— Я поставлю на вас, истра! — заявил он мне.
— Премного благодарна, — пробормотала я, чувствуя, как лицо начинает гореть. Духи, зачем я на все это согласилась?
— Брось, Милтон, она же девчонка! Простите, истра, — отозвался недобритый мужик. — Даже ловкач Чарльз не справился с Проказником!
Ушлые близнецы уже стояли рядом и, кажется, принимали ставки, как быстро сумасшедшая истра хлопнется на брусчатку.
— Ставлю на то, что истра проедет до кустов! — громко заявил какой-то усач.
— Брось, Люк! Не продержится! Это же Проказник! — авторитетно заявили ему.
Я же испытала приступ ужаса и почти решила позорно сбежать, как увидела восторженный взгляд Линк. Моя девочка стояла рядом, и в ее глазах была неистребимая вера в меня. И я точно не могла эту веру подвести!
Наклонилась к раме, решив, что надо хоть попытаться договориться с вредным железным велокатом.
— Помоги мне, Проказник. Разве тебе не надоело пылиться в углу? — прошептала я, не обращая внимания на улюлюканье и ободряющие крики толпы. — Помоги, и мы поедем в холмы, туда, где живет ветер и солнце. Тебе понравится…
Колокольчик не ответил, его бронзовый язычок замер, словно в раздумье. Все верно, вещи хоть и обладают характером, но не разумом. Так говорили нам в Академии. И вряд ли Проказник способен меня понять.
Но отступать было поздно, так что я перекинула ногу через железное колесо, села в седло, схватила руль. Выдохнула. Толпа затаила дыхание. Поставила ногу на педаль, отчаянно вспоминая, как это делается. На велокате я ездила лишь раз, и тогда меня держал Гордон. Это было в первый месяц нашего знакомства.
Бронзовый язычок дрогнул и тихо ударился о бок колокольчика.
— Дорогу! Дорогу! — закричал брадобрей, и толпа расступилась.
А я сжала ручки и оттолкнулась от земли. На миг показалось, что никуда я не еду, а то ли стою на месте, то ли уже падаю. А потом толпа взорвалась восторженными аплодисментами, заулюлюкали мальчишки, и засмеялась Линк. А я поняла, что еду! Что кручу педали и еду! Почти лечу! И тоже засмеялась, ощутив себя невероятно счастливой. Колокольчик теперь звенел, не переставая, брадобрей орал, что выиграл и что неизвестный мне Люк должен ему двадцатку. А я все неслась… Вплоть до того, как сильная рука не остановила мой путь, сжав руль.
— Софи, что за представление ты тут устроила? — яростно спросил Гордон.
Я дернулась, потеряла равновесие и, наверное, свалилась бы, потому что Проказник недовольно взбрыкнул и начал заваливаться на бок. Но муж удержал нас — и меня, и мой транспорт. Зрители, поняв, что все закончилось, разошлись по своим делам, жарко обсуждая увиденное.
— А что ты тут делаешь? — растерянно пробормотала я.
— Я здесь живу, — хмуро бросил Гордон. — Кажется, ты сама выгнала меня ночью? Я как раз направлялся в Оливковую рощу и очень удивился, выйдя на порог! Идем, нам надо поговорить.
— Но я…
— Не спорь! — отрезал мужчина, сверкнув синевой глаз. Нос у него сросся, значит, он применил заклинание исцеления. — Хочешь устроить еще один спектакль для местной публики? Будем выяснять отношения на улице?
Я помрачнела.
— Хорошо. Только я ненадолго.
Быстро расплатилась с истром Раулем, который все ещё не верил, что удалось сбыть вредный велокат, махнула Линк, и мы вошли в зеленую дверь отеля. Внутри оказался просторный холл, украшенный кадками с растениями, пейзажами на стенах и шоколадной плиткой на полу. Нам навстречу выдвинулась высокая женщина, вероятно, хозяйка гостевого дома.
— Истра Лур, будьте добры, присмотрите за девочкой, — приказал Гордон, и женщина послушно кивнула.
— Линк, не бойся, я скоро вернусь, — успокоила я перепуганную малышку.
Гордон повел меня к лестнице на второй этаж, и, поднявшись, мы вошли в комнату. Вернее, это было несколько комнат, богато обставленных и имеющих все необходимое для дорогого постояльца.
— Ты зря приехал, Гордон, — начала я, как только дверь за нами закрылась. И осеклась, потому что мой муж резко притянул меня к себе, словно и не услышал.
— Я так соскучился, — он зарылся пальцами в мои волосы. — Так соскучился, Софи. Что ты делаешь? Зачем все портишь?
Провел ладонью по моей спине, погладил. Обхватил лицо, заглядывая в глаза.
— Без тебя так пусто, Софи…
И прижался к моим губам. Резко, жадно, трогая языком. Тяжелое тело мужа придавило меня к стене, ладонь коснулась подола, задирая его.
Он целовал, не обращая внимания на мое оцепенение. Я же застыла от неожиданности, не понимая, что чувствую. А нет, понимая. Возмущение. Больше всего его. А еще — обиду.
Уперлась ладонями в грудь Гордона, сопротивляясь, да только он и внимания не обратил. Толкнулся языком у меня во рту, навалился, прижимая к холодной стене.
— Нет! — я ударила снова, уже яростнее. — Χватит! Ты, кажется, хотел поговорить?
— Я предпочел бы сразу перейти к делу, — усмехнулся Гордон, окидывая меня плотоядным взглядом.
— Тогда я ухожу, — дернула ручку двери.
— Не думаю, — он перехватил мою руку. — Что тебе рассказал Сандэр, София?
— Ничего, — буркнула я недовольно. — Он не слишком откровенен. Ты, оказывается, тоже!
Гордон отпустил меня и отошел на середину комнаты, а я осознала простую истину. Четыре года я числилась супругой этого человека. Мы делили с ним постель, кров и еду. И ни разу он не упомянул, что у него есть брат! Родной, младший брат! Да это в голове не укладывалось! В Лангранж-Холле я не видела ни одного портрета того, кого привыкла называть Шерхом Хенсли.
Да что происходит, забери их жроты?
— Я не знал, что Сандэр живет здесь, — Гордон налил себе вина из хрустального графина, и я нахмурилась. Вино до обеда? Раньше супруг не позволял себе подобного. Он волнуется? Нервничает? Интересно, из-за меня или брата? Сомневаюсь, что моя персона может вызвать у Гордона столь сильные эмоции, он всегда был довольно скуп на них. Значит, дело в Шерхе.
— Он живет здесь семь лет, — сухо сказала я. — И ты об этом не знал?
— Сандэр оборвал родовую нить, отрекся от всех Духов Предков. Я не мог отследить его. А королевство большое, Софи. И во многи х его уголках у рода Лангранж есть собственность. Я и подумать не мог, что Сандэр приедет сюда, ведь Оливковая роща давно числится заброшенной.
— Поэтому ты так щедро отписал мне ее? — съязвила я.
— Я думал, что жизнь на развалинах научит тебя послушанию, дорогая.
— Ты ошибся.
— Посмотрим. — Гордон сделал ещё глоток вина и, недовольно скривившись, отставил бокал. — Кислое! Да, Духи порой играют нашими судьбами, как хотят… кто бы мог подумать, что ты и мой брат поселитесь в одном доме. В том, который совершенно непригоден для жизни! Так что он рассказал тебе?
