Вспомнив подругу, Даша еще больше расстроилась.
Если бы она уговорила Алю, если бы они поехали вместе, ничего бы этого не случилось!
Или… или случилось бы, и они сидели бы сейчас вдвоем в этом каменном каземате?
Даша уселась на каменный пол, подперла подбородок кулаком и пригорюнилась.
Впрочем, долго находиться в таком положении она не могла: во-первых, это было не в ее характере, во-вторых, пол был слишком холодным и сидеть на нем было неприятно и вредно для здоровья.
Впрочем, подумала она грустно, о здоровье можно больше не беспокоиться, оно вряд ли понадобится: криминальная парочка за дверью обдумывает, как бы половчее отправить ее на тот свет…
Ко всем неприятностям Даша почувствовала какой-то мерзкий запах.
Он почему-то напомнил ей овощной ларек возле дома, куда она время от времени заходила купить картошки или помидоров.
Даша принюхалась.
В ее темнице отчетливо пахло подпорченной картошкой.
Она поднялась и пошла на запах. Не то чтобы у нее были какие-то мысли или надежды, связанные с испорченными корнеплодами, просто ее деятельная натура требовала движения.
Далеко идти не пришлось – вся камера была несколько шагов в поперечнике. Пройдя ее наискосок, Даша действительно уткнулась в груду порченой картошки, которой был завален дальний угол помещения.
– Ну вот, – проговорила она вполголоса. – По крайней мере, от голода я здесь не умру…
Она хотела уже вернуться на прежнее место, как вдруг услышала доносящийся из-под картофельной груды странный звук – едва слышное чавканье.
– Мама! – прошептала Даша, попятившись. – Там кто-то есть!
Первое, что пришло ей в голову, – крысы. Конечно, этого следовало ожидать: в таких мрачных подземельях крысам самое место. Тем более что здесь целая куча картошки, которой грызуны могут питаться.
Как всякая нормальная женщина, крыс Даша боялась и ненавидела. Она немедленно вспомнила жуткие истории об узниках казематов, съеденных крысами.
Перед глазами встала картинка из школьного учебника, на которой несчастная княжна Тараканова отбивается от осаждающих ее хвостатых хищников.
Правда, ее немного утешило то, что при наличии такого большого запаса пищи зловредные грызуны, скорее всего, не нападут на нее, а будут и дальше питаться картошкой.
В следующее мгновение ей пришло в голову, что чавканье не похоже на звуки, которые издают крысы. Либо это крыса какого-то совершенно чудовищного размера, либо… либо это какое-то совсем другое животное!
– Мама! – повторила Даша, представив клыкастого монстра, обитающего в замковом подземелье.
Но тут чавканье на мгновение прервалось, и вместо него раздалось удовлетворенное хрюканье.
На этот раз Даша не столько испугалась, сколько удивилась.
В детстве ей часто случалось гостить в деревне у двоюродной тетки, точнее, у бабушкиной сестры в Лужском районе.
Тетя Глаша жила в деревне с симпатичным названием Большие Коты, и в ее хозяйстве действительно было несколько котов, а также корова Майка и свинья Лушка. Свинья выросла на Дашиных глазах из маленького поросенка, Даше разрешали ее кормить, и она с Лушкой, можно сказать, подружилась.
Так вот, Лушка, когда ее кормили, издавала точно такое радостное хрюканье.
Так что этот звук Даша не могла перепутать ни с каким другим: хрюкала свинья!
Но откуда могла взяться свинья у нее в камере, да еще под грудой гнилой картошки?
Вывод напрашивался сам собой: там есть выход!
Даша бросилась обратно к куче и принялась торопливо разгребать ее обеими руками. Это было тяжело, утомительно, а самое главное – противно: картошка воняла зверски, ломались ногти, свербело в носу.
Тут под руку Даше подвернулась какая-то доска – видимо, обломок ящика. Ее можно было использовать как лопатку, и дело пошло значительно быстрее.
Даша постепенно углублялась в картофельную груду, и чем глубже закапывалась, тем яснее слышала хрюканье и чавканье. Они со свиньей явно двигались навстречу друг другу, как проходчики метро, с двух сторон роющие тоннель.
Даша удвоила усилия, едва не сломав доску, и наконец докопалась почти до самой стены. И тут картофельная груда провалилась под ее самодельной лопаткой, и навстречу Даше высунулось довольное свиное рыло.
Свинья радостно хрюкнула, взбрыкнула передними ногами и влезла в Дашину камеру. Здесь она пришла в совершенный восторг, увидев огромные залежи подгнившей картошки, и принялась уписывать ее с еще большим воодушевлением.
Даша же нырнула в проход, который остался позади свиньи, и оказалась в узком наклонном лазе, который шел вперед и вверх.
Впереди маячил бледный дневной свет, и Даша поползла в этом направлении, опираясь на локти и колени.
Так она ползла всего две или три минуты, после чего вывалилась на лужайку под стеной замка.
Лужайка была окружена густыми кустами, из-за которых доносился недовольный мужской голос, который призывно восклицал:
– Марыся! Марыся!
После сегодняшних приключений Даша ко всем незнакомцам относилась с недоверием.
Поэтому она встала, кое-как отряхнулась и осторожно выглянула из-за кустов.
Она увидела своего знакомого усатого крестьянина.
Пан с озадаченным видом ходил вдоль кустов и кого-то громко звал:
– Марыся! Марыся, чертова дочь! Ну куда же ты запропастилась? Да иди ж ты сюда! Я тебе чего-то вкусного дам! – И он поднял руку, в которой Даша увидела большую красную морковку.
При виде своего знакомого Даша облегченно вздохнула, высунулась подальше и вполголоса окликнула:
– Пан! Эй, пан!
Крестьянин повернулся на ее голос, испуганно перекрестился и проговорил с большим чувством:
– Матка Боска! Пани, где ж это вы так изгваздались?
– То долгая история, пан! – вздохнула Даша. – А не отвезет ли меня пан обратно в гостиницу?
– В таком виде? – Крестьянин оглядел ее с головы до ног. – Но почему бы и нет? – Тут он спохватился и спросил Дашу без большой надежды на успех: – А не видала ли пани свинью? Такая хорошая свинка, килограммов на восемьдесят! Такая умная, прямо как профессор! Ходила тут, ходила, да куда-то запропастилась!
Прежде чем ответить, Даша на мгновение задумалась.
Если она скажет крестьянину, куда делась его свинья, – он отправится выяснять отношения с паном Войцехом и экскурсоводом, а эти двое – люди опасные, так что крестьянину может от них здорово достаться.
С другой стороны, свинья сейчас явно наслаждается жизнью – так зачем же ей мешать?
– Нет, пан, свинью не видела!
