Иван одарил мать Анастейши любезной улыбкой:
— Для меня это честь и удовольствие, миссис Шеферд. В прямом смысле этого слова.
— Пожалуйста, называйте меня Грейс. — Мать Анастейши осторожно и неуверенно улыбнулась Ивану. — И спасибо вам за то, что мы увидим Ану невестой.
Иван накрыл ладонью ее руку, лежащую на столе.
— Родители должны быть рядом, когда мужчина предлагает руку и сердце их дочери.
Сидящие за столом радостно вздохнули, и Анастейша едва не расплакалась, когда отец Ивана, которого она совсем недавно называла любимым дядей Джоном, поднялся и радостно улыбнулся.
— Предлагаю тост за жениха и невесту! — воскликнул он.
Мать Ивана — для Анастейши она была тетей Глендой — встала из-за стола и наполнила бокалы всех присутствующих шампанским. Наполняя бокал Ивана, она сжала его плечо и посмотрела на него с благоговением и любовью.
— Вы понимаете, что станете моим зятем? — спросила она.
Анастейша поморщилась при виде Ивана рядом с женщиной, которая его бросила. У нее болезненно сжалось сердце, когда она заметила, что ярко-зеленые глаза он унаследовал от Гленды.
Анастейша сдерживала слезы, видя, как он смотрит на мать. Иван погладил Гленду по руке.
— Те, кто любит Анастейшу, могут рассчитывать на то, что я стану им лучшим родственником.
Его мать просияла:
— Если вас любит Анастейша, значит, вы будете окружены новыми любящими родственниками. Родни не бывает много!
Анастейша гневно произнесла:
— У Ивана нет семьи.
Иван поднял бокал, взглядом призывая ее успокоиться.
— Важнее всего то, что теперь я член твоей семьи, любовь моя. — Он тепло оглядел собравшихся. — И очевидно, теперь у меня много родни.
Иван явно пытался оттащить ее от края воображаемой пропасти.
Мать Ивана коснулась его плеча и спросила:
— Вы сирота?
Анастейша снова не сдержалась:
— Хуже. Родители отказались от него.
Родители Ивана выглядели шокированными.
Потом тетя Гленда прошептала:
— Это ужасно. Вы были совсем маленьким? Что с вами случилось?
Желая прекратить этот разговор, Иван встал и повернулся к своим родителям с легкой улыбкой. Анастейша не понимала, как ему это удалось.
— Как вы видите, я не просто выжил, — сказал Иван, — а нашел свою любовь, и теперь я самый счастливый человек на земле.
Дядя Джон, рассмеявшись, поднял бокал:
— Отныне у вас большая семья. Два тестя, две тещи, куча братьев и сестер, племянников и племянниц. Прежде чем вы испугаетесь, я скажу, что мы готовы помогать друг другу и нянчиться с малышами, если потребуется. Но мы стараемся не вмешиваться в жизнь друг друга.
Отец Анастейши встал из-за стола и, широко улыбаясь, поднял бокал:
— По-моему, Иван не из тех зятьев, которые позволяют вмешиваться в их семейную жизнь.
Иван улыбнулся в ответ:
— В этом вы правы.
Поборов волнение, Анастейша сообщила всем сидящим за столом о том, какой властью на самом деле обладает Иван. Она рассказала, как ему удавалось организовать экскурсии в музеи Москвы, в которые обычные граждане должны заранее покупать билеты. За разговорами она и Иван расслабились. Вечер стал особенно приятным после приезда Кэти с детьми.
На какое-то время Анастейша забыла обо всем, кроме того, что она окружена людьми, которых любит больше всего на свете. Которые с восторгом и любовью восприняли новость о ее предстоящей свадьбе с Иваном.
Но постепенно иллюзия развеялась, и Анастейша решила, что после свадьбы постарается сделать так, чтобы Иван как можно реже встречался с Глендой и Джоном. Родители не заслужили счастья и чести знать Ивана и не достойны его невероятной снисходительности.
Чем меньше времени оставалось до свадьбы, тем в большей эйфории пребывала Анастейша.
Она рядом с Иваном. И она счастлива. Казалось, он тоже в восторге.
Однако у Анастейши частенько портилось настроение. Время от времени она с трудом сдерживала разыгравшиеся эмоции. Иван уверял ее, что у него все в порядке и ей незачем о нем волноваться. Он не испытывал к своим родителям никакого негатива и вел себя с ними дружелюбно. Казалось, ему нравится общение с Глендой и Джоном.
Кроме того, у него появилась возможность общаться с братьями и сестрой.
Кэти и другие сразу признали Ивана членом семьи. Это нарушало первоначальный план Анастейши о том, чтобы уехать сразу после окончания церемонии и видеться с семьей как можно реже. Иван заслуживал удовольствия знать своих братьев и сестер и быть частью их жизни, греться в их заботе и восхищении, которое может перерасти в любовь.
Теперь Анастейше казалось, что им не удастся так просто расстаться со своими родственниками.
Размышляя о том, как поступить, она вошла в большую комнату, из которой открывался вид на Атлантический океан, и увидела, что Иван стоит у окна и смотрит на горизонт. Он выглядел спокойным.
Гости, приглашенные Иваном на свадьбу, должны были остановиться в его поместье в Хамптонсе. Именно в этом поместье состоится церемония. Судя по всему, он готовил грандиозный праздник. Когда Анастейша упрекнула его, что свадебная церемония будет отнюдь не скромной, как она предполагала, Иван просто поцеловал ее и попросил, чтобы она оценила его «сдержанность», напоминая о своих прежних экстравагантных поступках.
Его братья собирались приехать за день до церемонии, и Анастейша не могла дождаться, когда увидит остальную часть этого уникального братства, знающего о трагическом прошлом Ивана. Члены этого братства не только выдержали невообразимые лишения, но и благодаря своим талантам буквально завоевали мир.
Ощутив очередной горячий прилив любви, Анастейша подошла к Ивану сзади и обняла его. К ее удивлению, он не слышал, как она к нему подходит. Обычно он всегда был настороже. Но теперь, судя по всему, он о чем-то серьезно задумался.
От волнения ее сердце забилось чаще. Повернувшись, Иван жадно поцеловал ее в губы.
— Ты в порядке? — спросила она.
— Сейчас я в порядке. — Он снова ее поцеловал. — Мне пришлось пережить намного больше, чем я предполагал.
Анастейша знала: он имеет в виду свою семью.
— Поэтому ты такой задумчивый и напряженный, — кивнула она.
— Я размышляю, да. Но я напряжен потому, что не занимаюсь с тобой любовью. От этого я становлюсь опасным. Ты помнишь, что у меня не было женщины много лет, а теперь я постоянно хочу тебя. То есть я напряжен из-за тебя.
Анастейша надула губы:
— А кто предложил не заниматься любовью?
