– Тогда была годовщина основания, порталы были открыты из-за гостей, – пояснил Фарлаг отсмеявшись. – Сегодня порталы закрыты, Алисия не сможет появиться внезапно. Но там на кресле лежит какая-то одежда. Реджина вчера принесла ее, понимая, что все, в чем ты была, пришлось сжечь. Так что сможешь нормально одеться. Рекомендую принять душ: эта мазь остается на коже неприятной пленкой, из-за которой может появиться зуд. Я пока сделаю заказ для тебя. Что бы ты хотела на завтрак?
– Я буду то же, что и вы, – быстро ответила я, поскольку вообще не ощущала голода. Но прежде чем Фарлаг успел встать, чтобы оставить меня одну, я вспомнила кое-что и торопливо добавила: – И горячий шоколад! Вы говорили, что для вас его готовят как-то по-особенному.
Он радостно кивнул, как будто своей просьбой я сделала его утро чуть более солнечным, и все же оставил спальню в моем полном распоряжении.
Предложением принять душ я решила обязательно воспользоваться, потому что кожа действительно ощутимо зудела, и я даже чувствовала неприятную тонкую корочку, которую оставила после себя мазь.
В ванной я потратила какое-то время на изучение своего внешнего вида, с удовольствием отметив, что синяков почти не осталось. Во всяком случае на тех участках кожи, которые оставались видны после надевания ученического платья. Тот факт, что Реджина передала мне именно его, заставил меня недовольно поморщиться. Я так и не смогла привыкнуть к тому, как выгляжу в нем, а этим утром я определенно предпочла бы что-то, что идет мне больше.
Когда я вышла в гостиную, стол уже был накрыт к завтраку, но Фарлаг ждал меня, сидя на диване. Как и я, он успел переодеться, хотя это было заметно только по тому, что новая одежда выглядела почти не мятой. Волосы его казались немного влажными, зато больше не топорщились. И, кажется, это был второй раз в жизни, когда я видела его гладко выбритым. Словно он брился только тогда, когда завтракал со мной. Огорчало только то, что ждал он меня, сидя с закрытыми глазами и болезненно морщась. На маленьком столике рядом с диваном стоял стакан, в котором он, вероятно, смешивал себе обезболивающее снадобье.
Однако стоило ему меня заметить, как он тут же сделал вид, что все хорошо.
Этим утром в меню у ректора были пышные оладьи, полдюжины вариантов соусов к ним, молодой сыр и фрукты. Сок и чай нам тоже подали, а горячий шоколад, как объяснил Фарлаг, должны были подать в конце завтрака в качестве десерта.
– Чтобы не остыл.
Этот завтрак мог бы поспорить с предыдущим кандидатом на звание лучшего в моей жизни, если бы над нами не висела масса очень неприятных вопросов.
– Вы правда считаете, что моя мама… не была моей мамой? – спросила я, когда первые две оладьи исчезли с моей тарелки подозрительно быстро, если учесть, что я не чувствовала себя голодной.
Фарлаг сосредоточенно кивнул, зачерпывая ложечкой мятный сливочный соус.
– Только так можно объяснить то, что Делла Блэк посещала занятия до самого пожара.
– Значит, отца я пока не нашла, а маму уже потеряла, – пробормотала я, глядя в тарелку.
– Если Делла Блэк заботилась о тебе всю жизнь, то она все равно твоя мама, – мягко заметил Фарлаг. – Просто не она тебя родила.
– А кто же тогда? – я оторвалась от созерцания тарелки и подняла взгляд на ректора. – Лилия Тор?
Других вариантов просто не приходило мне в голову. Чьего еще ребенка Делла могла увезти с собой?
– Ты кажется говорила, что у нее на портрете прозрачные глаза?
– Да, очень необычно, – кивнула я. – То ли такие светлые, то ли…
– То ли это было внешним проявлением проклятия. А ты не можешь плакать. Это может быть связано. Ты ведь понимаешь, что проклятие родителя всегда каким-то образом сказывается на ребенке? Причем как правило непредсказуемым образом.
Я снова кивнула, а потом с интересом посмотрела на него. Вопрос родился у меня в голове мгновенно, но озвучить его я не решилась. Однако Фарлаг поймал мой взгляд, и сам его озвучил:
– Хочешь спросить, есть ли дети у меня? Нет, детей мы завести не успели. Я получил свое проклятие через три месяца после свадьбы. А рожать детей с моим проклятием по меньшей мере жестоко по отношению к ним.
Наверное, это было нехорошо с моей стороны и совершенно неуместно, но я испытала облегчение.
– Как вообще все это произошло? – осторожно поинтересовалась я, не зная, как он воспримет такое любопытство. – Вы сказали, проклятым снадобьем вам отравили вино?
– Да. Мой… тесть, как ты понимаешь, на нашей с Алисией свадьбе не присутствовал, хотя я и опасался, что он явится и попытается ее сорвать. Даже специально пригласил несколько людей из Легиона, которых почти не знал. Возможно, их он и испугался. Ни поздравления, ни благословения мы, конечно, тоже не получили. Лишь через три месяца пришло сдержанное письмо, в котором он давал понять, что принимает выбор дочери. К письму прилагалось три бутылки очень хорошего вина, одну из которых мы и открыли к ужину. Алисия… выглядела очень обрадованной тем фактом, что отец все-таки не сердился на нее. Я же в глубине души был уверен, что он со временем так решит, потому что не видел, по какой причине чей-то отец может быть против меня. Поэтому тоже не увидел подвоха.
– И вы не почувствовали, что с вином что-то не так? – удивилась я. – Посторонний запах, например?
– Это были вина с очень насыщенным букетом, – он печально улыбнулся. – Довольно редкие, а потому мне незнакомые. Я понял, в чем дело, только когда выпил полбокала. Хорошо, что Алисия еще не успела его даже пригубить.
– Значит, свою дочь он хотел обречь на такие же муки, как и вас… Он точно ей родной отец?
– Чего не знаю, того не знаю. Я его даже никогда не видел. Алисия и сама не видела его с тех пор, как он ударился в бега.
Он сказал это спокойно, поливая оладьи очередным вариантом соуса, кажется, на этот раз карамельным, но у меня его признание вызвало смутную тревогу. Я даже не сразу поняла, почему оно вообще меня зацепило.
– А кто-нибудь другой его видел? – вырвалось у меня.
Фарлаг нахмурился и даже положил обратно наколотый на вилку кусочек, который собирался съесть.
– Кто-нибудь наверняка видел, – уверенно ответил он. – Просто я никого из этих людей не знаю лично. Почему ты спросила?
– Просто это прозвучало странно, – я пожала плечами. – Получается, о том, что он был против вашего брака вы знаете… только со слов вашей жены? Которая с ним долгое время не общалась. Вы уверены, что ее отец вообще существует?
– Конечно, он существует, – недовольно процедил ректор. – Иначе кто прислал мне отравленное вино?
– Тогда почему вы не знаете никого, кто знал бы его лично? – не сдавалась я, хотя видела, что Фарлаг раздражается от этих вопросов.
– Потому что он беглый темный маг, который годами скрывается от Легиона.
