— А почему ты его так испугалась?
— Сама не знаю, — Надежда растерянно взглянула на спутницу. — Вот представь, действительно не знаю, почему я испугалась.
Надежда вспомнила, как Нина говорила ей, что ее муж работает в крупной фармацевтической фирме. И получается, что он жене не наврал хотя бы в этом. Так тогда почему же у Надежды до сих пор поджилки трясутся?
— Нам сюда, — напомнил о своем существовании охранник, шагавший впереди, и открыл своим ключом неприметную дверь в самом конце коридора.
За этой дверью оказался выход на задний двор особняка. Перед крыльцом стояла машина — не та, на которой их привезли сюда, более неприметная.
Женщин снова усадили на заднее сиденье, на этот раз без охраны. Охранники простились и ушли обратно, остался только один, который сел за руль, повернулся и спросил:
— Куда едем?
Надежда назвала адрес той квартиры, в которой на эти дни поселилась Лидия. Свой адрес она называть не хотела, хотя и понимала, что при сегодняшнем развитии техники выяснить его для людей Мясникова не составит большого труда. Пришлось добираться до дома на частнике, на метро тащиться не было сил.
И все равно получилось очень долго из-за пробок. Надежда нервничала, пока не вспомнила, что сегодня у мужа отчет перед инвесторами, и после этого они, конечно же, пойдут в ресторан, так что муж явится домой позднее, и не голодный.
Кот сидел на пороге с обиженным видом, на его выразительной морде было написано все, что он думает о своей нерадивой хозяйке. И даже несколько больше.
— Подожди, Бейсик, сейчас я тебя накормлю, — проговорила Надежда, нашаривая ногой тапочки и заискивающе глядя на кота.
И в это время зазвонил телефон.
Надежда сняла трубку, поднесла ее к уху.
— Надя? — донесся из трубки знакомый голос. — Это я, Павел.
— А, Паша! — обрадовалась Надежда, узнав мужа Лены Пантюхиной. — Я только вошла…
— Ну, извини! Я думал, ты все время дома.
— Да нет, знаешь, сколько всяких дел… А ты что звонишь-то? С Ленкой что-то случилось или с внуками?
— Да нет, типун тебе на язык! С ними, слава богу, все в порядке. Ты же меня сама просила позвонить, если я что-нибудь узнаю про твоего знакомого.
— Про какого знакомого? — переспросила Надежда Николаевна, которая после бурных событий сегодняшнего дня вообще забыла, о чем просила Пашу.
— Ну, ты даешь! — В Пашином голосе прозвучала плохо скрытая обида. — Сама сказала, что для тебя это очень важно, я всех знакомых на уши поставил, чтобы узнать что-то про Жорку Шмелева, а ты про него уже забыла!
— Ой, Пашенька, извини, — спохватилась Надежда. — Я тут просто с хозяйством закрутилась, тесто у меня не поднимается. — Она решила приврать. — Вот я и не врубилась сразу, о чем речь. А так мне действительно важно все, что ты узнал про Жору — что он собой представляет, чем занимается…
— Тесто? — переспросил Паша, выхватив часть из ее реплики. — Ты пироги печешь? А с чем?
— С капустой, — выпалила Надежда Николаевна первое, что попало на язык.
— О, мои любимые! — завистливо вздохнул Павел. — Ты бы повлияла на Ленку. Может, она тоже пирог испечет.
— Ну уж Ленка у тебя отличная хозяйка! — вступилась Надежда за подругу. — Не знаю, чего тебе еще нужно!
— Пирогов, — честно ответил Паша. — Хозяйка-то она, может, и хорошая, а пирогов с капустой лет пять не печет! Я уж не говорю про пироги с яблоками или, к примеру, с курагой…
— Ой, да ладно тебе! Вы, мужья, вечно чем-то недовольны. Если бы она пекла пироги, ты бы еще что-нибудь придумал. Заявил бы, что хочешь винегрета. Или киселя. Скажи лучше, что тебе удалось узнать про Жору. Где он сейчас живет?
— Нигде, — ответил Павел каким-то странным тоном.
— То есть что значит — нигде? — переспросила Надежда. — Все люди где-нибудь живут, хоть на съемной квартире. Ты хочешь сказать, что у него нет своего жилья?
— Я хочу сказать, что умер Жора Шмелев, — неохотно проговорил Павел. — Такие дела.
— Как — умер? Что значит — умер? Я ведь только…
Она хотела сказать, что только сегодня видела Георгия в офисе фирмы Мясникова, но вовремя прикусила язык.
— Умер — это и значит умер! — изрек Павел философскую сентенцию сомнительной свежести. — Замерз Жора по пьяному делу.
— Как замерз? Сейчас же тепло!
— А кто говорит про сейчас? Он уже пять лет назад замерз, в самые холода.
— Ничего не понимаю! — протянула Надежда.
— А чего тут понимать? Выпивал наш Жора, по пьяному делу и замерз. — Павел сделал подобающую паузу и продолжил: — Он после института в Пскове работал, выпивать тогда уже начал. С одной работы его поперли, потом с другой. Потом, тоже по пьянке, подписал он какие-то бумаги, когда протрезвел, оказалось, что поменял свою квартиру в Пскове на домик-развалюху в деревне. Это еще в девяностые годы было, тогда и не такое случалось.
Ну, делать нечего, переехал в ту деревню, сперва даже немного жизнь у него наладилась — работу нашел в мехколонне, огород развел, даже женщина какая-то у него появилась. А потом снова выпивать начал, в деревне с этим делом просто, самогон все варят. Эта баба его, ясное дело, бросила, ну, Жорка тогда совсем с катушек сошел. В общем, шел он откуда-то пьяненький зимой. Присел отдохнуть, да и заснул в сугробе. Утром уже холодного нашли.
— Ужас какой! — закричала Надежда. — Слушай, Павлик, а это точные сведения?
— Самые верные, — обнадежил ее Павел, — можно сказать, что из первых рук. Говорил я с Толькой Пузанковым, он у них в группе старостой был, ездил в ту деревню Жорку хоронить. Тогда они денег кой-каких собрали, дали кто сколько мог, Толька и отвез. Потому что у Жорки родственников никого не осталось, родители умерли к тому времени, братьев-сестер не было. Говорил — жуткое дело, как человек жил, полная нищета, голые стены.
— Все водка проклятая, — тяжело вздохнула Надежда. — Что же теперь делать?
— А что делать-то? — удивился Павел. — Это пять лет назад было, что ты делать собираешься? Надя, а тебе зачем это все?
— Да оставь, пустое это! Ошиблась я, мало ли на свете Шмелевых? Ладно, Паша, извини, что побеспокоила, Ленке привет!
И Надежда поскорее повесила трубку.
— Не верю я в такие совпадения, — сказала она коту. — Не только имя, фамилия, но еще и возраст, и место рождения, и учился, говорит, в Пскове. Такого просто не бывает, стало быть, Нинкин муж — совсем не тот, за кого себя выдает, то есть живет по чужому паспорту. Ты представляешь, Бейсик?
Кот ответил ей злобным мявом — он хотел есть, и никакие посторонние люди его не интересовали.
И только-только Надежда успела накормить рыжего троглодита, переодеться и убрать очередные следы кошачьего хулиганства (рассыпанные по всей прихожей тюбики крема для обуви и щетки, а также вывалянную в рыжей шерсти теплую вязаную кофту, которую Надежда надевала, когда в квартире отключали отопление), как в замке заскрежетал ключ, и явился муж.
