– Конечно.
– Никита, я не могу объяснить… Короче, я сейчас нарисую один эпизод из этого романа. – Виктор постучал пальцем по папке с рукописью. После чего развязал веревочки и стал перебирать листы. – Вот. Глава называется «Разборки по-взрослому». Прочти ее снова, пока я рисовать буду. А потом посмотри, что на чудесной странице будет не соответствовать сюжету. Ну, и сам понимаешь, если меня на этой страничке убивать станут – быстренько сотри рисунок вот этим ластиком. Договорились?
– Договорились, дружище.
Виктор стал рисовать, а Никита – читать вслух отрывок из главы:
– «О том, чтобы купить билеты на танцы, Андрей даже не заикнулся – друзья посчитали бы это шуткой…»
Когда Никита дошел до эпизода, где Лексий душит гитарной струной Тереху, художник сделал последний штрих на новом рисунке.
– Все, дружище, – сказал Виктор. – Сейчас я поставлю на страничке свою подпись. Ты готов?
– Готов!
– Я уношусь в юность. Не дай мне подохнуть…
…Воплотившись семнадцатилетним на истринской танцплощадке июльским вечером конца семидесятых, он вдруг ощутил себя лучшим кавалером, от предложения которого пойти потанцевать не откажется никакая девчонка. И это было классно!
Другое дело, что приглашать он собирался не какую-то «любою», а только одну-единственную, которую пока безуспешно высматривал. Но, может быть, Машеньки здесь и не было? Зато он узнал Андрея, проникшего на танцплощадку через дыру в заборе, и его друзей, в том числе и Адмирала, который на рукописи Александра Ивановича появился ближе к концу. Немного погодя Виктор увидел и Таню, и Катю, и Ирину, а потом и ненавистного Петляева с компанией его корефанов. Но никто из них не обратил на Виктора ни малейшего внимания, хотя некоторые на мгновение и встречались с ним взглядом. Получается, что в этой реальности они его не знали, никогда раньше не видели!
– Витенька, здравствуй! – Кто-то тронул его за локоть. Это была Настя – родная сестра Маши и Олега.
– Приветик, дальняя родственница. Потанцуем?
Не зная, что Маша и Настя сестры, глядя на них, догадаться об этом было сложно. И та и другая были симпатичные, но Маша была темненькая, Настя – светленькая, носик у Маши был курносый, у Насти – прямой, у Маши губки – пухлые, у Насти – тонкие, разве что маленькие родинки и у той и у другой красовались на одном и том же месте – чуть выше верхней губы.
– Я ни разу тебя здесь не встречала, – сказала Настя, ведомая в медленном танце троюродным братом.
– Ну, вот встретились и сразу танцуем. – Он нежно держал ее за талию, она, положив руки ему на плечи, то и дело бросала взгляды по сторонам. – Я слышал, у тебя жених появился?
– Машка поведала? – нахмурилась Настя.
– Кстати, чего-то ее не видно.
– Говорила, притащится…
Так же как и Настя, Виктор стал крутить головой в поисках Маши. Вот одинокий Митлз, теребящий в руках очки, вот Зольдат, что-то шепчущий на ухо партнерше, вот Шурик, выкручивающий руку Кате-Коротышке, а вот и Серега Петляев, высоко поднявший почерневшую от времени металлическую иконку и куда-то целеустремленно направляющийся.
– Получай, сука московская! – раздался поблизости дикий крик.
Толпа танцующих заволновалась. Криков стало больше:
– Сука!
– Оторви ей голову!
– Молодец, Греция!
– Не будет парней отбивать!
– Под дых ей, Греческий Профиль, под дых!
– Прекратить безобразие!
Настя отскочила от Виктора, вместо сестры перед ним на мгновение оказалась Таня, которая, судя по растерянному взгляду, его знать не знала. Словно не видела Виктора, словно не танцевала с ним на этой самой танцплощадке, словно они не познакомились на ночной истринской улице… Для нее ничего этого не было. Но для него-то было!
– Подожди. – Виктор ухватил Таню за рукав.
– Чего надо? – зло обернулась она.
– Не лезь туда. Без тебя разберутся.
Виктор вдруг вспомнил, что в романе Александра Ивановича она – одна из главных героинь – мельком фигурировала как раз в момент начавшейся на танцплощадке драки. А затем писатель словно о ней забыл и больше ни разу не упоминал ее имя.
– Убери пашоны! – вырвалась Таня и уставилась на него, словно стараясь вспомнить. – А ты – кто?
Ответить у Виктора не получилось: получив откуда-то сбоку мощнейший удар по скуле, он потерял равновесие и грохнулся бы на пол, не подхвати его чьи-то руки.
– Иди в задницу, урод! – закричали у Виктора над самым ухом, и Тереха, нависший над ним и собравшийся ударить вновь, отпрянул.
Боли Виктор не чувствовал, хотя щека, кажется, была сильно разодрана.
– Кастетом ударил! – Виктору помогли подняться. Ни Терехи, ни Тани рядом уже не было. Обернувшись на неведомого помощника, он узнал Машеньку.
– Сестренка? А я как раз тебя разыскивал. – Ко всему прочему, он еще неслабо прикусил язык.
– Правда? – слегка удивилась она.
– А как же. После вчерашнего поце… – Виктор запнулся и прижал ладонь к ране. После какого вчерашнего? Существовавшего лишь в его воображении да на рисунке на чудесной страничке, который стер Антон?
– Витя, тебе в больницу надо. – Маша заботливо погладила его по плечу.
– Сначала мне разобраться кое с кем надо. – Отвернувшись, он сплюнул на пол набравшуюся во рту кровь.
– Адмирал, держи гада! Он Шуру порезал!
Виктор знал, что это кричит Андрей. Он рванулся в ту сторону, но Маша повисла у него на руке:
– Не оставляй меня.
– Сестренка, там Настиного жениха ножом пырнули. – Он немного грубовато от нее отстранился, но тут же кто-то еще более грубый схватил его за запястье и вывернул, вынудив наклониться.
– Беспорядок нарушаешь, шельмец!
– Ван Ваныч, отпустите его! Он вообще ни при чем! – вступилась за дальнего родственника Маша.
Хватка тут же ослабла, у Виктора появилась возможность разогнуться, что он и сделал. Где-то он уже видел этого дружинника, продолжавшего держать его за запястье.
– Его Тереха кастетом ударил. Сзади, ни за что ни про что!
– Где этот придурок?
– Не знаю.
– Вы лучше Петляева поймайте, который только что ножом размахивал, – сказал Виктор. – А с Терехой я сам разберусь.
– Я тебе, шельмец, так разберусь! – рявкнул дружинник. Но тут Виктор резко высвободился из его хватки и юркнул в толпу – по направлению к дыре в заборе.
Сразу покинуть танцплощадку не получилось – у самой дыры он наткнулся на Колюню и Власа.
– Куда лезешь, чмошник? Только после нас, – сунул ему под нос кулак Влас и, больше не обращая внимания на Виктора, обратился к Колюне: – За Петлей москаль-каратист побежал. Петле помочь надо.
