наконец произнес он в полном недоумении.
Бернхард происходил из старинного дворянского рода Вестфалии, где и вырос. А потому оказался смущен до самой крайности. В здешних краях только отдельные участники Ливонской конфедерации носили гербовые накидки. В остальном же это было не принято ни у новгородцев с псковичами, ни у литовцев с поляками, ни у москвичей с татарами. А тут – вон – на всех строевых. В его глазах войско, подошедшее к Новгороду, выглядело так, словно его выставил какой-нибудь богатый барон или граф родной Вестфалии… предварительно навербовав в частном порядке пикинеров в соседней Фландрии. Это было ОЧЕНЬ странно.
– Они атакуют! – воскликнул кто-то рядом, вырывая фон дер Борха из задумчивости. Он присмотрелся к коннице противника и чертыхнулся. Такого порядка не знали даже братья-рыцари. Вон – идут уже на рысях, а строй все одно блюдут.
