– А что с сестрой Агаты? – спросил он, закидывая руки за голову. От греха подальше. – Ее в самом деле так и не нашли?
– Нашли, кажется. – В голосе Юны мелькнуло, но тут же исчезло разочарование. – Та история темная, никто, кроме очевидцев, ничего рассказать не может, а очевидцев почти не осталось. Кажется, только сама Агата, Артем Игнатьевич, он ее давний друг и поверенный в делах, Тереза, ну, ты ее видел, и Рафик. Они друзья детства, так рассказывал папа. Как бы то ни было, а дело замяли, виноватых не нашли. Смерть Арины списали на несчастный случай. Впрочем, как и остальные смерти.
– Были еще смерти? – С моря потянуло холодом почти могильным. Или это Ивану просто так показалось?
– Да сколько хочешь! Народ на острове пропадал пачками. Кто-то исчезал с концами, а кого-то потом находили мертвым. Думаешь, почему Агата запрещала нам в детстве сюда плавать?
– Боялась, что можете утонуть?
– Нет. Мы все с детства очень хорошо плаваем, для нас остров не опасен. Агата боялась, что мы можем встретить кого-нибудь из мародеров, охотников за сокровищами. Только на моей памяти к берегу острова прибивало троих. Одного я видела своими собственными глазами. Вот на этом самом пляже. И скажу тебе, это было страшное зрелище. – Голос Юны вдруг сделался очень серьезным. – И не потому, что я никогда раньше не видела утопленников, а потому, что это был какой-то не такой утопленник. Мы нашли его вдвоем с Димом, когда сбежали на остров. Утонувший лежал на берегу, и в первый момент я подумала, что это статуя, а не человек. Каменная статуя. У нас в парке такой античной дребедени хоть отбавляй. Но тут не в парке, а на острове. И не статуя, а мертвый мужик с окаменевшим, полным ужаса лицом. Мне потом родители сказали, что это все из-за того, что он был весь в песке, что это такая оптическая иллюзия, но я его лицо до сих пор забыть не могу. Думаю, что и Дим тоже. Кстати, то дело тоже быстро замяли. Агата всегда стоит на страже семьи. Жаль только, что она не может стереть мне память. – Юна горько усмехнулась. – Хотя к очень дорогому и очень модному психологу меня по ее рекомендации родители водили целый год.
– Помогло? – спросил Иван. Его и в самом деле интересовал вопрос, может ли помочь в таком страшном деле какой-то там психолог.
– Нет, – сказала Юна и отвернулась.
Так, в молчании, они провели еще минут пять, а потом Юна велела уже прежним своим бодрым тоном:
– Ну, возвращаемся!
В тот момент Иван был даже рад такому ее внезапному порыву. Оставаться на острове Медузы ему расхотелось, а вот проверить кое-что, наоборот, захотелось.
На том берегу их уже ждали Ксю с Димом.
– Утренний променад? – Ксю смерила Юну внимательным взглядом. – Уже рассказала ему свою любимую страшилку про каменного жмурика?
– Дим тоже его видел. – Юна вздернула подбородок. – Скажи!
– Я видел жмурика. – Дим ухмылялся, и ухмылка делала его похожим на Олежку. – А ты напридумывала всякого, истерику устроила на ровном месте.
– Я ничего не придумала. – Юна подняла с земли полотенце, принялась вытирать мокрые волосы. – А ты слабак, привык плясать под сеструхину дудку.
– И правильно делает. – Ксю улыбалась Ивану, многозначительно улыбалась. – Всегда лучше быть на стороне победителя. К тому же я его родная сестра, а ты так… седьмая вода на киселе. – Она перестала улыбаться, взяла Ивана за руку, тоже многозначительно, по-хозяйски. – А ты не верь. Наша Юна любит придумывать всякое. Она вообще со странностями, целый год лечилась у психиатра.
На мгновение Ивану показалось, что Юна швырнет в Ксю полотенце, но она сдержалась, только улыбнулась кривоватой усмешкой.
– Посмотрим, – сказала очень вежливо и очень тихо, – кто окажется у психиатра после ночи большого отлива.
Дожидаться ответа она не стала, решительным шагом направилась к вилле. Ивану тоже захотелось уйти, но Ксю держала крепко. Если не сказать, цепко.
– Ты с ней поосторожнее, с нашей малышкой Юной, – сказала она доверительным шепотом. – Я ведь не шутила про психиатра. Агата потратила на ее лечение кучу денег, но, похоже, напрасно. Про то, что ночь большого отлива переживет только одна из нас, она тебе тоже уже рассказывала?
Иван молча кивнул. Утомили его эти семейные тайны и семейные разборки.
– Не верь. Это ее папаша специально мутит воду, придумывает всякие страшилки, чтобы я испугалась и отказалась войти в лабиринт, чтобы только его Юночка и его Финочка остались претендентками. Он нам эту лапшу про проклятие с самого детства на уши вешает, а наши с Димом родители говорят, чтобы не слушали всяких чокнутых, все равно все достанется мне, а не этим убогим. И знаешь почему?
Иван знать не хотел, но понимал, что вопрос этот риторический.
– Потому что я больше всех похожа на Агату. И меня она всегда выделяла. Скажи, Дим!
Дим согласно кивнул.
– И решать, кому достанется наследство, будет не какой-то там мифический лабиринт, а наша чокнутая бабка.
– Я все понял. – Иван подобрал с песка свою одежду. – Мне пора.
– Куда тебе пора? – усмехнулся Дим. – Оставайся, сплаваем наперегонки. – Он поиграл мышцами: бицепсами, трицепсами и остальными дельтами.
– В другой раз.
Дожидаться ответа Иван не стал, пошагал к лестнице, ведущей на виллу. Шел быстро, наверное, поэтому успел догнать Юну. Или потому, что Юна никуда не спешила, устроившись в тени какого-то экзотического дерева, наблюдала за работой двух мужчин в синей униформе, которые что-то монтировали у края дорожки.
– Что это они делают? – Заметив Ивана, она кивнула в сторону мужчин.
– Спроси. – Иван пожал плечами.
– Уже спрашивала, не отвечают. Сказали только, что это приказ Агаты.
– Похоже на какие-то датчики.
– Зачем датчики на земле? Может, дополнительная подсветка к празднику?
– …Что вы здесь делаете, молодые люди? – послышался за их спинами механический голос.
– Ничего, Тереза Арнольдовна. – Юна вытянулась по струнке. – Просто смотрим. Что они такое делают? Вы знаете?
– Я знаю. – Тереза кивнула.
– А мы…
– А вам это ни к чему, – сказала как отрезала и подбородком указала в сторону дома, мол, идите, не мешайте людям делать свою работу.
Они и пошли. А когда проходили мимо рабочих, Иван успел разглядеть логотип на ящике с инструментами и оборудованием. Вот и все, Интернет им с Юной в помощь. Но это лишь в том случае, если нечем будет заняться.
* * *
Второй раз Ника проснулась уже в привычной темноте. В этой темноте щебетали птицы, и вкусно пахло экзотическими цветами. Но сон долго ее не отпускал, таким ярким, таким реалистичным он был. Казалось, протяни руку, и пальцы коснутся бус из морских ракушек или ветхих рыбацких сетей.
