— Так… — протянула Надежда, — а что, начальник этого вашего «Следопыта» молодой, старый?
— Тридцать семь лет…
— Молодой, значит, и небось неженатый, раз ты…
— Это вас вовсе не касается! — Алена вскочила с места. — Это мое личное дело!
— Верно, — миролюбиво заметила Надежда, — твое дело, само собой, а ты садись, садись. Не нервничай так, кофейку вон еще закажи. И расскажи мне о деле.
Алена насупилась, потом неохотно заговорила.
Получив задание, она стала следить за заместителем Сугробова. И очень скоро выяснила, что он встречается с одной такой… девица, конечно, яркая, интересная. Одевается не то чтобы с большим вкусом, но довольно неплохо. Машина у нее своя. И совершенно непонятно, какой у нее к заместителю Сугробова может быть интерес. Потому что без интереса такая девица встречаться с ним ни за что бы не стала. Человек он не слишком молодой и не слишком богатый, к тому же семьей обремененный. Ну, влюбился, конечно, лестно ему, что такая молодая на него внимание обратила, а дальше что?
То есть он-то вообще ни о чем не думает, видела Алена их вместе, так он только на девицу эту и смотрит, так мужика накрыло, одни уши торчат, а ей-то от него что надо? Лет ей к тридцати, живет на съемной квартире — это все Алена выяснила сразу и убедилась, что начальник ее скорее всего прав, нечисто тут дело.
Девица нигде не работала и проводила время в салонах красоты и в фитнес-клубе. Алена устроилась туда же, пролезла в девицын шкафчик и порылась в ее телефоне. Списала все звонки, особенно ее заинтересовал один номер. Быстро пробили его по базе и выяснили, что принадлежит он случайному человеку.
— Бабуля небось какая-нибудь, которая ни сном ни духом? — проявила Надежда знание предмета.
— Примерно так, — согласилась Алена, — в общем, как раз этот тип, с номером, девице эсэмэской свидание назначил. В Удельном парке. Я — за ней, смотрю — сидят на лавочке с тем самым, который конкурент Сугробова. Ну, все ясно, но мне ведь нужно еще ему доказательства предъявить, на словах-то кто поверит. Ну, влезла в кусты, дерьмом собачьим перемазалась, но ухитрилась этих двоих сфотографировать. Девка эта ему еще передала что-то, потом ушла. Ну, я начальнику доложила все как есть, вызвала Сугробова на встречу. И вот что получилось… — Алена снова вздохнула.
— Да, — Надежда рассматривала фотографии, — хорошие снимки, качественные. Видно, что эти двое не просто на лавочке сидят. А вот тут, где она с заместителем в ресторане… Права ты, он на нее смотрит как на икону, прямо боготворит. А девка-то яркая, конечно, но вульгарная до ужаса. Нет, ну мужики эти… совершенно ничего не соображают! Наверное, она его облапошила, он и знать ничего не знал, обманом у него все сведения добывала…
— Похоже на то.
— Хорошая работа! — Надежда закрыла папку.
— А что толку? — уныло спросила Алена. — Вон как все закончилось. Теперь придется все начальнику рассказать, чтобы он сам с Сугробовым разбирался. И кем я выглядеть буду? Полной дурой!
— Не факт, — задумчиво сказала Надежда, — возможно, сумеем мы повернуть дело к взаимной выгоде…
Надежда Николаевна придала своему лицу выражение суровой непреклонности, выпрямила спину и вошла в приемную Сугробова, печатая шаг, как целая рота почетного караула. Секретарша, бледная особа в очках, самого незначительного вида (ясно, что мадам Сугробова другую бы не потерпела), испуганно уставилась на нее и пролепетала:
— Вы кто? Вы куда?
— Куда — понятно, в кабинет Валентина Сергеевича. А кто — вам, деточка, знать не обязательно. Есть такая поговорка: меньше знаешь — крепче спишь! У вас проблем со сном нет? Ну, так и не будет, если лишнего не знать.
Секретарша, однако, не торопилась сдаваться.
— А вам назначено?
— А вы, деточка, как думаете? Если бы мне не было назначено, я бы добилась назначения в назначенный час! Как назначено, так и условлено! Вся наша жизнь — предназначение назначенного!
Секретарша растерянно захлопала глазами, пытаясь понять эту запутанную фразу, а Надежда тем временем открыла дверь кабинета и вошла в него.
За массивным письменным столом сидел господин Сугробов, углубившись в изучение каких-то бумаг. Он поднял на Надежду глаза и удивленно проговорил:
— Вы по какому вопросу?
В это время за спиной Надежды Николаевны возникла опомнившаяся секретарша.
— Валентин Сергеевич, я пыталась их остановить, но они ничего не слушают…
— Я по вопросу, который требует конкретного и незамедлительного ответа! По вопросу, который возник в ресторане «Флагман»! — громко объявила Надежда.
— Лариса, выйдите! — приказал Сугробов, сообразив, что разговор не предназначен для посторонних ушей, и секретарша послушно исчезла, закрыв за собой дверь.
Надежда Николаевна, все так же печатая шаг, подошла к столу и села в кресло. Она не боялась, что Сугробов ее узнает. Перед тем как пойти к нему, они с Аленой поработали над ее образом в туалете. Алена нарисовала Надежде широкие черные брови и накрасила губы бордовой помадой. Надежда взглянула на себя в зеркало и оторопела. Вид был устрашающий, впрочем, именно это ей в данный момент и нужно.
— Нехорошо, господин Сугробов! — отчеканила она металлическим голосом.
Таким голосом, вероятно, говорила статуя Командора, договариваясь о встрече с Дон Жуаном.
— Что же вы себе позволяете, господин Сугробов?
— О чем вы, собственно?
— Не делайте вид, что не понимаете!
— Кто вы? — спросил ее Сугробов. — Представитель ресторана? Но я ведь все урегулировал на месте. Я возместил ущерб, причиненный моей супругой…
— Нет, я не представитель ресторана! И меня нисколько не интересует тот мелкий ущерб, который вы, может быть, возместили! Мой вопрос гораздо серьезнее!
— Так кто же вы? — Сугробов отодвинул свои бумаги и пристально взглянул на Надежду.
— Я — представитель детективного агентства «Следопыт»…
— Вот как? Но я имел дело с другим человеком… с девушкой…
— Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Я — сотрудник отдела жалоб и претензий.
— Но у меня нет претензий…
— Зато у нашего сотрудника есть. Вы заключили с нашим человеком официальный договор, а всякий договор подразумевает взаимную ответственность сторон. Агентство в лице нашего полномочного представителя полностью выполнило свои обязательства, провело большую работу, но вы… точнее, ваша жена причинила серьезный моральный и физический урон, и в этом есть и ваша вина — вы не сумели оградить нашего человека…
— Ах, вы об этом! — Сугробов нервно потер руки. — Понимаете, Соня, моя супруга, она нервная женщина, и она все неправильно поняла… она решила, что ваш человек — это не ваш человек, а мой человек, то есть что у нас роман… не в смысле литературное произведение, а в смысле интимные отношения…
