– Ну вот, мы приобрели некоторый опыт, – заявила Салли. – Я была уверена, что театр «Шаффл» станет самым необычным событием за весь день, но этого не случилось.
– Все же жаль, что я пропустил представление, – сказал Джей. – Я слушал какую-то жуткую местную группу, играющую из «Нирваны». Жаль, что Ханна не поехала.
– Она еще не вполне здорова, – ответил я. – Ей нужно отдохнуть.
Джей кивнул, но промолчал. Тед исчез на несколько минут, потом вернулся с тремя ледяными бутылками местного пива.
– Ну, раз все прочие уже напились… – сказал он.
И мы сели на солнцепеке, посасывая пиво из горлышка и глядя на странное представление. Вокруг нас бродили зрители: папы в шортах с карманами и в майках для игры в регби, мамы в сарафанах и шляпах с широкими полями, держащие на руках взлохмаченных малышей. Шаги замедлялись, смесь алкоголя и солнечного света творила свое волшебство. Взглянув на Салли, я улыбнулся.
– Что такое? – смущенно спросила она.
– Не знаю, – ответил я. – Мы просто… вот уж действительно вляпались в историю.
– Да уж, точно.
– Интересно, загорелся уже театр «Шаффл»?
– Жду, когда прилетит вертолет с полицейским спецназом.
– Бедный Дерек и его генератор случайных чисел.
– Он реальная жертва всего этого.
К нам повернулся Джей, вытирая губы тыльной стороной ладони:
– А вы знаете, что компьютеры фактически не могут генерировать случайные числа?
Мы с Салли украдкой взглянули друг на друга. Джей откусил от бургера огромный кусище.
По окончании представления послышались вежливые хлопки, и я, будучи немного под мухой, засунул пальцы в рот и свистнул. Женщина-богомол с улыбкой взглянула на нас и низко поклонилась, едва не задев траву головой из папье-маше.
Мы с Салли и Джеем отправились на ярмарочную площадь, где нас чуть не укачало на карусели. Я послал Ханне фотографии Джея и меня с огромными шарами сладкой ваты. Ханна ответила: «Вы дурачки. Веселитесь. Целую». И я действительно веселился.
Некоторые из нас вернулись к палаткам около одиннадцати часов вечера. Темное небо было усыпано звездами, похолодало. Кто-то развел костер. Мы в молчании уселись вокруг. В темноте трудно было различить кого-либо. Люди собирались, чтобы лечь спать или еще выпить. У меня в кармане загудел телефон, и, взглянув на него, я вдруг встревожился. На экране высветился номер Ханны. Почему она звонит так поздно? Что случилось?
– Алло! – сказал я. – Ханна? Ханна? Слышишь меня?
Ответа не было. Я слышал какие-то приглушенные голоса, доносившиеся издалека.
– Алло! – прокричал я.
Запаниковав, я отправил ей эсэмэску и уставился на экран, ожидая ответа. Ничего.
Я уже собирался позвонить соседям, когда пришел ответ:
Извини, села из телефон, пока смотрела ТВ. Ханна.
Я с облегчением вздохнул. Вероятно, она смотрит с Дженной какой-то жуткий подростковый фильм. Я послал ей еще одну глупую эсэмэску и вновь успокоился, разнежившись в тепле от костра.
Я уже был готов идти спать, когда кто-то сел рядом со мной, протягивая мне пиво. Удивившись, я взял банку не глядя, думая, что это, наверное, Тед пришел выпить со мной стаканчик на ночь.
– Можно присесть? – произнес незнакомый голос. – Просто эти гигантские муравьи здорово буянят. А все чертов сидр.
Я в изумлении поднял голову. Передо мной сидела женщина лет тридцати, с рыжими волосами, которые крутыми завитками ложились ей на плечи. На ней была мешковатая серая толстовка и синие джинсы. Ноги босые.
– Я Грейс, – сказала она. – Богомол. Вы же были на нашем представлении?
– Да, конечно. Оно было замечательным. Спасибо за пиво.
Без того странного костюма вид у нее совершенно не был устрашающим.
– Извините, если напугала вас.
– О нет, все нормально, я принял вас за Теда.
– За Теда?
– Моего бухгалтера. Ну, театрального бухгалтера. Я руковожу театром. Можно мне начать сначала? Привет, я Том.
– Привет, Том. Я Грейс. Как в сериале «Уилл и Грейс». Смо`трите?
– Да, мне нравится! И у вас…
– Такие же волосы, как у Грейс. Да.
– И никто не замечал этого раньше, конечно?
– Нет, такого определенно никогда не случалось.
Некоторое время мы смотрим на пламя. Вокруг, как светлячки, носятся хлопья горящего пепла.
– Значит, вы актеры? – наконец спрашивает она.
– Да, мы должны были играть в театре «Шаффл», но, боже мой, все упились. Просто поразительно.
– Надо было вызвать полицию, а? – рассмеялась она. – Мы на своем семейном празднике пропустили все веселье. Так несправедливо. Но Грег с Энди изо всех сил стараются наверстать.
Она бросила взгляд в сторону своей палатки, где, лежа на составных жучиных спинках, два гигантских муравья передавали друг другу бычок – ни дать ни взять укурки, попавшие в «Превращение» Кафки.
– Хорошо прошел день? – спросил я.
– Было весело, но костюм весит целую тонну, и в маске жарко как в печке. Плюс постоянно подходят дети, целый день, тычут пальцами и спрашивают, настоящее ли ты огромное насекомое. Сама иногда удивляюсь, как я в это вляпалась.
– Ну и как вы в это вляпались?
– Ой, знаете, известная история: девочка занимается танцами, девочка ходит на миллион прослушиваний, работая в ресторане «Уэзерспун». Десять лет спустя девочка разочаровывается и вступает в акробатическую труппу, показывающую шоу насекомых.
– Мы все это проходили.
– И теперь каждое лето я с этой компанией колешу по стране в микроавтобусе «транзит», участвуя в фестивалях, праздниках и корпоративах.
– Вы хороши на трапеции.
– Ах да, я три месяца провела в цирковом училище. Видели бы вы лицо моего отца, когда я попросила его заплатить за это.
– Некоторое время я работал в гастролирующей труппе. Мы ставили претенциозные версии современной классики. Это было сразу после диплома. Нас было восемь – и, разумеется, микроавтобус «транзит».
– Разумеется.
– Было здорово. Очень здорово. Разучивали роли на станциях техобслуживания, спали в дешевых мотелях, по четыре человека в номере. Время от времени показывали тинейджерам спектакли, заставляя поверить какой-нибудь старой пьесе Теренса Рэттигана. Никаких тревог, никакой ответственности, ни малейшего представления о будущем.
– А потом?
– Женился. У нас родилась прекрасная дочь…
– Классическая история.
– Почти. Жена ушла. У дочери обнаружили… серьезную болезнь. Гастроли прекратились. Теперь я руковожу маленьким театром в часе езды отсюда. Эти ребята – местная театральная труппа.
