Вот только как объяснить ее, не знала.
– Вы хороший человек, ректор Фарлаг, – прошептала я в ответ, боясь, что голос подведет. – В вашей жизни должно быть что-то хорошее. Если только я правильно поняла ваши слова ночью…
– О, это даже больше, чем я рассчитывал получить, – признал он, перебирая мои волосы. – Ради такого определенно стоило проснуться этим утром.
– Я буду целовать вас каждый день, если это вам как-то поможет, – вырвалось у меня. – Только, пожалуйста, перестаньте себя хоронить.
Я почувствовала легкий укол совести. Это прозвучало так, словно я собиралась делать ему одолжение. Мне, конечно, хотелось ему этим помочь, но его поцелуи стали бы приятными минутами дня и для меня. Наверное, стоило об этом тоже сказать, но я не успела.
Он отстранился чуть сильнее, чтобы видеть мое лицо, и лукаво уточнил:
– Только целовать?
Этот вопрос заставил меня наконец смутиться. Я даже попыталась отодвинуться от Фарлага, но он удержал меня в своих объятиях, пытливо вглядываясь в мое лицо и дожидаясь ответа.
– М… если вам это очень нужно… я не знаю… наверное, я бы могла… не только… со временем, – сбивчиво ответила я, внутренне ужаснувшись тому, что говорю. И поражаясь тому, что действительно могла бы.
Этот возмутительный человек имел наглость рассмеяться! Он снова прижал меня к себе. На этот раз я уткнулась лицом ему в плечо, чувствуя, что щеки против обыкновения начинают гореть.
– Это невероятно мило, Тара, – заметил он, отсмеявшись. – Но боюсь, что так не смогу я. Секс из жалости – это, конечно, все равно секс, но я никогда не был с женщиной, которая не хотела бы меня так же сильно, как я ее. Наверное, не стоит сейчас начинать. Так что я подожду. Подожду пока ты сама созреешь и захочешь этого. И помни, что я тебе говорил: никогда не жертвуй собой. Даже ради любви.
– А кто говорит о любви? – проворчала я, задетая его реакцией и словами. Впрочем, это не помешало мне удобнее устроить голову у него на плече и наслаждаться этим мгновением и его теплом. – Обычное милосердие. Вы велели не влюбляться…
– Правильно, – спокойно и немного грустно подтвердил он, целуя меня в лоб. – Особенно не смей влюбляться в меня. Ничем хорошим это не закончится.
Я погладила его по плечу, завороженно слушая, как быстро и неровно бьется сердце в его груди. Отвечать не стала. Я и сама все понимала. Отношения с женатыми мужчинами крайне редко заканчиваются хорошо. Конечно, у меня было маловато собственного жизненного опыта, но на понимание этого моих мозгов хватало. Какими бы ни были причины нежелания разводиться – дети, боязнь скандала, финансовая выгода, любовное снадобье или что-то еще – вариантов у той, что встретилась на жизненном пути второй, не так уж много. Или навсегда отказаться от своих чувств, или согласиться на положение любовницы и навсегда отказаться от самой себя. Я не знала пока, какой из этих вариантов смогла бы выбрать, но уже понимала, что однажды выбрать придется. Потому что со своим советом ректор Фарлаг все-таки безнадежно опоздал.
– Горячий шоколад подали, – неожиданно сообщил он, но даже не дернулся, чтобы разорвать объятия.
– Угу, – невнятно промычала я в ответ, уже совершенно забыв, зачем мне вообще был нужен какой-то там шоколад. Будь он хоть самым вкусным лакомством на земле, ничто не могло сравниться с теми ощущениями, которые я испытывала сейчас.
– Я хочу попросить тебя кое о чем, – снова заговорил он через какое-то время. – Останься сегодня здесь. Полежи, отдохни, поспи или почитай что-нибудь. Мои апартаменты в твоем полном распоряжении. Только, пожалуйста, не выходи отсюда.
На этот раз я чуть отстранилась, чтобы вопросительно заглянуть ему в лицо.
– Мы не знаем, кто пытался тебя убить, – объяснил Фарлаг. – И почему. Я не могу гарантировать, что этот человек не попытается сделать это снова. Единственное место, где я могу за тебя не бояться, – это мои комнаты. Во-первых, никто не станет тебя здесь искать. Во-вторых, я большую часть времени буду рядом. В-третьих, на них наложены охранные заклятия.
– Я не уверена, что это уместно, сэр…
– Мне так будет спокойнее, – он хитро улыбнулся. – А ты ведь понимаешь, что мне нельзя волноваться?
Я не смогла сдержать улыбку.
– Это шантаж, сэр?
– Он самый, – без тени смущения признал он. – Но так действительно будет лучше. Я не могу допустить, чтобы ты снова пострадала. И у меня есть еще одна просьба, – после этих слов его лицо стало по-настоящему серьезным, даже немного мрачным.
Я немного напряглась, но когда он заговорил, едва удержалась от того, чтобы стукнуть его:
– Перестань называть меня «сэр».
– Не могу, сэр, – в тон ему ответила я. – Традиции Лекса, сэр. Так что без вариантов, сэр.
Он покачал головой, глядя на меня с плохо скрываемым восхищением.
– Я так и знал, что с тобой будет непросто. Но тем интереснее.
Часы пробили девять, извещая нас о том, что занятия уже начались. Фарлаг сокрушенно покачал головой.
– Мне пора идти, я уже опоздал.
Вопреки словам, его руки сжали меня только крепче. Я снова обняла его за шею и прошептала:
– И шоколад, наверное, скоро совсем остынет.
– Да, надо идти…
И вместо того, чтобы куда-то пойти, он поцеловал меня еще раз. А мне и не хотелось отпускать его на занятие, после которого ему наверняка станет плохо.
И все же через какое-то время Фарлаг ушел, напомнив мне, чтобы я никуда не выходила. Я и не рвалась. Во-первых, я уже испытывала желание лечь: все-таки смертельные проклятия, даже быстро обращенные, не проходят для организма бесследно. Во-вторых, я совершенно не чувствовала себя героиней, способной в одиночку справиться с таинственным убийцей. Вдруг это тот же человек, по чьей вине погибли… мама и профессор Блэк? А в-третьих, мне срочно нужно было узнать как можно больше про любовные снадобья. И я не сомневалась, что в апартаментах Мастера Снадобий я смогу найти подходящую литературу.
Я не ошиблась: в личном кабинете, которым Фарлаг, как он сказал, не пользовался, обнаружилась достаточно внушительная библиотека. Среди прочего я нашла и книгу, посвященную снадобьям страсти, как они правильно назывались. С этой книгой и чашкой горячего шоколада я и вернулась в спальню ректора.
Первым делом, расшторила окна, но из-за пасмурной погоды пришлось все же зажигать шары, иначе света для чтения не хватало. В уже заправленную постель я залезать не стала, легла поверх одеяла и укрылась пледом, под которым спал Фарлаг.
Горячий шоколад, который уже перестал быть горячим, действительно оказался невероятно вкусным, но я допила его, почти не заметив. Слишком увлеклась чтением. Меня тревожила одна нестыковка, которая выбивалась из моей теории с одурманиванием ректора любовным снадобьем. Мужчину под действием такого снадобья не интересовали другие женщины. Совсем. Вплоть до физического отвращения к прикосновениям, поцелуям и всему остальному. Чего-чего, а отвращения в Фарлаге я ни сегодня, ни в злополучный четверг, когда он поцеловал меня первый раз, не заметила. Остальное все было как по написанному, только это выбивалось. И это было мне непонятно.
