– А зачем ты нам-то это рассказываешь? – спрашивает Седых. – Забирал бы подполковника, и все. Мы не смогли бы тебе помешать.
– Чтобы спасти его, мне нужна ваша помощь. Если я вылечу отсюда на сверхскорости, «лояльные» меня не увидят. И подполковника на моей спине тоже. Но они увидят открывшуюся и закрывшуюся дверь, через которую никто не выйдет, и поймут, что дело нечисто. Сюда я проскочил, так как отвлек их взрывом. Но взрывчатки у меня больше нет. А значит…
– Через дверь должен кто-то выйти, – заканчивает за меня Седых. – Кто-то из нас. Все понятно.
– Если выйдет один, – задумчиво произносит Карен, – он запалит всех.
– О том и речь, – киваю.
– Я сделаю это, – говорит Карен и достает автомат. Рот его кривится в злой усмешке. – Выйду первым. Всегда мечтал красиво сдохнуть!
– Красиво сдохнем все, – добавляет Седых. – Мы за тобой.
– Ладно, – говорю я. – Как угодно. Только когда выйдешь, сделай вперед пару шагов, чтобы я с подполковником проскочил. Потом уже пойдут остальные.
Все кивают – поняли. Вот просто так, кивают – и все. Без истерик, без обвинений, без попыток набить мне морду, что я, в общем-то, заслужил. Молодцы, ребята! Побольше бы таких. И жаль их, да только жалость для меня сейчас – роскошь.
– Все готовы? – спрашиваю, удостаиваясь в ответ трех кивков.
– Только ты вытащи его! – цедит Карен. – Не вытащишь – я к тебе с того света являться буду, понял?
– Вытащу… А теперь давайте, время дорого.
Седых и Квашнин помогают мне взвалить на спину подполковника. Стараюсь взять его поудобнее, чтобы лежал надежно, не болтался и не стеснял моих движений. Хорошо, что он худой, а то высокие чины – они всякие бывают…
Киваю Карену, он распахивает дверь, прыгает вперед, падает в снег, перекатывается и с колена дает очередь в сторону уже близкой цепи «лояльных». Кого-то, кажется, задевает. Но в следующий миг у него самого кровь хлещет потоком изо рта и носа – пневматик взрывает ему легкие. Я на сверхскорости рву со своей ношей мимо него в сторону горящего дома. По дорожке, чтобы не оставлять следов на снегу. Кажется, сработало – меня не замечают. Оглядываюсь, слыша еще очереди. Дмитрий с Анатолием поливают Измененных свинцом. Эта музыка играет недолго. Пиромант выпускает огненную струю, и пламя охватывает Седых, прямо как в моем видении. А Квашнина пробивает насквозь штакетина из забора, выдернутая оттуда силой кинетика. Вот и все. Прощайте, ребята.
Бегу дальше. Проношусь совсем близко от горящего дома, меня обдает жаром. Зато здесь меня труднее заметить – блики пламени, играющие тени и отсутствие снега, так как весь стаял. Следов нет. Миную дом, выбегаю на дорогу и несусь прочь от поселка по виляющей грунтовке, уходящей куда-то в поля. Основная дорога уже перекрыта второй цепью «лояльных». Только бы не поскользнуться! А то упаду я, а костей не соберет висящий кулем на моей спине Калашников.
Все-таки вырываюсь, проносясь в паре метров от крайнего во второй цепи кинетика – как раз между ним и горящим «Хаммером». Только бы сил хватило! Утром, похоже, был снегопад, но кто-то (да продлятся его дни!) успел уже не раз проехать по этому проселку на грузовике, оставив вполне себе плотную колею, по которой можно бежать, почти не оставляя следов и не боясь упасть. Сзади сквозь рев пламени доносится замедленный грохот – похоже, «лояльные» на всякий случай разносят в щепки дровяник в поисках выживших. Их ждет разочарование. Ни там, ни в «Хаммере», ни в доме, когда они смогут туда попасть, трупов они не найдут и поймут, что убили только троих из семи. Разозлятся, само собой, и продолжат поиски с удвоенной энергией. Ну да я и не рассчитываю, что нас окончательно и бесповоротно запишут в покойники: один раз наколовшись со мной, повторно они такой ошибки не допустят. Ничего. Зато мы выжили и выиграли немного времени. И выигрыш этот надо использовать по максимуму. Возможно, даже нанести удар первыми.
На сей раз я не достигаю предела своих возможностей – пророческая сила вовремя дает мне тревожный сигнал. К счастью, рядом в этот момент оказывается небольшая рощица, преимущественно еловая. Это хорошо. Зимой в таких и теплее, и спрятаться проще.
Перехожу на обычный режим и осторожно снимаю со спины свою ношу. Быстро срезаю несколько еловых лап и на них перекладываю по-прежнему бессознательного подполковника Калашникова. Быстро осматриваю его. Ну что ж, не так плохо, как я опасался, – всего лишь выбито левое плечо. Переломов, к счастью, нет. Облегченно вытираю пот со лба – слава богу! А с плечом мы сейчас разберемся – знаю как, приходилось. Хорошо, кстати, что он в отрубе. Резким движением вправляю сустав. Подполковник вскрикивает от боли и приходит в себя.
– Стрельцов? – узнает он меня. – Что произошло? Где мы?
– В лесу, товарищ подполковник. Надеюсь, вы можете идти, потому что отдыхать нам некогда.
Он осторожно поднимается, стараясь при этом не опираться на левую руку.
– Вроде могу…
– Тогда идемте. Все расскажу по дороге.
Глава 19. Гецко и Козырева
Федеральная трасса М7.
К востоку от Нижнего Новгорода
– Где мы? – спросила Лариса.
Степан Гецко даже удивленно на нее покосился. За час с небольшим, прошедший с момента, когда они отъехали от дачи подполковника Калашникова, это были едва ли не первые произнесенные девушкой слова.
– Лысково проехали, – отозвался он.
Ему и самому-то, обычно общительному, не шибко хотелось разговаривать с этой навязанной ему обузой. Он чувствовал себя обделенным. Словно друзья на рыбалку поехали, а его оставили с ребенком нянчиться. Ларису Козыреву он, собственно, как ребенка и воспринимал. Непоседливого, невезучего, которого надо опекать и который постоянно доставляет проблемы. Конечно, ему много наговорили про важность его миссии и про то, что за этой девушкой могут охотиться и ее очень нужно доставить в безопасное место. Степан кивал, понимая, что все это – лишь для того, чтобы подсластить пилюлю. Там ребята занимаются действительно важными делами. Может, вот прямо сейчас, в эти минуты начинают охоту на самого Сида, а он тут с этой… этой… Но приказ есть приказ, и при всей своей внешней разболтанности и веселости Гецко был человеком долга. И раз уж долг сейчас принял вот такой причудливый облик рыжей журналистки… ну, что ж поделаешь…
– А куда едем?
Гецко едва сдержал вздох. Он хорошо прочитал свою вынужденную спутницу: она с ума сходила по Стрельцову, а тот ее предпочел отослать. И хотя Гецко его недолюбливал, в данном вопросе был с ним совершенно согласен. Там, где творятся дела серьезные, женщинам делать нефиг. Особенно красивым. Отвлекают ибо. Вот он, Степан, на месте Стрельцова тоже бы отослал Ларису. Одна только засада – что прикрепили к ней именно Гецко. Тоски по любимому хватило на час с небольшим, и теперь в Козыревой проснулось женское любопытство. Кроме того, она, похоже, устала молчать.
