– Каких конкретно объектах?
– Я не знаю. Ариадна сказала, что они длиной от пяти до пятнадцати метров, что движутся по синусоиде, что их много и они приближаются…
Даже от воспоминаний о пережитом ужасе в коленях появилась слабость, а в голове словно зашумел морской прибой.
– Но ведь в воде не могло быть ничего такого? – Она хотела, чтобы было утвердительно, а получилось вопросительно и даже жалко.
– Не могло, – сказал Артем Игнатьевич, но не сразу, а после небольшой паузы. Этой паузы хватило, чтобы и слабость, и шум прибоя усилились многократно. Теперь он точно станет считать ее сумасшедшей. Впрочем, вполне возможно, что он так думает с первого дня их знакомства. – Но я распоряжусь, чтобы Ариадну проверили.
– Не надо! – Нике вдруг стало страшно, что у нее заберут Ариадну. Заберут и не вернут. – Сейчас она работает абсолютно нормально.
– Хорошо. – Он согласился слишком быстро. Подозрительно быстро. Все-таки с ней что-то не так, если в каждом сказанном слове ей чудится подвох. – Но я должен вас кое о чем попросить.
– Я слушаю вас, Артем Игнатьевич. – Да, слушать она умеет. И слух у нее нынче острый.
– Сейчас я отведу вас в вашу комнату, вы переоденетесь и приведете себя в порядок, а через полчаса я снова за вами зайду.
– Зачем? – Ника уже знала ответ. Чувствовала.
– Агата хочет с вами познакомиться, – сказал он все с той же задумчивостью в голосе.
– Пришли результаты анализов? – спросила она шепотом.
– Пришли.
Она не нашла в себе сил спросить, что показала генетическая экспертиза, а он не счел нужным ей об этом рассказывать. Или и сам не знал?
* * *
Ника собралась быстро. С Ариадной это было легко. Приняла душ, высушила волосы, натянула джинсы и майку, даже не стала проверять ярлычки с описаниями. Ей все равно, в какой одежде придется выслушивать приговор. Сейчас главное, чтобы Агата не отобрала у нее Ариадну. И пусть в ее дальнейшей жизни не будет инфракрасных маячков и безопасных фарватеров, она как-нибудь справится. Вдвоем с Ариадной справится.
Артем Игнатьевич ждал ее в коридоре. О его присутствии Ника узнала по тонкому аромату одеколона, а потом включилась Ариадна.
– Вы готовы. – Он не спрашивал, он утверждал.
– Я готова.
– Тогда следуйте за мной, – сказал, но под руку Нику не взял. Да и зачем, если результаты экспертизы отрицательные?
– Вы должны тренироваться, Ника. Учиться ориентироваться и выживать самостоятельно, – голос его звучал отстраненно.
Самостоятельно. Вот ключевое слово…
Дом был огромный, под его сводами жило гулкое эхо. Эхо множило и искажало звуки, пыталось сбить Нику с курса. Если бы не Ариадна, она бы не справилась, но Ариадна направляла ее мягко и уверенно.
– Вот мы и пришли. – Прежде чем толкнуть дверь, Артем Игнатьевич коротко постучал.
– Входите! – послышался приглушенный стенами и расстоянием, но все равно властный голос.
Они вошли. Сначала Артем Игнатьевич, потом Ника, остановились в центре комнаты. Нике почему-то подумалось, что именно в центре, как на арене цирка.
– Я привел ее, Агата. – В голосе Артема Игнатьевича не было ни подобострастия, ни заигрывания – одна лишь констатация факта.
– Спасибо! Ты можешь идти. – А в голосе Агаты не было вообще ничего. Даже механический голос Терезы казался более живым.
Послышались неспешные шаги, хлопнула закрывающаяся дверь.
– Подойди ко мне, девочка, – приказала Агата.
Ника подошла. Сделала сначала один осторожный шаг, потом другой и третий, а потом Ариадна мурлыкнула в наушнике:
– Агата Адамиди, хозяйка виллы «Медуза».
– Подойди ближе. Не бойся, у тебя еще есть место для маневров.
Вот только беда – подходить ближе Нике не хотелось. Ей хотелось уйти, уехать с виллы и навсегда забыть все то, что с ней здесь случилось. Или не случилось.
– Вы меня звали. – Все-таки она сделала еще несколько шагов.
– Звала. Слева, в полуметре от тебя стул. Присаживайся.
Стул Ника нашла быстро. Помогла Ариадна.
– Тебе нравится в моем доме? – спросила Агата. Вопрос оказался слишком неожиданным, настолько неожиданным, что Ника не успела обдумать ответ.
– Нет, – сказала, а уже потом пожалела о сказанном.
– Тебе нравится Ариадна? – Возможно, Агата и оскорбилась, но голос ее по-прежнему звучал ровно.
– Да.
– И ты хотела бы оставить ее себе?
– Да.
– Но при этом ты говоришь, что тебе не нравится мой дом.
– Простите.
– Не извиняйся. – Нике показалось, что Агата нетерпеливо махнула рукой. – Правильно ли я тебя понимаю, ты бы не хотела здесь оставаться дольше необходимого срока?
– Дольше необходимого не хотела бы. – Знать бы еще, что это за необходимый срок.
– Боюсь, я тебя разочарую, Доминика.
– Ника. Пожалуйста, называйте меня Никой.
Молчание длилось долго. Достаточно долго, чтобы неловкость переросла в панику.
– Хорошо, Ника, – сказала наконец Агата. – Я уважаю твое желание. Или нежелание. Но тебе придется задержаться на вилле «Медуза» на некоторое время.
– Я ваша… внучка? – Не нужно было спрашивать, само сорвалось.
– Нет. – Агата ответила без колебаний. И голос ее остался по-прежнему безэмоциональным. – Генетическая экспертиза не подтвердила нашего родства.
И никаких тебе «я сожалею»… А впрочем, о чем ей сожалеть? О том, что теперь она избавлена от вынужденной необходимости заботиться о слепом инвалиде?
– Но… – Агата сделала многозначительную паузу. Это была первая многозначительность в их странной беседе. – Но я предлагаю тебе сделку.
Ника не стала спрашивать, какую сделку. Ника ждала.
– Почему ты молчишь? – спросила Агата, кажется, с любопытством.
– А что я должна сказать?
– Ты должна согласиться со всем, что я тебе предложу.
– Я не знаю, что вы мне предложите.
Сначала она не поняла, что это за звук, и лишь через мгновение догадалась, что Агата смеется.
– Это правильный подход. Признаюсь, я бы хотела, чтобы у меня была такая внучка. Еще одна внучка.
– Но это не я.
– Но это не ты. Твоя мать мне солгала. Возможно, у нее была связь с моим сыном, но тебя она родила от другого мужчины. Кстати, я выслала ее с вилы. Разумеется, с материальной компенсацией за душевные страдания. Она уже уехала.
Уехала. И не попрощалась с Никой. Как это похоже на маму…
