Теперь, когда сестра перешла на сторону Калеба, Джули в первый раз почувствовала, что она не права. Она ошиблась. Потерпела фиаско. Сердце ее болело, что она не смогла сдержать данное деду обещание.
В Калебе, казалось, живут два совершенно разных человека. Когда она рядом с ним, он спокоен, непоколебим и участлив. Как бы ей хотелось, чтобы он всегда был таким, а не превращался в злодея, который стремится уничтожить все, что она делает. На расстоянии он для нее враг номер один.
Джули понимала, что самое время освободиться из его объятий, но он так крепко прижимал ее к себе, что ей нужна была еще минутка, еще несколько минут, чтобы прийти в себя.
– Все хорошо, – прошептал он и поцеловал ее в макушку. – Может, тебе перестать бороться со всеми подряд?
– Я не могу.
– Всего на минутку. Расслабься, Джули.
С этими словами он начал нежно гладить ее по спине.
Внезапно Джули ощутила, как сильно она устала, что ее конечности налиты свинцом и, если бы не Калеб, она свалилась бы на пол в ту же минуту. Почувствовав ее слабость, он подхватил ее на руки, отнес на диван, усадил к себе на колени. Джули не сопротивлялась. Она продолжала сидеть с закрытыми глазами. Она слушала биение его сердца, звук дождя за окном, позволила этим звукам проникнуть в себя, наполнить ее.
Калеб молчал.
За окном шторм утих, и только дождь барабанил по стеклам в такт тихой музыке в гостиной.
Через какое-то время она подняла голову и посмотрела на него. Большим пальцем он смахнул последнюю слезинку с ее щеки, погладил по все еще мокрым волосам и наклонился, чтобы поцеловать. Сердце Джули тут же забилось чаще. Она прильнула к нему, обвила руками шею, как будто все это время только и ждала его поцелуя.
Калеб немного отстранился, сомневаясь, что делает все правильно.
– Продолжай, – прошептала она.
Он снова поцеловал ее. Ей показалось, что на ней слишком много одежды, что она душит ее. Она судорожно начала развязывать шнурки на ботинках. Калеб тут же подключился, помог ей сбросить обувь, затем стянул с нее футболку и разделся сам. Крепкими руками он притянул ее к себе, они соприкоснулись телами, и… Джули все отпустила.
Она решила, что сделает это. Остальное не важно. В прошлый раз они торопились, у них была всего одна ночь в отеле, а сейчас она позволила себе насладиться Калебом, упиваться его ароматом, впитывать его жар. Калеб чувствовал ее настрой и не спешил. Не пропуская ни дюйма, он медленно продвигался от шеи к пупку, наслаждался каждым поцелуем, принимая за поощрение каждый срывающийся из ее уст вздох. Он, как опытный кочегар, искусно подбрасывал дров в огонь ее желания, доводя ее до новых вершин блаженства.
На мягком диване в гостиной под звуки проливного дождя они неспешно любили друг друга. Кожа дивана была упругой, а руки Калеба то нежно поглаживали ее, то сильно сжимали. Тела их слились воедино, его мужской аромат окутал ее, а около уха она ощущала его дыхание, прерывистое, глубокое, учащенное. Она двигалась в унисон с ним, пока ей не показалось, что она парит над землей, тело ее невесомо, а ритмичные толчки рассыпаются каскадом блаженства во всем теле.
Джули выгнулась и прокричала имя Калеба.
Постепенно все начало возвращаться на свои места. Комната, обстановка, освещение…
Оба молчали. Калеб развернул ее так, чтобы она лежала на нем, а сверху накрыл ее своей футболкой. Ей не было холодно, но ощущение интимной близости с Калебом было приятно. В первый раз за долгое время Джули ощутила внутреннее спокойствие.
Калеб с радостью оставил бы Джули спать на нем до утра, но рано или поздно им должны были помешать. Как только он об этом подумал, ее телефон завибрировал. Сигнал был слабый и не разбудил ее.
Он улыбнулся, погладил ее по волосам, поцеловал в висок, а затем осторожно выбрался из-под нее, оставив Джули уютно спать на нагретых его телом подушках. Она была так прекрасна, нежна, что Калеб невольно улыбнулся.
Решив, что звонила, скорее всего, Мелисса, он взял свой телефон, нашел ее номер и позвонил.
– Я хотел сказать, что Джули здесь.
– Здесь это где? – не поняла она.
– У меня.
Помолчав немного, Мелисса ответила:
– Я не понимаю, она же сказала, что хочет пройтись. Что происходит?
– Она была зла.
– На меня? – огорченно спросила девушка.
– Нет, на меня, – ответил Калеб.
– Почему она сама мне не позвонила? Калеб, что у вас там происходит?
Калеб не собирался в подробностях отвечать на вопросы Мелиссы.
– Мы поругались, – подбирая слова, начал он. – Потом она успокоилась и уснула на моем диване.
Снова повисла тишина. Мелисса молчала, и Калеб даже засомневался, слушает ли она его.
– Мелисса?
– Чем ты ее огорчил?
– Она думала, я заставил Ноа убедить вас продать «Крэб Шэк».
– Нет, это же была его идея. Ты бы не стал, правда?
– Нет, я этого не делал. Я бы, не раздумывая, купил ваш участок, но, думаю, Джули не готова продать его.
– Да, я знаю, – протянула Мелисса. – Иногда мне кажется, что она ослеплена любовью к деду и не видит рациональных решений.
– А чего хочешь ты? – спросил Калеб.
– Чтобы сестра была счастлива.
Калеб плеснул себе бренди в стакан.
– Не поверишь, но я тоже этого хочу, но я не тот, с кем тебе нужно поговорить на эту тему. Мой интерес тебе известен, но я могу заверить тебя, что не блефую с подачей документов в суд и вы точно проиграете.
– Ноа мне так и сказал, – отозвалась Мелисса.
– Он довольно проницательный.
– Да, я никогда не встречала человека, как он.
По ее голосу Калеб понял, что Мелисса далеко не равнодушна к Ноа.
«Парню повезло», – подумал он.
– Так чего хочешь ты? – повторил Калеб свой вопрос.
– Я хочу помогать вести бизнес, наконец применить свои знания в менеджменте. Я хочу быть частью чего-то успешного.
Ей не нужно было продолжать. Калеб читал между строк.
– Но это не обязательно должен быть «Крэб Шэк»?
– Я не настолько преданна этому делу, как Джули. Как ты думаешь, убедить ее сдаться пойдет ей на пользу?
– Мое мнение… – начал Калеб, тщательно формулируя каждое слово, – она не сможет выиграть эту битву.
Мелисса повесила трубку, а Калеб отправился в гостиную. Он взглянул на спящую Джули и в очередной раз поразился, насколько она красива. Он не мог поверить, что они занимались любовью второй раз, здесь, в его доме, на этом диване. Он стоял и любовался Джули.
