— Двустволка где? — рявкнул дикарь, отвлекая меня от любования. Хам. Тяжело вздохнув, я присела возле родника, внимательно рассматривая дно. Шерх процедил что-то насчет моих умственных способностей и сел рядом.
— Только не говори, что ты ружье в воду кинула, — почти простонал он.
Я резко вскочила и пнула дикаря. Тот не удержал равновесия, плюхнулся в воду.
— Холодно же, мать твою! Ненавижу холод! Убью! — заорал он так, что взлетели с деревьев птицы.
— Мать я не знаю, так что оскорбление не удалось! — торопливо выкрикнула я. — А ружье лежит дома в шкафу, если что!
Подобрала юбки и понеслась что есть мочи, пока истрХенсли не выбрался из воды. Вот только не рассчитала, что бегать в штанах, пусть и мокрых, гораздо удобнее, чем в юбках и туфлях на каблуке! Дикарь догнал меня возле тех самых желтеньких цветочков, дернул за рукав.
— Стоять!
Я завопила, рукав треснул по шву. Вывернулась, метнулась, споткнулась о подло подставленный сапог и нырнула носом в землю. Тяжелое тело тут же навалилось сверху, грязные лапищи вздернули мне руки.
— Слезь с меня! — завопила я, извиваясь. — Ты мокрый! Гад!
— Да что ты? — процедил он мне в лицо. — Интересно, почему это я мокрый? Может, кто-то меня столкнул в воду? И очень нарывается на хорошую трепку? А?
Встряхнул меня свободной рукой.
— Отпу-у-усти-и-и!
— Извиняйся!
— Что?
— Извиняйся, я сказал! — снова встряхнул, я же примерилась, надеясь треснуть мерзавца коленом, но он словно почувствовал. Придавил мне ноги — не выбраться.
— Давай, извиняйся!
— Не буду! Хам и мерзавец!
— Ещё как будешь. — Пообещал он. Перевернулся и одним движением сел, уложил вырывающуюся меня животом на свои колени.
— Пусти! Не трогай меня! Сволочь!
Вырваться не удавалось, как я ни вертелась, а держал этот гад крепко. И откуда только силы взялись? Недавно же только подыхал и скулил, как щенок? Надо было добить. Дура я.
— Ты что это задумал? — возмутилась, увидев, как Хенсли подобрал гибкую хворостину.
— Будешь извиняться? — спросил он.
— Обойдешься! Ай!
Ветка стеганула по мягкому месту.
— Ты сдурел? Отпусти немедленно! Да я тебя… Ай!
Еще один удар. Совсем не больно, но обидно как!
— Или извиняйся, или я задеру тебе подол, и будет хуже.
— Да иди ты к жротам!
— Я предупреждал.
Мои юбки взлетели и оказались у меня на голове. А зад в панталонах на виду. Хрясь! Я подпрыгнула от чувствительного удара, что обжег ягодицы. Слезы брызнули из глаз, не от боли, а от ярости. Да как он смеет? Меня никто и никогда пальцем не трогал!
— Убью! Пусти!
Хрясь!
— Уже хочешь извиниться?
— Я хочу, чтобы ты провалился в выгребную яму!
— А так? — Хрясь!
— Зря я тебя спасала! Надо было надавить подушкой и сказать, что сам сдох!
Хрясь!
— В следующий раз так и сделаю!
Хрясь-хрясь!
— Ненавижу-у-у!
Всхлипнула, потому что вдруг стало невыносимо жалко себя. И зачем я вообще сюда приехала?
— Эй, ты там что, ревешь? — донесся сверху осторожный голос.
— Да пошел ты, — вывернулась из его рук, дикарь больше не держал. Вскочила, отдернула платье и пошла к дому, сердито вытирая слезы.
— Постой, — он снова схватил меня за руку.
— Оставь меня в покое! — заорала я. — Наказал? Доволен? Хочешь, чтобы я извинилась? Извини, умоляю, простите меня, истрХенсли! Я верну твое ружье, и ты будешь снова тыкать им мне в лицо, угрожая пристрелить! Меня, Линк, кота, кто тебе еще не по нраву? — стерла предательские слезы. — Жить мы тебе мешаем, да? Не волнуйся, уедем! Я думала, хоть здесь будет по-другому, а везде одинаково. Везде не ко двору. Везде… Из Лангранж-Холла этого поганого выживали, теперь отсюда… Да что такое-то? Сколько можно?
Он вдруг рывком прижал меня к себе, и я поняла, что стою, уткнувшись носом в мокрую куртку, пахнущую щелоком и мужчиной. А шершавые пальцы гладят мои волосы и шею.
— Ш-ш-ш, тише. Не надо кричать. Кажется… я погорячился. Прости меня, ладно? Не плачь, София. Я… отвык от людей. Что-то не то делаю… Вот только огрызаться и могу. Угрожать. Ладно, ты права. У меня поганый характер. Очень поганый. Сволочь я. Не повезло тебе, что тут скажешь…
Я замерла, вслушиваясь в его голос. Бархатный, мягкий. Как мех на его постели. Как поцелуи. Он словно гладил, этот голос, так же, как и руки. Ласково обволакивал в надежный кокон, защищая от всего на свете. Такому голосу хотелось верить. А еще — закрыть глаза и слушать, слушать… Слова, рокочущие звуки, мягкие нотки, проникающие под кожу…
Ужас какой.
— Я просто слегка… ненормальный.
— Я заметила!
Вырвалась и отвернулась, потерла глаза.
— Софи, посмотри на меня. Пожалуйста.
— Не буду, — буркнула я.
— Упрямая, — со смешком произнес он, снова пленяя голосом. Вот же… Гад ползучий! — Расскажи мне про этот… Лангранж-Холл.
— Не буду я ничего тебе рассказывать.
Еще один смешок.
— Я покажу тебе гейзер.
Я навострила уши. Вот это уже интересно. Покосилась на него через плечо. Стоит, щурится, улыбается краешком губ. Все-таки надо было его того… подушкой.
— Завтра покажу. Вчера там шел пар, значит, уже скоро проснется. Красивое зрелище.
— Что мешает мне пойти туда самостоятельно? — фыркнула я.
— Я установил возле гейзера ловушки и капканы, — любезно пояснил дикарь. — Чтобы всякие самостоятельные не шлялись.
— Ты сумасшедший! — открыла я рот. А если бы мы с Линк туда отправились?
— Точно, — блестя черными глазами, хмыкнул он. — Ну, так как? Расскажешь?
— Не знаю. — Сдаваться так просто я не собиралась. — Подумаю.
И вскинув подбородок, отправилась к дому, не обращая внимания на топающего сзади Шерха. Впрочем, он не топал. Шел бесшумно, не задевая ни одной ветки. Но я чувствовала, что он рядом.
ГЛАВА 12
Интересно, как получилось, что, требуя извинений, я извинился сам? Несколько раз.
Над этим вопросом я размышлял все дорогу до дома. Ну и ещё о ягодицах, натянувших батист панталон. Смотрел на рыжий затылок, вспоминал, хмурился. Как получилось, что эта девчонка орет на меня, а мне хочется ее утешить? Странно. Непонятно.
