– Это нью-йоркский стрип-стейк средней прожарки, – заглядывая в свои записи, сказала Мэрилин.
– Нет, – возразила Ванесса. – Я была в Нью-Йорке, где, между прочим, это никогда не называют нью-йоркским стрип-стейком – просто стрип-стейком. Это мясо не от нужной части, и оно пережарено.
Казалось, Мэрилин не слишком этим удивлена.
– Мне так жаль, – сказала она. – Шеф сегодня – полное дерьмо. Он считает, что чересчур хорош для этого места, но еда – просто гадость, да? Мне правда очень жаль.
Ванесса несколько мгновений смотрела на официантку:
– Честно, в этом нет вашей вины. Вы великолепны. Не могли бы вы оказать мне услугу? Отнесите это обратно на кухню и скажите шефу, что его стрип-стейк похож на метеор, только что пробивший потолок ресторана и приземлившийся на мою тарелку.
– Да, мэм, – сказала Мэрилин.
Она убрала тарелку с вызывающей улыбкой на лице.
Я взглянул на Ванессу. Откинувшись на стуле, та отпила вино из бокала. Не успел я ничего сказать, как дверь на кухню распахнулась, и я услышал громкий хриплый вопль:
– Ладно, кто это?
Мы с Ванессой обернулись и увидели огромного краснолицего мужчину в заляпанном белом фартуке, который свирепо оглядывался по сторонам, зажав в руке тарелку Ванессы. Это был шеф-повар, и он явно шел убить нас.
– О господи! – охнула Ванесса. – Да это Гордон Рамзи
[9] на стероидах.
– Не буду смотреть. У него с собой большой нож для мяса? – поинтересовался я.
– Хуже того – у него мой стейк.
Поднялась суматоха. Шеф явно собирался допросить всех посетителей ресторана, забитого перепуганными семейными компаниями. Я подумал, это послужит хорошим прикрытием, но, едва заметив нас, он, похоже, сразу догадался, что жалоба исходит от нас.
– Это она, так? – прокричал шеф.
Ванесса ойкнула.
Он начал пробираться к нам, но Мэрилин схватила его, пытаясь удержать. Ей помогали два других работника кухни и женщина в стильном костюме, похожая на администратора.
– Может, нам стоит уйти? – предложил я.
Не говоря ни слова, мы встали, швырнули на стол деньги и быстрым шагом направились к выходу.
– Вот это правильно! – проорал шеф, пытаясь высвободиться. – Валите отсюда!
Я первым добрался до двери и широко распахнул ее. Как раз в этот момент шеф швырнул в нас стейком с тарелки. Ванесса, проявив отличную реакцию, быстро пригнулась, и кусок мяса ударился в окно рядом со мной, куда и прилип.
– После вас, – сказал я, широким жестом руки приглашая Ванессу пройти.
– Благодарю, – кивнула моя дама.
Потом она повернулась к шефу и подняла средний палец в непристойном жесте. Мы, толкаясь, вывалились на улицу и принялись хохотать. Солнце уже село, наступала ночь. Мы еще немного постояли, пытаясь осмыслить случившееся и, наверное, раздумывая о том, что еще может пойти не так. Ее ладонь по-прежнему лежала у меня на спине.
– Пожалуй, пойдем, – сказал я. – Пока он не вышел и не убил нас.
– Что дальше? – спросила она. – Я могла бы пригласить вас к себе и показать фотографии из Юго-Восточной Азии.
Купаясь в неоновых отсветах ресторанной вывески, она казалась запредельно невозмутимой. Ласковая улыбка и обращенные на меня глаза. Но, заглянув в эти глаза, я вдруг припомнил бивачный костер.
– Полагаю, вы согласитесь, что вечер удался на славу, – произнес я.
– Не могу этого отрицать.
– Он настолько удался, что, пожалуй, нам стоит каждому пойти своим путем и немедленно забыть о нем, чтобы не терзаться всю оставшуюся жизнь, что этого уже ничем не исправишь.
Взглянув на меня, Ванесса отступила в сторону:
– О-о… Пожалуй, вы даже правы.
Уф, подумал я, на этот раз все сигналы прочитаны правильно. В этот вечер ничего не происходило без опасений и неудач. Мы не стали посылать друг другу воздушных поцелуев или обмениваться телефонами. Мы просто расстались. Я дошел до своей машины и влез в нее через багажник, по ходу разодрав штанину.
По пути домой меня преследовал один образ. Мы с Ванессой выходим из ресторана, дует легкий ветерок, и мы, взявшись за руки и смеясь, уходим вместе, как это делают влюбленные парочки. Я не чувствовал такого со времен… о боже мой, со времен Элизабет.
Как странно! Едва подумав о ней, я испытал чувство вины. Наш брак уже давно распался, она была за тысячу миль отсюда, но я не мог окончательно выкинуть ее из головы.
В этом вихре противоречивых эмоций и воспоминаний в конце концов всплыла одна тема. Я продолжал думать о вещах, которые этим вечером пошли не так, не в силах сдержать улыбку.
Ханна
На следующий день после происшествия в ночном клубе я сижу с ноутбуком и вижу, что Кэллум добавил меня в контакты MSN-мессенджера. Должно быть, взял мой имейл у кого-то в школе. Шустрый парень. Как только я подключаюсь, мое окно сообщений выдает звуковой сигнал. Это он.
Как себя чувствуешь?
Гораздо лучше. Извини, что чуть не вырубилась и за все.
Все нормально. Рад, что ты в порядке. Все еще хочешь встретиться?
Я несколько секунд обдумываю это. То есть хочу ли я? Нужны ли мне все эти заморочки?
Я замечаю, что Дженна тоже онлайн, поэтому открываю ее окно чата.
Что с тобой случилось вчера вечером? Кэллум сказал, ты пошла домой. Ты в порядке?
Почувствовала, что сейчас отключусь. Кэллум помог мне выйти.
Ах, Прекрасный Принц!
Заткнись! Мы сейчас в чате, он хочет со мной встретиться. Стоит ли?
А ты хочешь?
Не знаю!
Дженна шлет мне значок сердца.
Я сердито стучу по клавишам:
Дженна присылает мне смайлик и вместе с ним текст:
Просто встреться с ним. Что ты от этого потеряешь?
Ладно, хорошо. Но если что-то случится, виновата будешь ты.
Я возвращаюсь к Кэллуму.
Хорошо, давай встретимся.
Он говорит, что завтра утром будет в городе ждать меня на скамейке в конце парковки – той, что около реки и где все тусуются. Так романтично.
На следующий день меня начинает одолевать неведомое беспокойство. Что надеть? Пойти небрежно одетой, сделав вид, что мне на все наплевать, или постараться хорошо выглядеть? Ух ты, о таких вещах нормальные люди беспокоятся постоянно. С некоторой опаской подойдя к зеркалу на двери спальни, я сразу же замечаю, что очень бледна, под глазами темные круги, а волосы торчат дыбом, словно я случайно заснула на генераторе Ван де Граафа.
