– Ты сказал, вы два раза виделись.
– Да, второй раз оказался последним. Магдана пришла ко мне сама.
Глава 22
Отец встал из-за стола, чтобы поставить чайник. Скинул пиджак, ослабил галстук. Выглядел он сейчас абсолютно трезвым, но до крайности измученным.
– Тебе, я так понимаю, кофе, – обратился он к дочери. – А вы, Юрий?
– Неправильно понимаешь. Я ничего не буду.
Юрий, чтобы не обижать хозяина, выбрал чай, хотя ему тоже не хотелось.
– Вы присядьте. Что в дверях-то стоять.
Отец наливал воду, ставил на стол чашки с блюдцами, искал заварку, доставал молоко и какие-то сладости так долго, что Магда не выдержала:
– Папа, может, хватит время тянуть?
Он подержал на весу сахарницу, глядя на нее с таким выражением, будто не понимал, как она оказалась в его руках. Потом, словно внезапно ослабев, опустил на стол.
– Когда Магдана утонула, Нана обвинила меня. Уже после похорон позвонила, стала кричать, что я убил ее сестру. Трубку взяла моя мать. С ней, конечно, такие номера не проходили. Она пригрозила, что если Нана не прекратит свои нападки, то окажется в милиции, велела ей оставить нашу семью в покое и самой разбираться со своей беспутной сестрицей. Так и сказала: с беспутной сестрицей. – Отец прикрыл глаза ладонью. – Вот так я и узнал, что Магданы больше нет. Наорал на мать, хлопнул дверью. С тех пор жил один – комнату снимал, пошел работать, чтобы обеспечивать себя, и в конечном итоге это сослужило мне хорошую службу. Мне казалось, я ненавижу мать – наверное, как ты меня сейчас ненавидишь.
– Не преувеличивай. И давай без патетики, – поморщилась Магда.
– Ты говоришь, как она, – заметил отец. – Как Лера.
– И вот этого не надо тоже. Ты так и не рассказал о последней встрече с Магданой.
– Она приехала ко мне в Казань, потому что узнала, что я приходил к ней. Нана не хотела говорить, но потом, видимо, проболталась. Магдана решила, что я хочу вернуться, помириться, вот и приехала. Сидела на лавочке, ждала меня. А я пришел не один. Не сразу заметил ее. Смеялся, помню, обнимал девушку, с которой пришел. – Отец махнул рукой. – Магдана не стала кричать и плакать, как обычно. Закаменела лицом и руку вытянула: мол, не подходи. Сказала только: «Ты понимаешь, что натворил? Как мне теперь жить?» А я, видно, от растерянности ляпнул: хватит жертву из себя строить, живи как хочешь, мне дела нет, нечего лезть в мою жизнь. Она больше ничего не сказала, развернулась и пошла прочь. У меня до сих пор перед глазами – как она уходит от меня в последний раз, в синем нарядном платье и белых босоножках на тоненьком каблучке. Сколько мы ссорились и мирились, но в тот момент я понял: все, это уж навсегда. Так и вышло. А ведь я постоянно думал о ней.
– Почему же не остановил?
– Не был уверен, что опять не брошу ее, – честно ответил отец. – А если не знаешь точно, зачем заставлять человека страдать снова и снова? Я так и не успел решить…
– Получается, никакой это был не несчастный случай? Она – сама?
Отец смотрел глазами побитой собаки.
– По официальной версии, у Магданы свело судорогой ногу, она испугалась и не смогла выплыть. К тому же плохо плавала.
– Это все бред собачий! Почему ты бросил Леру? – спросила Магда, чувствуя, что слова эти сами собой слетели с языка.
– Я поехал к Нане. Сразу, как только узнал. Не буду врать, что решил забрать дочь. Да мне бы и не позволил никто. Сопляк, двадцатилетний студент, и по документам для Леры – чужой человек. Но я хотел предложить помощь.
– Нана отказалась? – спросил Юрий.
– Думал, она с кулаками на меня налетит, но… Некому было. Нана уехала и увезла с собой Леру. Потом уже, через много лет, когда Лера нашла меня, сказала, что они тогда отправились в Грузию, к родне. Года на два, кажется. Нана старше Магданы на восемь лет. Мужа у нее не было, детей – тоже. Были какие-то проблемы со здоровьем. Лера стала ей как дочь.
Чайник свистел, надрывался на плите, и Юрий встал, выключил.
– Пейте, наливайте себе, – бесцветным голосом проговорил Михаил Сергеевич. – А мне что-то не хочется.
– Давно Лера тебя нашла?
– Прошлой весной, – ответил за него Юрий.
Отец глянул цепким, острым взглядом, как будто только что увидел, кто перед ним.
– Откуда вы знаете?
– Мы с Лерой были вместе. Встречались.
– Значит, вам известно, чего она добивалась?
Юрий покачал головой:
– Она была закрытым человеком. Мы знали друг друга шесть лет, но она не умела подпускать людей близко к себе. Даже тех, кого любила. Так что нет, я не знал. Однажды Лера сказала, что выяснила, кто ее отец, оказалось, у него другая семья и дочь. Больше на эту тему мы не говорили.
– Нана всегда твердила Лере, что отец ее погиб, как и мать. Похоронила меня, стало быть. Уберечь ее хотела, а может, боялась, что я стану претендовать… – Отец поджал губы. – Нана не знала, что Лера отыскала в вещах матери фотографию – там мы были сняты с Магданой. И однажды, примерно год назад, случайно наткнулась на мой снимок в журнале. Помнишь, Магда, со мной «Идель – Бизнес» интервью делал?
Магда кивнула. Статья вышла огромная, восторженно-хвалебная: известный бизнесмен, благотворитель, примерный семьянин. Ее фотография там тоже имелась.
Каково же было Лере узнать, что папочка вовсе не помер, а жив-здоров и, как говорится, даже довольно упитан. Да еще и дочь у него имеется. Названная в честь ее умершей матери.
– Лера сделала правильные выводы, но решила еще и у Наны спросить. Та повздыхала, поплакала и рассказала – со своей колокольни, разумеется. В ее изложении я представал злодеем, мерзавцем, толкнувшим Магдану на самоубийство. Так что к моменту, когда мы встретились с Лерой, она была настроена враждебно.
– Киношного воссоединения отца и дочери не получилось, – констатировала Магда.
– Мы виделись всего несколько раз. Каждый раз они принималась обвинять меня, вставала в позу. Клянусь, поначалу я был рад, что она нашла меня. Строил планы, стал думать, что познакомлю ее с тобой и… – Он запнулся, словно имя жены никак не давалось ему. – С Оксаной. Но Лере нужно было другое. Ей необходимо было причинить мне боль, чтобы я прочувствовал на собственной шкуре, каково это – быть отвергнутым. Она постоянно напоминала, как я оскорбил ее мать, бросала мне в лицо, что я убил Магдану, обрек ее саму расти сиротой.
– Не сказать, чтобы она была совсем уж не права, – заметила Магда.
Отец порывисто поднялся, налил из-под крана стакан воды, выпил залпом.
– Видишь ли, моя непримиримая, правильная, умная дочь, я ведь и сам знал это! Без ее – и твоих! – напоминаний. Жил с сознанием содеянного долгие годы и так сильно хотел увековечить свою любовь и свою вину, что даже назвал законнорожденное дитя именем умершей возлюбленной.
