– Ух ты! – сказала Ванесса. – Я думала, мы идем в ресторан, а попали прямиком во врата ада.
– Ну, эти бургеры наверняка горят здесь целую вечность.
– Сомневаюсь насчет их аутентичности.
– Ой, бросьте, – возразил я. – Взгляните, у них передняя часть имеет форму кадиллака, который торчит из стены. Большей аутентичности не достичь.
Мы все еще не знали, что делать, когда к нам подскочила официантка, одетая как Мэрилин Монро в фильме «Зуд седьмого года», и подтолкнула к свободному столику. Мы послушно уселись, открыв меню с тем волнением, с каким обычно открывают банковский счет после Рождества. Я смотрел на Ванессу, пока она остекленевшим взглядом изучала липкую ламинированную карту. Наверное, ей было лет тридцать пять, но модная, стильная одежда делала ее старше или, по крайней мере, более зрелой. Она казалась серьезной, но с ироничным подтекстом. Было видно, что она умеет справляться с непредсказуемыми ситуациями. Она казалась способной на многое. Она казалась уверенной в себе. О черт! Она подняла глаза и поймала мой взгляд.
– Значит, – сказала она, стремясь растопить лед и в упор глядя на меня, – у вас есть дочь?
– Да, Ханна, ей пятнадцать. Очень умная. Точно умней меня. Отличная девочка. А у вас?
– У меня сын одиннадцати лет, который говорит только о компьютерных играх. Моей дочери тринадцать, и она почти совсем со мной не разговаривает. – Ванесса изображает движение пальцев на смартфоне.
Неожиданно у нашего стола появилась Мэрилин Монро с блокнотом и карандашом.
– Я возьму нью-йоркский стрип-стейк средней прожарки с кровью, – не поднимая взгляда, сказала Ванесса.
– Желаете обычную картошку фри или с обжаренным чили? – спросила Мэрилин.
– Кто захочет картошку с обжаренным чили?
– Некоторые любят погорячее, – подмигнув Мэрилин, сказал я, и она уставилась на меня, ожидая заказа. – Я возьму запеченные макароны с сыром.
Обреченно улыбнувшись, Мэрилин удалилась.
– Полагаете, это будет лучше или хуже того фильма?
– Если только еду не принесут разводящиеся муж или жена, хуже быть не может, верно?
– Простите. Мне следовало забронировать билеты.
– Все нормально. Будет о чем поговорить с матерью. Кажется, она смотрела этот фильм на прошлой неделе. Специально. У нас мало общих тем, так что это настоящая находка.
– Ну, я рад, что этот вечер для вас не полный провал.
Мы улыбнулись друг другу, потом огляделись по сторонам, пытаясь примириться с фактом, что оказались в этом ресторане. Несмотря на то что все пошло не так, я чувствовал себя удивительно спокойно.
– Одно время я работал в подобном месте, – сказал я. – Как раз после университета, когда у меня был тот странный период полной неопределенности в отношении будущего. У вас бывало такое?
– О-о, несомненно. Я на три года отправилась путешествовать. Австралия, Таиланд, Вьетнам, Китай, потом Южная Америка. Если раз в три месяца я не отваливаю в какое-то новое место, то начинаю немного беситься. Люблю исследовать новое. В детстве я бредила фильмом «В поисках утраченного ковчега» и мечтала стать Индианой Джонсом. Но им ведь все хотели стать?
– Я хотел стать Дереком Джекоби, – сказал я.
– Понятно. Так или иначе, я взяла детей с собой в Мумбаи на пасхальные каникулы. Моя дочь потратила двести пятьдесят фунтов на эсэмэски подругам, а сын упал со слона, растянул лодыжку и провел последние три дня в гостиничном номере, играя на ноутбуке. Они не могли дождаться, когда вернутся назад. Детишки, а? Как же получилось, что вы с Ханной одни? Если вы не против моего вопроса?
– Я… Ну, мы были очень разными, жена и я. Мы встретились и родили ребенка совсем молодыми. Это было трудно. Мы всегда тянули в разные стороны. Я мог иногда валять дурака, а она была очень энергичной и целеустремленной. А вы?
– Мой партнер – бывший партнер Дэниэл, – что называется, серийный бизнесмен. Тоже энергичный и целеустремленный. Он сейчас в Сан-Франциско, работает над какой-то технологией, которая, очевидно, изменит жизнь всех нас. Не знаю. Может быть, стоит познакомить Дэниэла с вашей женой, они, возможно, составят идеальную сильную пару.
– Но вы сами кажетесь… То есть вы… Вы очень… умная.
– Знаете этих безумных профессоров из фильмов – с растрепанными волосами и в нелепой одежде, но в душе твердых, сосредоточенных и упорных? Так вот, я их точная противоположность. Я совершаю привычные действия, выполняю свою работу, но на самом деле хочу бродить по Мендипским холмам с путеводителем и термосом кофе. Я понимаю, что самым счастливым воспоминанием бывает день свадьбы, но у меня это не так. У меня это – время, когда я плавала с трубкой и маской на Большом Барьерном рифе, а вокруг меня сновали красивые маленькие рыбешки, словно я попала в диснеевский мультик. Я тогда проплакала два часа. Я люблю видеть и чувствовать что-то новое. Я весьма энергичная и целеустремленная на этот счет – как и насчет региональной еды. Это должно быть правильно, или, боюсь, я этого лишусь.
– Вот оно что, – сказал я, заглядывая в тарелки соседей. – Так вы не думаете переехать в Сан-Франциско к мужу?
Она покачала головой:
– Как только появилась возможность, Дэниэл пожелал забрать всю семью. Он считал, что это будет замечательно и что я захочу поехать.
– Но это не было замечательно?
– Нет, не было. Дети привыкли жить здесь. Главное – их интересы. И я знала, что он не часто будет с нами. Нам придется самим заботиться о себе. И мы остались. Я отчаянно пытаюсь заинтересовать детей познанием мира. Я повесила на стене кухни большую карту мира, и мы втыкаем булавки в те места, куда хотели бы поехать. Каждый из детей воткнул пару штук. Я – восемьдесят две. Когда-нибудь я туда поеду, но пока… приходится идти на компромиссы, верно? Ради любви. Дэниэл никогда этого не понимал.
– Честно говоря, я считаю, что некоторые люди просто не могут быть частью ячейки – семья это, офис или что-то еще. Они просто не могут понять других людей или общаться с ними. Они вовсе не злые, просто они… они таким представляют себе мир.
– О-о, Дэниэл был злым. Теперь при встречах мне приходится быть вежливой. Ради детей, понимаете? Нам приходится притворяться взрослыми, хотя на самом деле мне просто хочется пнуть его в яйца.
– Фу, ненавижу притворяться взрослым.
– Тем не менее вы взрослый. Вы в ладу с собой, и вы заботитесь о дочери.
– Не знаю. Мне нужно, чтобы меня все время окружали люди. Мне нужна поддержка.
Она улыбнулась:
– Это и значит быть взрослым.
Пришла Мэрилин с едой. Мои макароны с сыром видом и запахом напоминали подогретую блевотину. Стейк Ванессы выглядел пережившим ядерный взрыв.
– Что это? – спросила она.
Ее тон чуточку изменился. Он стал не агрессивным, а деловым. Создавалось впечатление, что она начинает сделку, которую непременно выиграет.
