Прежде чем он очухался, Лариса успела сделать еще два шага и рассечь тот ремень, что перетягивал мои бедра и запястья. При этом она слегка меня порезала, но я на этот пустяк даже внимания не обратил и первым делом левой рукой вырвал иглу системы переливания из правой вены. Тут Козыреву снова настиг лысый и со всей силы швырнул на притулившийся у стены белый эмалированный шкафчик. Удар был очень силен, и девушка, лишившись сознания, медленно сползла на пол. Однако нож, выпущенный Ларисой из рук, остался лежать у меня на животе, и я успел сомкнуть пальцы на его рукояти.
Мои предплечья и голени по-прежнему удерживались ремнями, так что руками я мог двигать строго ограниченно, зато очень быстро. В этом тут же убедился Новый, попытавшийся было отобрать у меня оружие, но вместо этого получивший глубокий порез ладони и запястья. На этот раз он не заорал, а почти зашипел, отскочив назад.
И тут перед моими глазами возникли образы из очередного пророчества: четверо незнакомых мужчин подбежали к какой-то двери с явным намерением ее высадить. Что это за дверь, не пришлось даже гадать, потому что через пару секунд из соседней комнаты донесся звук мощного удара, второго, третьего, за которым раздался грохот. Похоже, дверь не выдержала натиска и просто рухнула с петель.
Дальнейшее для меня разворачивалось словно кино с сильным эффектом присутствия: что-то происходило в комнате, на моих глазах, а дополнительно мне в мозг будто велась онлайн-трансляция событий в соседнем помещении.
Согнув руку в локте, я осторожным движением перерезаю стягивающий предплечья ремень… В процессе, видимо, слегка приотпускаю других Новых, так как скоростник двигается быстрее обычного человека, но все же недостаточно, чтобы избежать попадания станового дротика после выстрела одного из ворвавшихся незнакомцев. Его атака замедляется, и он тут же ловит пулю в лицо. Один труп есть… Лысый чует, что дело пахнет керосином, и бросается к стоящей на полу лабораторной стоечке с колбой, в которую откачивалась моя кровь… Но я резко сажусь на кушетке и, не тратя время на то, чтобы освободить ноги, метаю нож. У него хороший баланс, у моего ножа, и я к нему приноровился. Поэтому он снайперски вонзается Измененному в шею сзади – аккурат в то место, где заканчивается затылочная кость. Второй труп есть… Кинетик тоже отчасти вырывается из-под воздействия моего блока. Ему даже удается отшвырнуть со своего пути одного из противников, но остальные не дремлют. Негромкие хлопки пистолетов с глушителями – и третий Измененный тоже делается покойником…
Я перерезаю ремни на ногах и встаю с кушетки. Меня шатает, ноги подгибаются, кружится голова. Все еще идет процесс регенерации, я ослаблен не зажившей до сих пор раной, и, до кучи, из меня откачали довольно много крови… Я не знаю, кто эти ребята, что ворвались сюда так вовремя, и чего от них ждать, – мой непредсказуемый пророческий дар скис и отключился, как всегда, когда он нужен. А потому необходимо сделать еще одну вещь. Я наклоняюсь, поднимаю колбу со своей кровью, и в этот момент в комнату врываются трое. Три черных глаза пистолетных стволов смотрят мне в лоб.
– Ни с места! Руки вверх! Федеральная служба безопасности!
ФСБ… Неужели наконец повезло?
– Как скажете, ребята.
Медленно поднимаю руки и одновременно разжимаю пальцы на горлышке колбы. Она падает на пол и разбивается вдребезги, покрывая нижнюю половину моего тела, пол вокруг и ближайшие предметы пурпурными брызгами уникальной крови сувайвора.
Глава 16. Шатун
Питерская Зона
Одна из немногих имеющихся у Шатуна гранат улетела в темноту и гулко взорвалась где-то внизу, среди серой волны надвигающихся крыс. Наверное, она собрала богатый урожай, но твари, казалось, не заметили потерь и продолжали лезть вверх. По крайней мере шорох и писк приближались. Следом полетела еще одна, и все повторилось. На этом с гранатами сталкер решил завязать. Соблюдать режим тишины было уже совершенно незачем – их зажали в угол, но гранат оставалось всего две. С одной стороны, куда их экономить, когда через несколько минут их порвут в клочья, а с другой – ими все равно не остановить серые полчища. А если вдруг чудо случится и они выберутся? Тогда эти две гранаты могут оказаться совсем даже не лишними.
Песков стоял рядом и посылал вниз волны своей парализующей силы. Только и она была как мертвому припарки: слишком уж много крыс. К тому же паралич, особенно когда он распределяется на такое большое количество живых организмов, – штука недолговечная. Но сидеть и покорно ждать смерти, когда можно предпринять хоть что-то для отдаления этого финала, просто не в природе человеческой. Хоть какие-то действия, пусть даже, по большому счету, бессмысленные, но не стоять и ждать, пока крысиная орда преодолеет длиннющий эскалатор. Мысли лезут в голову дурацкие. Например, как лучше окончить жизнь – от крысиных зубов или от клювов вороньей стаи? Ну уж нет, когда припрет окончательно – ствол в подбородок, и прощайте!
Шатун достал предпоследнюю гранату и задумчиво повертел в руках. Кинуть, что ли? И тут у него возникло странное ощущение – будто откуда-то потянуло сквозняком, к тому же принесшим с собой какой-то неприятный химический запах, от которого внутренности сжимались. Что за черт? Шатун оглянулся с некоторой даже тревогой – неужели дверь открылась? Но нет – тяжелые стеклянные двери станции оставались все в том же положении. И тут в стекло панорамного окна с разгона врезалась ворона. Ударилась и пропала. Скорее всего, просто рухнула вниз, потому что на стекле осталось кровавое пятно и несколько перьев. Что происходит? Несколько секунд – и все повторилось с еще одной птицей, и еще, и еще…
Ситуация начинала напоминать какой-то кровавый сюр – все стекло в определенном квадрате уже было покрыто кровавыми разводами от столкновений с крылатыми камикадзе. Разгоняясь, они обрушивались всей своей массой на стекло, используя клювы, как маленькие тараны. Что за безумие? Стекло, конечно, толстое, но ведь и птиц там чертова уйма…
– Эй! – Шатун положил руку на плечо Николая. – Посмотри-ка… Что это?
Тот оглянулся и витиевато выругался.
– Штурм, – процедил он. – Птицы пытаются внутрь прорваться – пробить стекло.
– Но зачем? Ты же сам говорил, что им достаточно подождать, и…
– Видимо, что-то поменялось. Ты не чувствуешь ничего странного?
– Да, будто сквозняк и химический запах…
– Твою мать! – Пальцы «лояльного» клещами вцепились в локоть сталкера. – Это аномалия! Пространственная. И где-то совсем рядом! Вот они и беснуются – чуют, что добыча уйти может.
Между тем, словно в подтверждение его слов, удары птиц о стекло участились, и вот по нему уже побежала первая, пока тонкая извилистая трещинка. Писк и шорох из темноты снизу тоже слышались все явственнее – крысы были уже совсем близко.
– Пошли ее искать! – Глаза Пескова загорелись каким-то лихорадочным возбуждением.
– Странно, – пробормотал Шатун. – Откуда она здесь взялась? Причем именно сейчас? Куда ведет? Подозрительно вовремя, тебе не кажется?
