– С твоим пристрастием к комиксам?
– Нет, это не смешно! Я не должна была идти в клуб, должна была остаться дома, и у меня собиралась ночевать Дженна!
– Просто скажи ему, что сидела на телефоне, когда смотрела телик с громко включенным звуком.
– О да, мой папа такой тупой.
– Извини.
– Нет, я хочу сказать, что это вполне прокатит.
Я пишу папе именно то, что предложил Кэллум, и потом нервно смотрю на телефон, ожидая звонка. Что я ему скажу? Но вместо звонка приходит ответная эсэмэска. Я с облегчением показываю ее Кэллуму.
Он двусмысленно ухмыляется.
– Папа имеет в виду нас с Дженной, – говорю я.
Его ухмылка становится хитрой.
– Ради бога! Послушай, я иду домой. Спасибо тебе еще раз.
– Я не так уж много сделал, но все равно на здоровье.
Мы киваем друг другу, но не прощаемся. Он с невозмутимым видом направляется к входу в паб. Я ступаю на дорогу, едва не споткнувшись о камень. Я дрожу, мне тревожно, и у меня сводит живот – очевидно, из-за страха, что папа мог поймать меня на обмане, хотя обычно перспектива разозлить его не действует на меня подобным образом.
– Эй, Ханна! – кричит Кэллум, и я поворачиваюсь к нему. – Хочешь – ну, не знаю, – как-нибудь встретимся? Скоро? Или что-то еще?
– Гм… конечно, – отвечаю я.
– А-а, хорошо. Это здорово. Я пришлю тебе эсэмэску!
– Отлично! Принеси свое художество!
Только пройдя по дороге минут пять, я в состоянии логически мыслить. Через десять минут пути я осознаю, что у него нет моего номера.
Том
Мы с Тедом сидели во вращающихся креслах и смотрели на письмо, хмуро макая рассыпчатое печенье в чуть теплый чай. Прошла неделя со времени рокового фестиваля искусств – и моего провального свидания с богомолом. Я никому об этом не рассказывал, не желая, чтобы все узнали, что мой самый значимый за несколько лет романтический порыв отвергнут гигантским насекомым. В театре было тихо. Нам только и оставалось, что сокрушаться по поводу двух шокирующих разоблачений, недавно обрушившихся на нас. Во-первых, нам сообщили из страховой компании, что, к сожалению (по их выражению), они вряд ли выплатят страховку для этого случая. Тед позвонил пронырливому инспектору, который тогда шнырял по театру, и тот заявил, что затопление было скорее результатом случайного повреждения или человеческого фактора, чем технической неисправности, а это означает, что страховка не выплачивается. Просто нелепо. Салли пару раз участвовала в спорах с этим монстром, но безуспешно.
Как бы то ни было, нам предстояло оплатить приличный чек за ремонт, и для этого не хватило бы никаких пародийных номеров или голливудских музыкальных вечеров.
Вторым бедствием было письмо из отдела муниципального планирования, в котором меня приглашали посетить совещание для обсуждения будущего театра. Исполнительная группа по строительству и планированию выслушает мои предложения, а затем направит свои рекомендации в муниципалитет. Позже состоится еще одно крупное совещание с голосованием. Создавалось впечатление, что мы участвуем в кошмарной версии «Поп-идола», в которой проигравшие соперники будут физически уничтожены.
– Это как-то нехорошо, да? – сказал я Теду в тот самый момент, когда отломившаяся половинка печенья утонула в чае. – Судьба явно замышляет что-то против нас.
– Наверное, можно выловить ложкой, – откликнулся он.
– Нет, Тед, я имел в виду страховку и письмо из муниципалитета.
Я попытался выловить кусочек печенья ложкой, но он успел размякнуть, и его водянистые остатки исчезли под поверхностью. Явно дурной знак. Неужели боги разговаривают с нами посредством печенья? Я бы посчитал их на это способными.
– Будь мы сейчас в мюзикле Джина Келли, я бы вскочил на ноги и завопил: «Давайте поставим шоу и спасем театр!» – сказал я.
– Полагаю, чечетку мне уже не танцевать. – Тед пожал плечами. – Кроме того, у нас нет средств. И функционирующего на данный момент театра.
Мы замолчали, и я был доволен спокойным завершением дня – отчасти потому, что не хотел думать о последствиях протечки, а отчасти потому, что мне предстояло выдержать еще одно свидание. Вернувшись домой после фестиваля, я обнаружил на сайте знакомств сообщение от женщины по имени Ванесса, которая предлагала встретиться как бы невзначай. Ее фотография, казалось, была сделана в каком-то шумном индийском городе. На ней была рубашка хаки и темные очки, она напомнила одну из тех авантюристок тридцатых годов, которые с суровым внушительным видом поднимались в горы и летали на аэропланах. Меня пригласила на свидание Амелия Эрхарт. Она изложила некоторые основные правила: не говорить о работе и политике. Это навело меня на мысль, что она может быть шпионкой, и, заинтриговавшись, я послал ей ответ – пусть даже у меня над душой и не стояла Ханна. Ответа я не ожидал, поскольку она явно была красивой и серьезной. Через час я получил письмо. Мы встретились. Либо на юго-востоке Сомерсета серьезный дефицит подходящих мужчин, либо я – более подходящая партия, чем привык себя считать.
– О-хо-хо, она хочет пойти в кино на «Мистера и миссис Смит», – сообщил я Ханне.
– Вау, так это же здорово! И тебе не придется много говорить, это уменьшает вероятность того, что ты сморозишь какую-нибудь глупость. Беспроигрышная ситуация.
– Да, но разве романтический фильм с участием самой очаровательной пары Голливуда не установит недостижимую планку для нашего свидания? То есть Брэд Питт – я тебя умоляю! Я, скорее, Уильям Питт.
– Кто?
– Господи, историю-то в школах преподают в наше время?
Так что, попросив Теда заняться квотами на ремонт, я уехал из театра и остановился в городе, чтобы купить серьезную рубашку. Там я заприметил Джеймса, сидящего в одиночестве в уличном кафе и бесцельно нажимающего кнопки сотового. Я бочком подошел к нему, помахав рукой и обходя покупателей, которые с довольным видом сидели за столиками с чашечками кофе, воображая себя частью европейской культуры.
– Привет, Джеймс, – громко сказал я, отчего он с лязгом уронил телефон на металлический столик.
– О-о, привет, – откликнулся он. – Я как раз пытался послать человеку эсэмэску. Думаю, тот, кто изобрел интеллектуальный набор текста, плохо умел прерывать разговоры других людей.
Неловкое молчание.
– Я купил рубашку, – сказал я. – Для свидания. Иду на свидание.
– Отлично! – с искренним энтузиазмом произнес он.
– Кого-то ждешь? – спросил я, как бы заговорщицки подмигнув, что предполагало родство душ двоих похотливых мужчин, запутавшихся в романтических отношениях. Правда, выглядели они какими-то жалкими.
– Нет. Конечно нет! Просто сижу, читаю и думаю.
