Глава 7
В полночь поезд остановился. Анна приподнялась на локте, затем спустилась с верхней полки, нашаривая босыми ногами упор. Спрыгнула на холодный пол, поправила ночную сорочку и высунула голову в окно. Вдоль железнодорожных путей шагал какой-то мужчина. Видеть она его не видела, но слышала, как хрустят камни насыпи под тяжелой поступью. Во мраке светился кончик сигареты, огонек подскакивал вверх-вниз при каждом шаге.
— Который час? — спросил Ральф, вставая с нижней полки. Тоже выглянул в окно. Безлунная ночь, ни ветерка. Бесполезно выяснять, почему остановились и когда тронутся снова. Ждать, только ждать. Поезд пересек границу и находился уже на территории Бечуаналенда, двигаясь сквозь ночь на север. Нет, уже не двигаясь, уже замерев. В Мафекинг
[32] прибыли с опозданием и в Лобатси опоздали. «Пущу вас в купе, — сказал проводник. — Попробуйте поспать часика два-три. Ваша станция будет на рассвете». Принес две плоские подушки и два тонких одеяла, а еще — четыре простыни, белоснежные, накрахмаленные, на ощупь точно бумага.
— Поблизости должна быть деревня. — Ральф ткнул пальцем в сторону далекого пламени костра слева. Пожалуй, дул бы ветер, они могли бы расслышать голоса. Где-то рядом с костром заплакал ребенок — должно быть, в какой-нибудь окраинной хижине. Анна молчала, вслушиваясь в нескончаемый детский плач.
Потом взобралась обратно на полку. Она сама выбрала верхнюю, там больше воздуха и ничье тело не нависает над тобой. Стоял декабрь — середина лета; с закатом жара чуть ослабевала, но едва поезд встал, накатила духота. Ральф протянул жене бутылку с водой. Из горлышка пахнуло затхлостью, жидкость была теплой и противной. Анна закрыла глаза, постаралась лечь так, чтобы ни одна конечность не соприкасалась с другой. Увы, полка была слишком узкой, поэтому пришлось сложить руки на груди и терпеть пот и тяжесть.
Ночь окутывала поезд черным покрывалом. Люси Мойо в Элиме собрала вещи и передала Анне сумку в тюрьму; хэбэшная ночная сорочка, совсем недавно свежевыстиранная и пахнущая глажкой, превратилась в мокрую тряпку. Простыни, которыми поделился проводник, скомкались и влажно прилипали к бедрам. Волосы словно приклеились к шее. Анна снова вытянула руки вдоль тела и уставилась в потолок купе. Металлическая крышка гроба на колесах. Если опять сложить руки на груди, она вполне сойдет за покойницу.
Представила, как произносит слова, что слетают вниз, подобно палой листве:
— Я беременна, Ральф.
Что тогда? Что будет, если она и вправду произнесет эти слова? Они вывалятся из поезда на каком-нибудь полустанке среди пустыни и начнут прокладывать путь обратно к цивилизации? Каким образом, позвольте спросить? С южноафриканцев станется не пропустить их через границу. Им ведь предоставили выбор: либо поездом на север, либо самолетом домой.
Анна попыталась вообразить себя зимующей в Ист-Дирхеме: вот она пересчитывает ступени лестницы на чердак в родительском доме, вот трет посиневшие от холода ладони, стараясь объяснить, почему вернулась. «Анна, тебя посадили в тюрьму? Наша дочь сидела в тюрьме!» Для них с Ральфом не найдется места в целом мире, они совершенно точно лишатся будущего, превратятся в рыб, выдернутых из воды, бессильно разевающих рты, подцепленных на крючки несбывшихся ожиданий.
Нет, сказала она себе. На ее губах замок.
Задремала. Поезд медленно тронулся. Понес Анну и ее мужа дальше, в мир жары и пыли.
Спецназовцы явились перед рассветом. Высыпали из своих машин, оставленных у забора, и стучали во входную дверь, вежливо, но настойчиво, до тех пор, пока Ральф их не впустил.
— Миссис Элдред, будьте добры одеться. И сумку с вещами соберите.
Далее последовал новый обыск. Полицейские не поленились пересыпать содержимое мусорных корзин в принесенные с собой мешки — видимо, для последующего изучения; переписали названия всех книг на книжных полках. Тщательно обследовали лоток с исходящими письмами, зафиксировали адреса со всех почтовых конвертов, ожидавших отправки.
— Кто такой доктор Элдред, поясните, пожалуйста.
— Это моя сестра, — ответил Ральф.
Письмо положили обратно в лоток. Этому конверту предстояло проделать весь путь до Нориджа с отпечатками пальцев полисмена на бумаге.
Когда один из полицейских шагнул к картотечному шкафу, Ральф переглянулся с Анной. Достаточно резкого движения, и… Они ждали, что верхний ящик соскочит с пазов и отобьет полисмену пальцы. Но эти спецназовцы вели себя неожиданно вежливо, осмотрительно, можно сказать, с почтением. «Мы дадим вам расписку на все, что заберем». В общем, треклятый ящик и не подумал выпасть. Полицейские делали свою работу тихо и аккуратно, словно для того, чтобы не оставлять в доме компрометирующих улик. Всех работников миссии — Розину, Дири, уборщицу Клару, Джейкоба и его мальчишку-помощника — подняли с постелей и выстроили в ряд у задней двери. Их комнаты также подверглись обыску. Неужели с той же поистине невероятной осторожностью? Почему-то Ральф в этом сомневался.
— Позвольте мне поговорить с ними, — попросил он. — Я лишь хочу их успокоить.
— В этом нет необходимости, мистер Элдред, — отозвался командир полицейской группы. — Мои люди обучены всем методам успокаивания.
— Миссис Элдред? — обратилась к Анне женщина-полицейский, тронула ее за рукав. — Я должна сопровождать вас и проследить, как вы будете собирать вещи.
— Какие вещи? — не поняла Анна.
— Которые вам понадобятся вне дома.
— Вы знаете, куда нас отправляют?
— Вас отвезут… — Молодая женщина запнулась. Бледная кожа, североевропейская внешность, легко краснеет; явно еще не ожесточилась на службе. — Вас отвезут в тюрьму.
— В тюрьму, — повторила Анна, как бы свыкаясь с этой участью. — Надолго нас посадят? И за что? По какому обвинению?
Женщина-полицейский покосилась на своего начальника. Она на этот вопрос ответит не могла. А по лицу начальника скользнула тень раздражения.
— Просто уведите ее отсюда, — распорядился он.
В спальне Анна принялась бездумно, почти автоматически, выдвигать ящики комода. Руки дрожали, и она никак не могла справиться с этой дрожью. Женщина-полицейский присела на кровать.
— Поторопитесь, пожалуйста. — В ее тоне слышалось сочувствие. — Возьмите ночную рубашку. Мыло и зубную щетку. И гигиенические средства, если думаете, что они вам пригодятся.
Когда вещи были сложены, женщина-полицейский встала и забрала сумку у Анны. Спустились обратно в гостиную. Двойная дверь, что вела на крыльцо, была распахнута настежь. Двое офицеров ушли и увели с собой Ральфа.
Лишь тогда Анна осознала, что им с Ральфом суждено разделиться. Она метнулась наружу. Женщина-полицейский кинулась следом, схватила ее за руку. Мужчина, стоявший на ступеньках, захлопнул наружную сетчатую дверь перед лицом Анны. Послышался рокот мотора отъезжающей машины. Анна вцепилась ногтями в сетку двери, будто норовя процарапать дорогу на свободу.
