Это помогло: Лиза вспомнила этот голос – это был голос театрального пожарного дяди Кости.
Она с трудом разлепила глаза и действительно увидела над собой озабоченное лицо пожарного.
– Закройте кран… – проговорила она, точнее, прохрипела пересохшим ртом.
– Что? Какой кран? – удивленно переспросил дядя Костя. – Нет здесь никакого крана…
– Где-то вода шумит, – пояснила Лиза свою странную фразу и тут же поняла, что никакая это не вода, что шумит у нее в ушах.
– Что же с вами? Я «Скорую» вызову! – всполошился дядя Костя. – Потерпите…
– «Скорую»? Да нет, не надо «Скорую»… – Лиза оперлась на локоть, попыталась приподняться. Дядя Костя помог ей, она с трудом встала, села в кресло. Перед глазами плыли радужные круги, в ушах шумело, но в целом было не так уж плохо.
Лиза прислушалась к себе.
Вроде ничего не сломано, но болела голова – сзади и справа. Она пощупала больное место и обнаружила там здоровенную шишку, которая росла на глазах.
– Так что же с вами случилось? – не сдавался дядя Костя. – Я иду по коридору – я всегда в это время театр обхожу, – смотрю, у вас дверь открыта и свет горит. Заглянул – и сперва вас не заметил. Подумал, что вы забыли свет погасить и дверь закрыть, зашел, чтобы проверить, а тут смотрю, вы на полу лежите… так что же случилось-то?
Лиза наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что предшествовало провалу в беспамятство.
И она вспомнила.
Вспомнила, как сидела перед зеркалом, снимая остатки грима, как услышала скрип двери… но входная дверь была закрыта, это она тоже вспомнила!
Вспомнила странную тень, мелькнувшую в углу комнаты…
Ну да, здесь ведь есть вторая дверь – та, что ведет в костюмерную, к Надежде Константиновне!
– Он прошел через костюмерную, – проговорила она вполголоса, ни к кому не обращаясь, просто озвучивая собственные мысли. – Вошел через костюмерную, а вышел…
– Кто прошел? – переспросил дядя Костя.
– Да нет, никто, это я так… роль учу…
– Роль – это хорошо, это я понимаю, чай, не первый год в театре. А все-таки что же с вами случилось?
– Видно, просто обморок, – уклончиво ответила Лиза.
Она сама не могла понять, отчего не хочет обсуждать произошедшее с пожарным. Ведь не убить же ее хотел неизвестный визитер? Хотел бы убить – спокойно мог это сделать.
– Обморок? – недоверчиво переспросил пожарный. – Ну, не знаю… вы женщина молодая, здоровая, с чего вдруг обморок? А я директору, почитай, каждый день говорю – надо нам в театре эти… камеры поставить, чтобы видно было, где да что творится. Я, конечно, театр всегда обхожу, да только я же не могу сразу во всех местах находиться!
– Камеры? – переспросила Лиза.
У нее мелькнула какая-то важная мысль, но голова болела, и в ушах шумело, поэтому думать было трудно.
– Ну да, камеры эти, наблюдательные. А то что мы, как при царе Горохе… у всех камеры есть! И в «Небольшом театре», и в «Мансарде», и в «Квартирном»… я ведь тамошних пожарных хорошо знаю, они мне рассказывали.
Дядя Костя мечтательно вздохнул и продолжил:
– «Квартирный» уж на что маленький, и то камеры наблюдательные поставили, не поскупились! Но у нашего директора снегу зимой не выпросишь! Так что вы, Лизавета Юрьевна, дверь-то закрывайте, когда гримируетесь, а то мало ли, кто по театру ходит… Я тут как-то вечером иду, слышу – шаги в коридоре… Я ему кричу – стой, стрелять буду! А только из чего мне стрелять-то? У меня отродясь никакого оружия не было, кроме огнетушителя воздушно-пенного. Он, видно, не поверил и сиганул в боковой ко- ридор.
– Что – так и не узнали, кто это был?
– Да нет… пока дошел до поворота, его и след простыл. Так что я точно говорю – без камер нынче никуда!
– Да, камеры… – повторила Лиза.
И тут она вспомнила промелькнувшую у нее мысль.
Камеры. Компания «Око Ра» торгует средствами видеонаблюдения, значит, и видеокамерами. Нужно уговорить директора театра заказать камеры в этой фирме – тогда у нее будет возможность в нее проникнуть. Хотя бы разузнать про нее подробнее.
– Да, камеры-то это хорошо, – вздохнул дядя Костя, – да ведь не выпросишь их у нашего директора…
– А знаете что, дядя Костя, пойдемте к нему завтра вместе, – неожиданно предложила Лиза.
– Вместе? – Дядя Костя засиял. – Вместе – это совсем другое дело! Вместе, может, и получится! К вам-то он сейчас совсем по-другому отнесется…
– По-другому? – удивленно переспросила Лиза. – Почему это по-другому?
– Да уж потому… Потому что вы теперь самые главные роли играете, на вас у Главного нашего вся надежда. Анна-то… ой, то есть я не то хотел сказать!
– Да поняла я все! – с досадой отмахнулась Лиза. – Не думайте, что я радуюсь, что Анна пропала, мне ее жалко.
– Ты – девка хорошая, – по-свойски заметил дядя Костя, – не слушай, что эти завистники по углам шепчут. Им только повод дай посплетничать. Таланту всегда завидовали.
Анна проснулась от холода. Она совсем не чувствовала своего тела, ноги и руки словно одеревенели, только лицо еще что-то ощущало. Она привычно испугалась – неужели это паралич? Где она – в больнице после аварии или она сломала позвоночник?
Она попыталась повернуть голову и увидела перед собой стену из потрескавшихся старых кирпичей. И сообразила, что с ней. И, как и раньше, мозг не хотел воспринимать очевидное. Это не она лежит здесь на голом ватном матрасе, укрытая серым солдатским одеялом, пахнущим чем-то больничным. Это не с ней случился тот ужас в вечер четверга, в тот вечер, который, как она думала, будет переменным в ее судьбе.
Она-то надеялась оставить позади подлость Жорки, мелкое злорадство коллег, холодную жалость в глазах Главного – дескать, хоть и хорошая ты актриса и могла бы многое, но раз опустилась, то никто тебя поднимать не станет. И возиться мне с тобой некогда, не хочешь работать – найдем другую. Незаменимых, как говаривал незабвенный наш вождь и учитель, у нас нет.
А она ничего не могла с собой поделать. Жорка был лучом света в ее темном царстве зависти и интриг. Только встретив его, Анна осознала, до чего была одинока. Родители давно умерли, братьев и сестер у нее не было, был когда-то муж, даже два, второй, как теперь говорят, гражданский. Но ничего из этих браков не вышло. И когда исполнилось ей сорок лет, Анна осознала, что ничего-то у нее нет, кроме работы.
Да и то, если прикинуть, играет она в небольшом, малозаметном театре. Ну, была пара ролей в сериалах, ну, узнают ее иногда на улице, а что толку?
И тут появился в ее жизни Жорка. Молодой, красивый, наивный немножко, но это его не портило. И жизнь Анны обрела смысл. Нужно было о нем заботиться, поддерживать его, утешать, искать ему работу. Умом она понимала, что Жорка далек от совершенства – ленив, не слишком умен и малоталантлив. Но он был ее человек, который быстро стал родным. Во всяком случае, она так считала, когда призналась себе, что Жорку она искренне полюбила. Она никогда не спрашивала его о том, как он к ней относится. Лучше не уточнять и не думать о будущем, пока она ему нужна, он никуда не денется.
