— Нет, мы будем жить в Оливковой роще, может, вы знаете этот дом.
Марта осеклась и застыла, глядя на меня.
— В Роще? Вы что же… — ее голос упал до шепота. — Поселились у… дикаря?
Я как можно беззаботнее пожала плечами. Вдаваться в подробности даже с этой чудесной женщиной пока не хотелось.
— Да.
— Помогите вам Духи предков! — охнула Марта. Чайник и сливочник взволнованно взлетели над столом, тарелка с печеньем запрыгала по скатерти. Кстати, о печенье. Я незаметно погрозила Линк пальцем, кажется, пока мы болтаем, эта проныра запихивает в рот уже третье. Как бы ей плохо не стало! И снова улыбнулась Марте. Похоже, хозяйка даже растеряла свою разговорчивость от такой новости.
— Все не так уж и страшно, — пробормотала я. — Дом, конечно, в плохом состоянии, но крыша и стены есть, это главное. А с остальным мы потихоньку разберемся…
— Да при чем тут дом! — воскликнула Марта. — Хотя и это тоже ужасно… Он ведь совершено мертв! Кошмар! Но вы что же… станете жить под одной крышей с этим… этим… с Шерхом Хенсли?
Шерх Хенсли. Ну, вот я и выяснила имя своего соседа. Сплетничать мне не хотелось, не люблю собирать сведения о человеке у других людей. Но… вряд ли сам Хенсли поведает мне свою биографию.
— Вы его знаете? — осторожно спросила я.
— Плохо, — Марта по-прежнему хмурилась. — Иногда он покупает у меня хлеб. Ржаной. Больше ничего не берет. Знаете, Софи… это страшный человек! Ни разу даже не попробовал мои сладости. Только ржаной хлеб и все.
Я улыбнулась.
— Конечно, дело не в сладостях, — продолжила Марта. — Просто… Что-то с ним не то, с этим Шерхом! Держались бы вы от него подальше.
Я качнула головой, делая глоток ароматного кофе. Задумчиво откусила шоколадное печенье, жмурясь от удовольствия. Что я могла ответить доброй Марте? Я с удовольствием держалась бы подальше, вот только… у меня нет лишних денег, чтобы снимать жилье в городе.
— Давно он там живет?
— Да уже лет семь, — хозяйка поправила белоснежный круглый воротничок. — Знаете, Софи, я не хочу, чтобы вы думали обо мне, как о старой перечнице, сующей всюду свой любопытный нос. Хотя, в этом и есть доля правды, — подмигнула она, но вновь стала серьезной. — Однако я не прощу себе, если с вами или девочкой что-то случится. Вы обе такие милые, у меня, знаете ли, нюх на хороших людей! Но не о вас речь. Об этом… человеке. Я помню день, когда он пришел в наш город. Пешком пришел. Сапоги сбитые, одет в потертый плащ на меху, а дело было летом… У нас сады цветут, виноград зреет, а он словно на зимовку собрался. В руках — трость. Хромал сильно. Косматый весь, жуткий… и глаза такие… Мертвые у него глаза, Софи! И поселился в Оливковой роще. Знаете, в Дейлише мы все на виду, все про всех знаем. Конечно, такой человек вызвал множество пересудов, госпожа Кнор собрала соседей, они напекли пирогов и отправились в гости, знакомиться. И знаете что?
— Он не пустил их? — хмыкнула я, догадавшись.
— Велел убираться вместе со своими пирогами. Сказал, что если кто-нибудь переступит порог его дома, он всадит тому порцию свинца в… мягкое место. И плевать ему, мужчина то или женщина!
Я покачала головой. Повезло мне с наследством!
— А мы же помочь хотели! Дом обустроить, там же развалины одни были!
Марта обиженно поджала губы.
— Первый год он так и жил — в разрушенном доме. Кажется, даже без стекол. И с обвалившейся крышей. Словно и не человек вовсе, а дикий зверь! Я из жалости как-то отправила корзину со сладостями, записку написала, мол, обращайтесь за помощью… — Марта нахмурилась. — Корзину он вернул, даже свертки не открыл, представляете? Ни один. И ответить не удосужился. Просто вернул, как было, и все. Грубиян! Потом Фирс, это градоначальник наш, сказал, что обустраивается дикарь. Камни начал таскать, дым над домом повалил… Иногда его встречают охотники, но и с ними он почти не разговаривает.
— Значит, в Дейлиш он не приходит?
— За год пару раз был. А в основном все ему доставляется магической транспортировкой. Даже мой хлеб.
— Может, он нелюдим? — предположила я. — Мало ли…
— Отшельник настоящий! Людей он просто ненавидит, Софи! — всплеснула руками Марта. — К тому же… мне кажется, чем-то болен.
Этого мне только не хватало!
— С чего вы взяли?
Марта задумчиво переставила на столе чашки, словно не зная, стоит ли говорить.
— Люди вой слышали. Пару раз. Как-то истр Люнбер собирал грибы недалеко от Оливковой рощи. А потом истраФран — землянику… Так вот, оба бежали оттуда, сверкая пятками, потому что в доме выл кто-то. Да так, что волосы на голове вставали.
Я поежилась, осмысливая новости. И как мне к этому относиться? Может, все это сплетни и домыслы? Сказки про того, кто не хочет общаться с горожанами? То, что сосед не образец дружелюбия, я уже и сама поняла. Только выбора у меня все равно нет.
Хозяйка кофейни почувствовала мое настроение и сменила тему, хотя беспокойство в темных глазах осталось. Мы еще немного поговорили о столице, а потом я попрощалась, решив, что, если задержимся, Линк уничтожит все сладости на столе! На губах девочки темнел шоколад, так же как и на щечках. Глаза сияли, и мне это совсем не нравилось. Как бы не начала Линк сиять по — настоящему, тогда нам точно перестанет улыбаться отзывчивая Марта! Поэтому я еще раз уверила, что занесу деньги, как только получу их у скупщика, и двинулась к двери.
— Не вздумайте! — рассердилась мадам Леон да ещё и вручила Линк коробочку с пирожными. Конечно, моя сладкоежка мигом ее схватила, попробуй теперь отбери! — Не обижайте меня, Софи! Мне было приятно угостить вас с дочерью! Такая очаровательная малышка! Прошу, заходите ко мне почаще!
— С удовольствием, — искренне сказала я.
Пока мы гостевали у Марты, улица ожила, и по ней пошли горожане, поехали велокаты, и заурчали кэбы. На углу вертелась вывеска, сообщающая, что совсем скоро в город прибудет светоскоп, сонный мальчишка в соломенной шляпе размахивал утренними газетами. А ещё мяукали коты, лаяли упитанные собаки, и одуряюще пахло землей и солнцем. Линк сладко щурилась, и я даже не стала ее ругать за стянутое печенье, что сейчас выглядывало из кармана. Χотя и было неудобно перед истрой Леон. Как только обустроюсь здесь, обязательно сделаю доброй женщине какой-нибудь подарок!
Ее слова насчет соседа слегка омрачили это чудесное утро, но я решила выкинуть их из головы. Но имя так и вертелось там. ШерхХенсли…
Скупщиком оказался сутулый и плешивый мужчина весьма непрезентабельной внешности, которая компенсировалась честностью. Его дом был таким же, как хозяин, — кряжистым, приземистым, подозрительно поглядывающим на улочку небольшими, но чистыми окошками.
Дом осмотрел и меня, стекла блеснули, как стариковское пенсне. Но впустил, открыл дверь и даже гостеприимно сунул под ноги разношенные тапки.
