Вопрос этот, похоже, волновал не только Ивана. Но задать его первым решился только один человек.
– Мама, все в порядке? – спросил Никас Адамиди, отец Ксю и Дима.
– А что, сын, я так плохо выгляжу? – Агата сделала знак официанту, и тот налил ей минеральной воды.
– Ты выглядишь сногсшибательно! Впрочем, как и всегда.
– Ах, мальчик мой, если бы меня волновала лесть. – Агата поднесла бокал с минералкой к губам. Выглядела она и в самом деле хорошо. Или просто хорошо держалась. Иван в таких вещах не разбирался.
– Это ведь все из-за происшествия на острове? – Кирилл Адамиди поправил профессорские очки. – Мы должны что-то сделать. Как-то отреагировать. Юнона места себе не находит…
Юна и в самом деле не находила себе места, ерзала на стуле, скручивала в жгут салфетку и искоса поглядывала на Ивана.
– Да, Кирилл, вашей старшей дочери хронически не везет. – Зоя, мать Ксю и Дима, сочувственно покачала головой. Вот только в голосе ее не было ни капли сочувствия. – Во второй раз найти мертвеца… да еще с ее хрупкой психикой…
– С психикой Юноны все в полном порядке! – Голос Софьи Адамиди звучал ровно и спокойно. Почти спокойно. – И с воспитанием, кстати, тоже.
– В порядке? – Зоя улыбнулась, поправила прическу. Даже в строгом брючном костюме она была похожа на античную богиню. – Ты уж прости меня, Софья, но каждый присутствующий за этим столом знает отягощенный анамнез твоей девочки. И мне очень жаль, что так вышло. Дети не должны страдать… – Она не договорила, сделала многозначительную паузу.
Судя по тому, как стремительно становились пунцовыми щеки Софьи Адамиди, назревал скандал. Но его на корню пресек Артем Игнатьевич.
– Кстати, о происшествии, – сказал он деловым тоном. – Никакого убийства на острове не было. Мне уже звонили из полиции.
– А что же тогда? Несчастный случай? – Никас Адамиди скрестил руки на груди. На Артема Игнатьевича он смотрел с вежливым интересом.
– Смерть от естественных причин.
– Ну разумеется! – Софья нервно одернула подол платья. – Только на моей памяти на острове произошло больше дюжины смертей, и все от естественных причин!
– А у тебя есть сомнения? – вкрадчиво поинтересовалась Зоя Адамиди. – Ты не уверена в безопасности?
– Да, я не уверена! – Софья вздернула подбородок. – И в свете происходящего я считаю, что инициацию нужно отменить, ведь никто не знает, что с ними может случиться на острове в ночь большого отлива.
– Ну почему же? – сказала Агата, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я точно знаю, что с ними может случиться на острове в ночь большого отлива.
– И мы вам полностью доверяем, – улыбнулась Зоя, – потому что понимаем, что все, что вы делаете, на благо семьи. А если Софью так сильно волнуют вопросы безопасности, Юнона может не участвовать в инициации.
– Юнона будет участвовать, – сказала Юна и улыбнулась тетушке такой улыбкой, от которой впору окаменеть. – Бабушка, ты же понимаешь, что я сумею спуститься в лабиринт?
– Сумеешь. – Агата кивнула. – Любой женщине рода Адамиди это под силу.
– А выйти из него живой? – спросила Софья, и в наступившей вдруг тишине вопрос ее обрел почти физическую осязаемость и бритвенно-острые грани.
– Остановись, Софья. – Голос Агаты звучал мягко, даже ласково. – Остановись, пока не сказала такого, о чем потом пожалеешь и ты, и вся твоя семья.
– Мама! – Юна вскочила с места, требовательно и умоляюще посмотрела на мать. – Мама, перестань! Бабушка, не слушай ее!
– Соня, – Кирилл Адамиди крепко сжал ладонь жены, – успокойся, я прошу тебя.
И она успокоилась. Иван не знал, какова была цена этого спокойствия, но очевидно, что немалая.
– Это был несчастный случай, – произнесла Агата и изящным жестом стерла с высокого лба испарину. – Такого больше не повторится. Я об этом позаботилась.
Несчастный случай… Они говорят об Арине, сестре Агаты. Той самой девочке рода Адамиди, которая не смогла пройти испытание подводным лабиринтом. А сейчас Агата обо всем позаботилась. Обо всех позаботилась.
– Мама, а нельзя все это отменить? – Кирилл Адамиди посмотрел на Агату поверх профессорских очков. – Я понимаю, семейные традиции, но ведь двадцать первый век на дворе! Может, гораздо проще и гораздо разумнее просто составить завещание? Ну, посуди сама! Двое из твоих внуков автоматически становятся обделенными. Димитрис и Афина не могут пройти испытание лабиринтом. Кстати, мама, – нервным жестом он сдернул очки, положил их на салфетку, – я могу понять, почему в лабиринт не может войти Димитрис. Он мальчик, а к мальчикам в нашей семье всегда было особое отношение. Но Афина! Я ведь человек науки, мама, я изучил уйму документов и нигде не видел даже упоминаний о таких ограничениях, как возраст! Ты и сама об этом никогда раньше не вспоминала. Откуда взялась эта цифра? Почему именно тринадцать? Ведь если следовать логике, еще не так давно тринадцатилетние девушки считались достаточно взрослыми даже для замужества.
– Не ищи логику там, где ей нет места, сын, – сказала Агата строго. – История нашего рода пишется не на бумаге и не чернилами. Она пишется кровью на песке. И те из моих девочек, которые пройдут лабиринт Медузы, поймут это безо всяких объяснений. Они просто будут знать правду.
– Агата, вы говорите, что пройдут все девочки. – Зоя подалась вперед, на ее скулах тоже горел лихорадочный румянец. – Но почему же тогда своей преемницей вы выберете только одну из них?
– Выберу не я. – Агата улыбнулась всем и сразу. – Преемницу выберет Медуза.
– Медуза… – Зоя кивнула, словно заставляя себя смириться со сказанным. – Несуществующая Медуза, хранительница рода Адамиди.
– Ты мне не веришь? – Если бы над головой Агаты был не сводчатый потолок обеденного зала, а чистое небо, над ней бы уже неминуемо сгустились тучи.
– Верю. – Зоя снова кивнула. – Но вы должны понять, как тяжело нам дается вот такая безоговорочная вера.
– В этом вся соль. Веры с оговорками не бывает. – Агата сидела с прямой спиной, разглядывала всех присутствующих за столом, хмурилась. – Но я не стану никого заставлять. И даже те, кто не сможет войти в лабиринт или откажется это сделать, не будут обделены. Завещание уже составлено. – Она перевела взгляд на Лазицкого-старшего, и тот согласно кивнул.
– Твой папик адвокат? – спросила шепотом Ксю.
– Очень крутой адвокат. – Вадик расправил и без того широкие плечи.
– В своем завещании я не забыла никого из сидящих за этим столом. Не переживайте, дети мои, каждому воздастся по заслугам.
– По заслугам, мама?! – Никас Адамиди шумно вдохнул и так же шумно выдохнул.
– Именно так, сын. Каждый из вас получит свою долю наследства. Этого хватит, чтобы никто из вас ни в чем не нуждался до конца своих дней.
