«Это же электрический стул!» – дошло, словно молнией ударило, до Тритона.
– Он напоил меня каким-то снотворным! – прошептала Вобла.
– Знаю. Где Малёк?
– Он рядом, еще в себя не пришел. Что происходит? Почему мы связаны?
– Ты что удумал, ирод?! – зарычал сталкер и вновь начал биться, пытаясь высвободить руки.
Напрасно. Слишком крепкие были ремни.
– Как – что? – неподдельно удивился Вольфганг. – Я хочу вам помочь. Вы же сами меня об этом попросили.
– Зачем ты нас связал? – испуганно спросила Вобла.
Старик виновато улыбнулся и коротко ответил:
– Так надо.
– Что значит «так надо»?! – яростно крикнул Тритон. – Я тебе…
– Молодой человек, ну что вы, в самом деле, буянить начинаете? Я же вчера все подробно объяснял. Помните? Стресс, то есть всплеск эмоций, воздействует на выброс необходимых для возвращения памяти веществ в кровь. Все просто.
– Какой еще стресс?! Я сам тебе сейчас стресс устрою!
– Я буду бить вас разрядами тока, – спокойно ответил хозяин дома. – Это должно активизировать работу головного мозга. И тогда память вернется.
– Ты что, сумасшедший?! – завопила девушка.
– Нет. Я доктор, и я знаю, что делаю. – Вольфганг подошел к вешалке, снял с нее белый халат, весь в желтых и бурых пятнах, не спеша надел на себя. – До Судного дня у меня последним местом работы клиника была.
– Какая? – язвительно спросил Тритон. – Ветеринарная?
– Смешно, молодой человек, остроумно, – ледяным тоном произнес Вольфганг. – Психиатрическая. И я отлично разбираюсь в работе головного мозга. Это мой профиль. Поэтому советую вам не дергаться. Вас я, кстати, током не собираюсь бить, вы же память не теряли, так что успокойтесь.
– Тогда на кой черт связал меня?
– Чтобы избежать воспрепятствования с вашей стороны. Мои методы слишком революционны, чтобы их могли понять простые люди. Вот я же к вам не лезу, когда вы разные артефакты добываете и аномалии обезвреживаете? Везде должны быть профессионалы, и каждый должен заниматься своим делом. Вы – своим, я – своим. Так что извольте не мешать. Вам я тоже помогу, потом, когда управлюсь с этими двумя. Ведь у вас же ранение.
– Только подойди к ним – я тебе…
– Какой прыткий молодой человек! Может, вас успокоить, чтобы вы мне не мешали?
Вольфганг отошел в сторону, гремя склянками, взял со стола шприц – уже явно не первой свежести, – набрал в него мутной жидкости из пузырька.
– Эй, полегче! Чего опять удумал? – забеспокоился Тритон, увидев, как старик направляется к нему.
– Один укольчик – и сразу расслабитесь. А то совсем нервишки у вас расшалились.
– Где я?! – внезапно очнулся Малёк. – Помогите! ПОМОГИТЕ!
От его истошного крика Вольфганг вздрогнул, выронил из скрюченных артритом пальцев шприц на пол.
– Негодник! – выругался старик и начал слепо шарить по кафелю в поисках успокоительного.
– Малёк, – шепнул Тритон. – Не шуми. Руки свободны?
– Нет, – в тон ему ответил парень.
– Сидишь?
– Он меня к стулу привязал.
– Освободиться есть возможность?
– Нет, никакой. Намертво прикрутил.
– Не стоит стараться, молодой человек, – кряхтя и ползая на карачках, нравоучительным тоном произнес Вольфганг. – Вы все связаны. Я знаю свое дело. Не думаете же вы, что я оставлю кого-то просто так стоять в сторонке? С моей стороны это было бы неразумно. Да где же этот шприц?! Куда делся?
– Вольфанг, – обратился как можно спокойнее Тритон к старику. – Слышишь, Вольфанг.
– Вольфганг, – поправил его псих, плохо скрывая раздражение.
– Черт! Да за что же тебя так мать-то не любила, что таким именем нарекла? Ладно, не важно. Слышишь, Вольфганг. Ты прекращай свои шутки. Я уже успокоился. Честное слово! Посижу тут тихо, обещаю. Подожду своей очереди. А то нога начинает болеть. Ты же сможешь меня вылечить? Ты же светило науки! К черту эти шприцы. Давай без них. Я подожду. Тихо посижу.
– Уверены? – поднимаясь, спросил старик. Одно колено громко щелкнуло, он сморщился, чертыхнулся.
– Конечно!
– Ну, вот видите! Вы оказались не таким уж конченым человеком, как я о вас думал ранее. Поняли, хоть и в последний момент, всю значимость этого мгновения. – Вольфганг потер спину. – Конечно же я вам помогу. Вот только сейчас с вашими друзьями закончу.
Тритон послушно закивал головой. Пальцами левой руки ему удалось незаметно дотянуться до фиксирующего ремешка и расшатать его. Нужно было только выиграть время, чтобы освободиться.
– Давай, старик, я с удовольствием посмотрю на это. Сейчас они все вспомнят. Твори, гений!
– Конечно вспомнят! – горячо воскликнул Вольфганг. – Обязательно вспомнят! Я много лет этим занимался, еще до Судного дня. Лечил больных – так они у меня все вспоминали! Лоботомию ведь тоже некоторое время не признавали как эффективное средство. А я, между прочим, доказал обратное. Двести пациентов излечил! Я целое исследование по этому поводу провел. Статью в журнал отправлял. Не приняли. Да что они понимают там, в этих пыльных кабинетах?! Бездари! Только и могут, что задницы на стульях протирать! А где наука? В кабинетах? Нет, не в кабинетах! А вот в этих вот застенках наука, в этих скальпелях, в этих пилах, ножах и выскабливателях, что впитали кровь множества подопытных. Этими инструментами наука и пишется.
Пальцы у сталкера начало сводить судорогой. Вывернуть сильнее их не удавалось. А нужно было всего-то чуть-чуть подтолкнуть, надавить и потянуть вниз эту проклятую лямку, чтоб ей пусто было!
«Старик не так силен, поэтому затянул слабо. Ну, давай же, давай! Надавить и подтянуть! Всего-то делов! Лямка выйдет из узла и все – ремень спадет. Черт! Совсем стало невмоготу!»
– Гений! – закричал Тритон, стараясь не выдать в своем возгласе ноты боли, рвущиеся наружу. Суставы пальцев ломило, и терпеть это едва хватало сил.
– Вы правы! Я гений! – Водянистые глаза Вольфганга заблестели, неподвижно уставились куда-то, уголки рта задергались. – Непризнанный гений! У меня, кстати, еще много других наработок есть. При случае я покажу вам их. Очень интересные вещи в области человеческой анатомии и ее модификации. Прорывные выкладки.
«Так, дать чуток отдохнуть пальцам. Набраться сил. Пусть в них восстановится кровообращение, иначе очередная судорога выдаст меня. Потянуть руку на себя, чтобы удобнее было дотянуться до лямки. Отлично! Еще чуть-чуть».
– Обо мне еще заговорят! Вот увидите! – Вольфганг подошел к Вобле, погладил ее по щеке. – Вы будете доказательством моего гения.
Девушка с отвращением скривилась, попыталась отвернуться, но ремни не позволили этого сделать.
