— И что — Паня поверила? — спросила Надежда.
— Поверила! — вздохнула Валентина. — Уж очень ей свою квартиру хотелось! Нет бы ей подумать — откуда у Рината такие деньги? В общем, привела их с собой, позвонила в ту квартиру — старик ее увидел в глазок и открыл. Ринат ей сразу же говорит: „Теперь уходи, дальше тебе незачем смотреть!“ Она и ушла. До вечера места себе не находила. А вечером от сиделки знакомой, что в соседнем доме работала, она узнала, что старика того убили, а жена его в больнице, в тяжелом состоянии. Рассказала мне тетя Паня все это и под конец говорит: „Так что, видишь, Валя, кто он есть, твой Ринат, — вор и убийца. А на мне теперь до конца жизни кровь невинная… буду теперь всю оставшуюся жизнь совестью мучиться! И хорошо еще, что про меня никто не вспомнил, а то не миновать мне тюрьмы!“ Я ей все равно не поверила, стала звонить Ринату, а у него телефон не отвечает. Тетя Паня мне говорит: „Не звони, не старайся, я ему уже раз двадцать звонила. Уехал он наверняка или в нору какую залег, ждет, пока все затихнет“. В общем, я до вечера проплакала, а на следующий день… на следующий день узнала, что тетя Паня под машину попала, и сразу насмерть. Так что у меня одно горе за другим… понимаете теперь, что мне про то время вспоминать не хочется.
— Понимаю, — кивнула Надежда. — Одного только не понимаю — отчего ты тогда в полицию не пошла и все не рассказала?
— Испугалась очень… — тихо призналась Валентина. — Испугалась, что меня соучастницей признают… А потом через знакомых узнала, что арестовали по тому делу совсем другого человека…
— И что — совесть тебя не мучила, что невиновный человек по тому делу сидит?
— Мучила, — призналась Валентина. — Да только боялась я очень. А страх — он сильнее совести.
— Да, с тобой все понятно! — вздохнула Надежда.
— Вы меня не арестуете?
— Я — не арестую.
— Значит, я могу идти?
— Да, только сначала посмотри на эту фотографию… — Надежда нашла в своем телефоне снимок охотника за обезьянами и показала его Валентине:
— Узнаешь этого человека?
— Узнаю, — кивнула та, — это Кеша Дрозд, друг Рината. Только постарел.
Ближе к вечеру Надежда встретилась с Аленой в небольшом сквере недалеко от своего дома. Муж позвонил, что задерживается, и Надежда выскочила ненадолго из дома.
В сквере было холодно и промозгло. Алена сидела на скамейке и делала вид, что читает книгу, а сама настороженно посматривала по сторонам. Но Надежду она все равно прозевала — та подошла сзади к ее скамейке и негромко кашлянула. Алена вздрогнула и обернулась.
— Как вы незаметно подошли!
Надежда села рядом с ней и спросила:
— Ну что, удалось что-нибудь узнать?
— Удалось. Давайте по порядку. Во-первых, по делу об убийстве коллекционера Новоселова и ограблении его квартиры действительно был осужден некто Михаил Серпухов, личность незначительная, алкоголик и тунеядец.
— Ну, мы это и так знали…
— Во-вторых, Ринат Загаев тоже нашелся в уголовной хронике, но не в качестве преступника, а в качестве жертвы…
— Жертвы? — удивленно переспросила Надежда.
— Да, жертвы убийства, причем убийства, совершенного с крайней жестокостью. Его труп нашли в недостроенном здании с обугленными ступнями ног и расплющенными пальцами рук…
— Его пытали!
— Похоже на то! Причем знаете, что самое интересное в этом убийстве?
— Не знаю и не собираюсь гадать.
— И не пытайтесь, все равно не догадаетесь! Труп Загаева к моменту обнаружения пролежал в здании больше недели, но эксперт сумел установить примерную дату смерти. И эта дата — на три дня позднее ограбления квартиры Новоселовых…
— И на день позднее смерти Прасковьи Мартьяновой.
— Совершенно верно!
— А что насчет его друга, Кеши?
— С Кешей было сложнее. У нас ведь не было его точных данных — только уменьшительное имя и кличка, Кеша Дрозд. Я рассудила, что Кеша — это, скорее всего, Иннокентий, а Дрозд — может быть, Дроздов, а может быть, Дроздовский или даже Дрозденко. Но я все же запустила поиск по базе данных МВД человека с именем Иннокентий и фамилией, в которую входит слово „дрозд“. Но ничего не нашла. То есть нашла вора-рецидивиста Иннокентия Дроздецкого, но он умер за несколько лет до интересующих нас событий.
— Так что — с этим Дроздом тупик?
— Не спешите! Я же сказала, с ним было сложнее. Не найдя никого подходящего под наши параметры, я запустила более подробный поиск по Ринату Загаеву.
— Но ты же сказала, что не нашла его в базе преступников?
— Совершенно верно, в базе преступников не нашла, но нашла среди свидетелей по одному делу о мошенничестве. Его задержали случайно, допросили и отпустили, но на всякий случай записали его паспортные данные. И по тому же самому делу был задержан в качестве подозреваемого некий Маркел Дроздин…
— Маркел? Какое странное имя!
— Старинное русское имя. В наше время не слишком распространенное. Позднее я узнала, что родители Дроздина были из старообрядцев, вот и дали ребенку такое редкое имечко. Но важно, что уменьшительное от этого имени — Маркеша или Кеша.
— Так что этот Маркел, скорее всего, и есть наш Кеша Дрозд? Кстати, а по тому делу о мошенничестве его признали виновным?
— Нет, оправдали. Причем как раз на основании показаний свидетеля Загаева.
— Все ясно! Значит, они давние знакомые и сообщники.
— Наверняка.
— А что еще удалось выяснить про этого Маркела?
— Нечто весьма интересное! Я запустила в поиск уже его данные и выяснила, что он три года назад был осужден за мелкую кражу, получил, как рецидивист, три года, отсидел весь срок и вышел на свободу месяц назад.
— Как интересно! Только вышел — и первым делом отправился на поиски керамических обезьян! Да, вот еще что: ты сказала, что он осужден три года назад. А нет ли более точной даты?
— Есть, конечно. Арестован он был в тот же день, когда был убит его сообщник Загаев.
— Все интереснее и интереснее! — Надежда в возбуждении потерла руки. — Значит, что у нас выходит? Ринат Загаев как бы случайно встречает на улице Валентину, через нее знакомится с ее родственницей Прасковьей Федоровной. Интерес к Валентине тут же резко пропадает, а Прасковью он уговаривает помочь им с другом проникнуть в квартиру коллекционера Новоселова.
Прасковья какое-то время отнекивается, но потом все же соглашается. Уж очень ей хочется получить собственное жилье.
Загаев с Дроздиным проникли в квартиру коллекционера. Самого Новоселова они убили, возможно, случайно, думаю, что убийство не входило в их планы, жену оглушили. Взяли в квартире совсем немного — говорили, две-три картинки. Причем я сильно подозреваю, что одну из них, а может быть и не одну, они тут же выбросили — ее подобрал алкаш Серпухов, за что и поплатился. Значит, эти картинки они взяли просто для отвода глаз…
