А Смышляев дополняет:
«Из этой церкви тринадцать ступеней сводят еще ниже, в церковь Обретения Честного Древа, принадлежащую католикам. Неправильной формы свод этой пещеры весь иссечен в природной скале. Близкое соседство цистерны сообщает ему постоянную отпоть: настроенное набожностью воображение поклонников видит в ней слезы, источаемые скалой при виде места, где было скрыто Животворящее Древо».
Лукьянов иначе ступени считает:
«И какъ снидешъ долу, тутъ стоитъ церковь каменная царя Константина и матери его Елены. И тамъ горятъ три кандила съ масломъ, а посредѣ тоя церкви въ пещеру ископана лѣстница, въ землю 7 ступ ней. И тамо царица Елена обрѣла Крестъ Христовъ и два разбойнича. А стоитъ на томъ мѣстѣ седмъ кандилъ христианскихъ, одно латинское».
…И вообще-то, бесконечно можно рассказывать предания, легенды, мифы и былины про нахождение крестов, про идентификацию Животворящего древа, про его судьбу. Попробуем изобразить приблизительную схему развития представлений о нахождении Креста и связи их с данным местом.
У Евсевия Кесарийского, одного из самых ранних церковных историков, ровесника византийского императора Константина, первого, кто поведал о строительстве храма Воскресения, вообще нет ни слова о нахождении крестов. В «Жизни Константина» Евсевий рассказывает лишь об обнаружении Гробницы, и то в ходе повествования выясняется, что найдена она была чисто случайно в процессе возведения церкви на месте языческого капища Афродиты, и это было воспринято как величайшее чудо. Зато последующие историки сосредотачивают внимание на археологических раскопках Елены (Евсевий ничего о поисках не пишет, лишь отмечая участие императрицы в строительстве церквей) и главном их результате – обнаружении крестов. Переводчик «Церковной истории» Евсевия на латынь Руфин Аквилейский вносит в сочинение собственный текст:
«В то же время Елена, мать Константина…, побужденная, говорят, божественным видением, отправилась в Иерусалим и там у местных жителей разузнала о месте, где на кресте висело священное тело Христа… Но когда… религиозная женщина поспешила к месту, отмеченному знаком небесным, удалив с него все нечистое и порочное, в глубине под мусором нашла беспорядочно лежащие три креста. Однако радость обретения находки нарушалась внешней неразличимостью крестов. Хотя там была найдена и табличка, на которой Пилатом была сделана надпись на греческом, латинском и еврейском языках, однако ясного указания на Крест Господень не было. Поэтому человеческая неопределенность нуждалась в божественном свидетельстве. Случилось, что в том же городе недалеко от этого места находилась снедаемая тяжким недугом и уже умирающая знатная женщина. Епископом Церкви того города в то время был Макарий. Когда он увидел царицу, стоящую в нерешительности, а также всех, кто там присутствовал, то сказал: „Принесите сюда все кресты, какие были найдены, и тот, что нес на себе Господа, откроет нам Бог“. И вступив вместе с царицей, а также с народом [в дом] к той, которая была при смерти, став на колени, произнес… молитву к Богу… И когда он сказал это, приложил [к больной] сначала первый из крестов, но ничего не достиг. Приложил второй, и также ничего не произошло. Когда же он приложил третий, женщина, открыв вдруг очи, встала, и когда вернулась к ней телесная крепость, стала она более свежей, нежели когда лежала больной. И все в доме засуетились и принялись славить могущество Божие. Так, получив очевидное свидетельство, царица по данному обету с царственным рвением построила удивительный храм на том месте, где был обретен Крест. Гвозди же, которыми тело Господне было приколочено [ко Кресту], отправила к сыну… Это происходило в Иерусалиме».
Сократ Схоластик* добавляет к этому рассказу, что кресты были найдены в самой Гробнице. И повествует об их судьбе так:
«Что же касается Креста, то одну часть его, положив в серебряное хранилище, оставила она там, как памятник для последующих историков, а другую послала к царю… Это написал я хотя и по слуху, однако о подлинности сего события говорят почти все жители Константинополя».
Феодорит* Кирский, компилируя сообщения Евсевия, Руфина и Схоластика, вносит новые детали относительно найденных вместе с крестом гвоздей:
«…Некоторые она (Елена. – М. К.) вбила в шлем царя, заботясь о голове своего сына, чтобы от нее отражались неприятельские стрелы, другие вковала в узду его коня, имея в виду и безопасность царя».
Ян ван Эйк*. «Императрица Елена на раскопках». Миниатюра из «Прекраснейшего Часослова Нотр-Дам». 1422–1424 гг.
Гермий Созомен* на основе сочинений Схоластика и Феодорита тоже добавляет подробностей и разделяет место погребения Христа и место обнаружения крестов:
«Итак, когда по повелению царя означенное место было очищено, то в глубине, на одной его стороне обнаружилась пещера Воскресения, а на другой, близ того же места, были найдены три креста, и отдельно от них найдена еще деревянная дощечка, на которой словами еврейскими, греческими и римскими было написано: Иисус Назорей, царь Иудейский».
Западно-христианские историки в целом придерживались этой же сюжетной канвы. Правда, Амвросий Медиоланский утверждал, что крестное древо обнаружено на Голгофе. Последователи ему вторили, и к XI в. сформировалось представление, что орудия казни сохранялись где-то у подножия Лобного места. С XI в., после ремонта, проведенного Мономахом, помещения крипты базилики Константина (перекрытый участок бывшей каменоломни) стали отождествляться с местом обретения Креста. Ну, а по завершении реконструкции крестоносцев место сие было канонизировано, и иные версии не обсуждались. Зато получила развитие легенда о наводчике св. Елены. Еще в конце VI в. Григорий Турский* упомянул в «Истории франков» о неком Иуде-еврее, в крещении названном Квириаком (Кириаком), указавшем на местонахождение древа Господня. Предание окончательно оформилось к XIII в. и было зафиксировано Иаковом из Ворагина, автором знаменитого сочинения «Золотая легенда». Вот как это было:
«Тогда Елена прибыла в Иерусалим, собрала всех мудрецов той земли, и когда собрались они, пожелали узнать, для чего их призвали. И один иудей сказал им:
– Мне достоверно известно, что она захочет узнать, где лежит крест Иисуса, но умоляю никого из вас не говорить сего, ибо знаю, что после того уничтожен будет наш закон. Ибо Захей, дед мой, сказал Симону, отцу моему, и отец мой сказал мне, умирая:
– Приготовься к тому, чтобы никакие муки не заставили тебя рассказать, где спрятан крест, потому что, когда будет найден он, царству иудеев придет конец, но править станут христиане, поклоняющиеся кресту; поистине тот Иисус был сын Божий.
Потом спросил я у отца своего, почему они распяли его на кресте, если ведали, что он сын Бога. И сказал он мне:
– Милый сын, я никогда не соглашался на то, но возражал, однако фарисеи сделали это, ибо он обличал их грехи; но он поднялся на третий день и, как видели ученики его, вознесся на небо; и потому Стефан, брат мой, уверовал в него и был побит камнями. Когда сказал Иуда сотоварищам своим такие слова, они отвечали:
