– Молодчина! – Он погладил меня по холке. – Ты настоящий герой, поводырь.
После таких слов произошло невероятное: преодолев собственную усталость, я открыл второе дыхание – и даже больше! Да я не пятьдесят, я ещё сто километров пробежать смогу!
Наша упряжка оказалась первой на контрольном пункте. Владимиру предложили выпить чай и перекусить, но он отказался.
– Ребята, спасибо, мы не хотим надолго задерживаться, – поблагодарил он и выкрикнул: – Вперёд!
Наша команда вновь рванула покорять просторы арктической тундры. Через некоторое время впереди показался крутой поворот направо. Я слышал, как сзади приблизилась ещё одна упряжка. Другая команда буквально дышала нам в спины. Когда до поворота осталось несколько метров, с нами поравнялись. Один из спортсменов, чёрно-белый голубоглазый пёс, оказавшись рядом со мной, выкрикнул:
– Мы вас всё равно обгоним!
– Трисон, не отвлекайся на него, – посоветовал Рэй. – Он нарочно тебя провоцирует. У них такая тактика: вывести противника из равновесия.
Я прислушался к совету опытного гонщика и, не обращая внимания на колкие замечания соперника, продолжил мчаться, устремив взгляд вперёд.
– Слабаки! – не унимался пёс. – Мы вас в том году сделали, обойдём и в этом.
Он то и дело выкрикивал оскорбления в адрес нашей команды. Стиснув до боли зубы от злости, я продолжал нестись вперёд. На очередном крутом повороте их упряжка шла параллельно нашей. Я буквально чувствовал дыхание соперника рядом с собой. Краем уха услышал, как каюры поприветствовали друг друга на английском языке. В момент, когда чужая упряжка вырвалась вперёд, обойдя нас на повороте, на бортике их нарт я заметил яркие цвета флага другой страны.
– До встречи на финише! – выкрикнул голубоглазый пёс.
Я видел, как провокатор убегал всё дальше. До окончания поворота оставались считанные метры, и вдруг нарты соперников накренились… и, не удержавшись, завалились набок. Погонщик успел выпрыгнуть из них за минуту до падения. Собаки, не обращая внимания на аварию, по инерции бежали, продолжая тянуть за собой пустую упряжку.
– Давайте, парни, поднажмите! – подбодрил нас Владимир.
Мы вырвались вперёд. За спиной послышалась команда «stop», следом разнёсся громкий свист.
– Видишь, к чему приводит малейшее отвлечение на трассе, – заметил Рэй.
Упряжка продолжала стрелой мчаться к финишу. Мы все работали, как слаженный механизм. Казалось, что команда состояла не из шести отдельных собак – мы стали одним целым.
Наконец на горизонте появились посёлок и место старта, до которого и следовало добраться. К этому времени мой язык был уже не на плече, он болтался между передних лап. Вдалеке я увидел подопечного и Александра Борисовича. Макаров, увидев нашу упряжку, начал махать руками, радостно приветствуя нас. Ещё несколько метров – и мы пересекли финишную черту.
– Стоять! – громко скомандовал Владимир.
Нарты по инерции продолжали двигаться в сторону посёлка. Через некоторое время финишную черту пересекла ещё одна упряжка из шести собак. Оказывается, каюром в ней был второй сын Владимира. Перевернувшиеся иностранные нарты пришли третьими. Наконец до меня дошло: мы победили. И, осознав, что эта победа далась и моими стараниями, я ощутил невероятное воодушевление. В тот момент мне показалось, я способен пройти ещё одну такую эстафету.
Высунув языки, мы переводили дыхание. Одни собаки принялись кататься по снегу, другие затеяли борьбу, выпуская пар, третьи грызли свои постромки, четвёртые отряхивали набившийся в подшёрсток снег. Это было впечатляющее, поистине северное зрелище.
– А что случилось в прошлом году, почему они вас обогнали? – спросил я у Рэя.
– Это произошло перед самым финишем. Блэк – самый задиристый в канадской команде. Он всю дорогу дразнил нашего Джека, а он у нас – та ещё заноза. В общем, по дороге они сцепились, наш не удержался и кинулся на канадца. Тогда нарты чуть не сошли с трассы и едва не упали в кювет. Хорошо, что хозяин, опытный каюр, смог удержать упряжку, но скорость уже была потеряна, потому мы пришли вторыми.
Меня разбирало любопытство, что же это за Джек такой, и захотелось познакомиться с дебоширом.
На финише нас встречали ветеринары. Сын Владимира стоял в компании Александра Борисовича и моего подопечного. Пётр освободил чемпионов от шлеек, снял тапки с натруженных лап и передал в руки докторов. После всех пройденных процедур меня наконец освободили. Но стоило направиться туда, где стоял мой подопечный, я услышал голос Вудса.
– Трисон, спасибо тебе, – поблагодарил он, подбежав ко мне. – Ты отлично справился. Прости, что сомневался. Теперь я знаю: лабрадоры могут быть не только хорошими поводырями, но и прекрасными гонщиками.
– Я рад, что был частью вашей команды, – ответил я.
Подойдя к Андрею Максимовичу, я ткнулся носом в его колени.
– Трисончик, с тобой всё хорошо? – спросил он.
– Ав, – устало ответил я.
Только теперь я почувствовал себя уставшим.
– Я тобой горжусь. – Подопечный погладил меня по голове. – Всегда знал, что ты самый лучший пёс на свете.
– Андрей, твой поводырь оказался отличным спортсменом. – К нам подошёл Владимир и, при-сев передо мной на корточки, потрепал меня за ухо. – Спасибо, приятель. Ты меня здорово выручил.
Честно признаюсь, от всех хвалебных эпитетов я почувствовал себя героем дня, мне даже показалось, что над головой засиял нимб.
– Пойдём, дорогой, покормим тебя. Да и отдохнуть тебе нужно, – заметил Андрей Максимович.
– Саня, я надеюсь, вы ещё не собираетесь уезжать? – спросил Владимир. – Вечером будет праздник по случаю нашей победы.
– Юра ещё не закончил свои дела, – ответил Макаров. – Так что мы пока остаёмся у тебя.
– Вот и отлично. Сегодня вечером должен приехать мой родственник с побережья. Он привезёт для Юры товар. Вы идите в ярангу, а я пойду своих чемпионов покормлю. Встречаемся на площади, через полчаса начнётся награждение участников.
Мы вернулись в шатёр, там меня ждал шикарный обед. Не знаю, что было у людей, но мне полагался приличный кусок мяса. Подвинув ко мне тарелку, Фаина с широкой улыбкой на лице произнесла:
– Ешь, герой.
Впервые за всё время нашего пребывания в жилище Владимира я услышал от неё слова. Она вроде постоянно была рядом, но складывалось ощущение, что её нет.
Фаина вела себя как мышка, стараясь особо не показываться на глаза. Владимир обращался с ней, будто она не жена ему вовсе, а помощница по хозяйству. Возможно, так принято у чукотских семей. Не мне, собаке, судить, но, думаю, такое отношение возмутило бы любую европейскую женщину.
Вы не представляете, с каким аппетитом я слопал деликатес. В момент трапезы мне вдруг показалось, что ничего вкуснее в своей жизни я не ел. После сытного обеда меня совсем разморило, я лёг у ног подопечного и, прикрыв глаза от удовольствия, задремал, слушая разговоры сквозь чуткий сон.
