– Нет, мама, я не уверена. Самостоятельная работа по предметам мне по-прежнему дается с трудом. Но я хочу попробовать. Я сделаю все, чтобы воспользоваться предоставленным вами шансом и не вернуться домой ни с чем. Если потребуется, я готова сидеть за одной партой даже с этой рабыней. С вашего согласия, конечно.
– Аллоиса, надеюсь, ты не думаешь так на самом деле. Мы с отцом старались научить вас с уважением относиться к людям и нелюдям разных сословий. И мы далеки от мысли, что эта девочка заслуживает меньшего уважения из-за своего происхождения. Тем более что она уже доказала обратное. В двенадцать-тринадцать лет ребенок может отвечать только за ошибки взрослых. Никаких долгов у нее не может быть.
– Значит, вы не будете возражать? В классе мне придется с нею общаться, причем часто.
– На твое усмотрение, – сразу пошла на попятный женщина. – Если потребуется наше вмешательство, сообщи. Ссориться из-за нее с принцессой тебе не следует. Если посчитаешь девочку достойной общения с тобой, мы тебя поддержим, как сможем. Если нет, то будем готовы вмешаться, чтобы у тебя не было проблем в будущем.
– Принцессе как раз все равно.
– Возможно, но другим представителям нашего сословия нет. Лучше, если возможный разрыв будет оформлен с нашей стороны. Нам, на окраине империи это не сильно повредит. А ты окажешься как бы ни при чем и сможешь сохранить репутацию.
Баронесса Риндал раздраженно ходила в кабинете столичного родового дома из угла в угол, все еще не сумев успокоиться после разговора в кабинете начальника школы. Ее муж устроился за столом и мрачно разглядывал что-то на его поверхности. Их единственный сын Ариний устроился в кресле перед столом и также зло смотрел в одну точку прямо перед собой.
– Не мельтеши, мешаешь нормально думать, – наконец обратился барон к своей супруге.
– Что? О чем тут думать? Мой сын не будет ходить в одноклассниках какой-то рабыни. Пусть даже любимой игрушки принцессы.
– Еще раз говорю, не мельтеши, – рассердился герцог. – И не ори так. С тобой никто не спорит. Нам надо определиться, куда переводить Арина.
Женщина, резко успокоившись, поспешно села в кресло напротив сына.
– Какие есть варианты? Я там что-то не разобрала.
– Классов по программе «Поиск» нет в списках. Нашему сыну, к сожалению, не светит быть среди аналитиков. Но шестьдесят баллов что-то да значит. – Мужчина не скрывал удовлетворения. – Жаль терять место в классе принцессы. Но ничего не поделаешь. Придется идти в один из классов усиленной подготовки. Вообще-то за эти годы ты мог бы сойтись с правящей, сын. Тебе не раз объясняли, насколько это важно для тебя, да и для нас всех.
– Она ни с кем не общается, отец. – Мальчишка с досадой поморщился, явно вспомнив пару неприятных моментов. – С особо настырными вообще любила пошутить. А как правящие шутят, ты знаешь не хуже меня.
– Мог бы и потерпеть. Чувство вины у сильных мира сего развивается постепенно. Потом оно может очень благоприятно сказаться на карьере. Ладно, это уже в прошлом, – отмахнулся мужчина от бесполезных теперь рассуждений. – Я думаю, тебе лучше пойти в класс тино. В дворцовой школе сильные преподаватели, тебя смогут подготовить к поступлению в технический институт.
Мальчишка равнодушно пожал плечами. Такими вопросами он особо не интересовался и предпочитал перекладывать их решение на родителей. Где учиться ему было все равно. Пока есть родители, он проживет и без перенапряжения своих мозгов.
– Отец, я знаю, как ты относишься к низшим сословиям, особенно к рабам. Но уходить из класса принцессы я не желаю. Там сейчас хотя бы стало интересно.
Высокий худой мальчишка с заостренными чертами лица стоял перед столом в кабинете отца.
Его отец, на лице которого застыла маска высокомерного превосходства, стоял перед ним, сложив руки за спиной и внимательно его слушая.
– Я ничего не имею против лично этой девчонки, сын. Но считаю, каждый должен знать свое место. Сыну герцога де Гиндзорского не пристало якшаться с рабыней.
– С нею общается принцесса, насколько я понял, императрица тоже. Я слышал, что ей даже запретили исполнение предписанного этикета. И в ее покоях она обходится внутрисемейным приветствием.
– Это дела императорской семьи. Не забывай, императрица вынесла смертный приговор этой рабыне и лично настояла на его исполнении. Принцесса слишком привязана к своей игрушке, вот и приходится матери как-то исправлять свою ошибку и налаживать отношения с дочерью. Не знаю пока подробностей, из-за чего вдруг императрица оказывает ей такое покровительство. Что-то темнят в окружении императора. Но ситуация в классе весьма забавная сложилась.
– И тем не менее, отец. Оставь меня в классе.
– Не возражаю. Но имей в виду, мы никогда не марали свое имя недостойным обществом.
– Надеюсь, я тебя не подведу. Хоть я и не согласен с тобой в полной мере. Девчонка ходит в класс уже больше месяца. Теперь понятно, что все это время она притворялась. Но показалась мне вполне нормальной.
– Это все твое влияние, Гирл, – проворчал мужчина в сторону замершего около двери старика.
Тот молча слегка поклонился. Из-за чего в вырезе рубашки промелькнула серебристая полоска ошейника раба.
– Я старался этого не допустить, но не могу не согласиться с тобой.
Герцог досадливо поморщился и обернулся снова к сыну.
– Тебе уже следовало понять, что Гирл исключение из правил. К тому же он не появляется на публике. Сколько уже раз просил его избавиться от этой железки.
Сын мельком глянул на бывшего раба, компаньона отца по детским играм, получившего свободу по вступлению хозяина в права наследования. Но не ушедшего своей дорогой, а ставшего соратником отца на службе империи. Эти истории он слышал с детства. Правда, ни отец, ни Гирл, ставший его воспитателем, не любили об этом рассказывать. Но как раз их отношения для молодого барона послужили примером того, что замшелые традиции и личные убеждения надо подчинять обстоятельствам и стараться ценить дружбу, даже там, где она казалась невозможной из-за предрассудков. По крайней мере, его отец предпочел наступить на горло своего высокомерия и признать Гирла достойным своей дружбы. Впрочем, об этом он не любил говорить.
Изображение еще не старой женщины высветилось напротив сидящей за столом Адилы в точно назначенное время. Женщина была одета в строгое простое платье голубовато-зеленого цвета. Длинная юбка приоткрывала только легкую обувь, что-то вроде сандалий, рукава обтягивали крепкие руки, оставляя открытыми запястья. Волосы, уложенные в плотную прическу, обрамляли овальное лицо со строгими чертами. Его не портила даже горбинка на носу. Женщина стояла прямо и при виде императрицы приветствовала ее как равную.
– Приветствую вас, ваше величество, удивлена столь срочным вызовом. Должно произойти что-то неординарное, чтобы потребовался такой звонок. Мы не избалованы вниманием вашей империи.
