— Можно кратко, — разрешил темный.
Уперев руку в подлокотник, он смотрел на меня так, словно прикидывал размер могильной плиты.
— Меня, как ты выразился, «притащили» издалека. — Выкать после всего, что между нами случилось, мне показалось излишним.
— Огненные земли? — тут же уточнил темный.
— Нет. Наверное, все же чуть дальше, хотя я понятия не имею, где эти земли находятся. — Я закутала руки в складки плаща, стараясь сберечь тепло. — Судя по всему, я из другого мира…
Повисла пауза. Нехорошая такая, с матерным душком, я бы сказала.
— То есть как из другого? — наконец совладал с собой темный, осознав, что ему в мешке подсунули даже не кота, а какую-то заморскую игуану. — И из какого же?
Я призадумалась, как объяснить магу в двух словах, откуда я, если я сама толком не знала, считая свой мир единственным на всю вселенную.
— Из мира, где вместо магии вай-фай, а в воздух поднимаются не на метле, а за счет работы турбин и подъемной силы крыла…
— Крыла? У вас есть драконы? — Темный посмотрел на меня с прищуром.
— Нет. Только второй закон Ньютона, на нем и летаем. Как вверх, так и вниз.
— Вниз можно улететь и без всяких законов. Просто свалиться с метлы, — заметил чернокнижник.
Со знанием дела заметил, будто не раз сам лично ронялся со своей леталки на землю.
Я усмехнулась, подумав, что наш разговор уходит куда-то не туда, а потом поняла: да этот гад просто прощупывает меня. Не получив внятный ответ на прямой вопрос, он пытается ослабить мою бдительность. Наверняка чтобы спустя какое-то время снова спросить о том, откуда я такая взялась.
Не ошиблась.
— И все же откуда ты? Сколько тебе лет? Как умерла? — Тон был уже иной. Не командирский, а словно собеседник зверски устал, но держится из последних сил.
Я внимательнее посмотрела на мага: темные волосы, правильные черты лица. И круги под глазами, точно он не спал несколько суток подряд.
— А сколько тебе? — задала я встречный вопрос.
— Сколько дашь… — не спрашивая, а будто оборвав фразу на середине, ответил маг. Так и просилось окончание: «…столько и будет».
— Если я скажу правду, то ты обидишься.
— Ну тогда соври, — усмехнулся темный.
— Чтобы врать, у меня нет вдохновения, — устало выдохнула я, — и сил.
— Ну, уже хорошо, что хотя бы лгать умеешь. У нас в Темных землях без этого никуда. Жаль, что только по вдохновению и когда не ленишься.
Не ленишься? Ах вот как?!
— Ты уже не наливное яблочко, но пока еще и не засохший огрызок…
— Прости? — Чернокнижник даже кашлянул.
— Я про твой возраст… — невинно пояснила я. И, видя, как Деймон прищурил глаз, решила не доводить до ссоры и миролюбиво добавила: — Но не переживай. Мне вот тоже двадцать шесть.
Мой взгляд упал на женскую, ныне тонкую изящную руку, и я уточнила:
— В душе.
— Я уже понял, что не в теле, — сухо парировал темный. — Настоящей Кэролайн Лавронс только исполнилось восемнадцать. Отец берег ее целомудрие даже от светлых. Она ни разу не бывала при дворе императора, а всех кандидатов в мужья ее отец разворачивал. Зато лэрисса Кэролайн отличалась особой набожностью, благо было в кого. А уж когда лэр Лавронс узнал, что император повелел выдать ее замуж за темного… Посчитал, что монастырь для его дочери предпочтительнее, чем жизнь в скверне с чернокнижником.
Я слушала внимательно. Очень внимательно, поскольку уже поняла — мой собеседник дважды повторять не привык.
— К чему это я рассказываю? Чтобы ты знала, какой должна будешь предстать перед темным владыкой: кроткой, тихой, покорной…
— Дурой, — подхватила я. — Согласиться замуровать себя заживо в каменном мешке, именуемом монастырем, лишь потому, что в отце взыграла спесь, — это не от большого ума.
Да, я ничего не знала об этом мире. И кто такие чернокнижники, представляла весьма смутно. Но передо мной были самые упрямые в мире вещи — факты.
По ним выходило, что отец упрятал дочь в монастырь, где ее убили. Фактически смерть медленная, отсроченная на пару десятков лет, проведенных в келье, просто сменилась смертью быстрой.
А вот спас, вернее, попытался спасти эту Кэролайн как раз тот, кто был страшнее монастыря. Ну не получилось у мужика вернуть душу… Но он приложил немало сил, чтобы вдохнуть в эту девицу жизнь.
К тому же сидевший передо мной чернокнижник оказался не так страшен: его лицо не было изуродовано шрамами, да и характер, насколько я успела убедиться, хоть и скверный, но встречается и похуже.
Меня изучали пристальным взглядом. Я сбилась со счета, каким уже за последний вечер.
— Что ж… В чем-то мне даже повезло, — с расстановкой проговорил Деймон.
Я вскинула бровь.
— У тебя хотя бы есть голова на плечах. Жаль, что при этом ты абсолютно ничего не знаешь о нашем мире.
— Скажи… А если моя душа в теле Кэролайн, то у себя я… — Я резко сменила тему, задав вопрос, мучивший меня все то время, что я жила и дышала здесь.
— Умерла. Тело не может существовать без души дольше четверти удара колокола. Именно поэтому я, обнаружив… — Он на мгновение замолчал, словно подбирая слова. — Тебя бездыханной, не тратил времени на то, чтобы найти подходящее место для призыва. Раскинул пентаграмму прямо посреди храма.
Я четко осознала — мне некуда возвращаться. Рыжая и костлявая обманом вытащили мою душу из тела, и там, на кровати, осталась уже мертвая Ада.
— Чувствую, этот обряд дорого тебе стоил, — первой заговорила я и поежилась.
Дрова в камине почти прогорели, и стало заметно холоднее. Или это я начала заболевать?
— Десять лет жизни, — сухо уточнил Деймон. — Но я отдал бы и больше за возможность избежать войны.
— Войны?
— Не уверен, что тебе стоит об этом знать и забивать голову…
— Стоит. Знаешь, я тут резко поняла, что очень хочу жить.
— Отрадно слышать. Может, ты будешь осторожнее, чем лэрисса Лавронс, и тебя не убьют до представления императору.
— Почему так важно появиться перед взором твоего владыки?
— Владык. Я подчиняюсь лишь моему темному властелину. А ты — обоим. По рождению — светлому, а выйдя за меня замуж — и темному. Я должен представить тебя двору как свою жену и наследницу земель Лавронсов.
В моей голове из разрозненных фактов о «войне», «наследнице», «но я отдал бы и больше…» выросло осознание, что я угодила в какой-то крупный политический переплет, где юная Кэролайн — пешка.
— А…
— Давай завтра. Сегодня я смертельно устал. Главное, убедился, что ты вроде бы не сумасшедшая и не самоубийца.
