– Как хочешь. И кончай здесь пищать!
Петляев перетянул ремнем запястье правой руки безвольного, шмыгающего носом Шурика.
– Держи. – Он передал другой конец ремня Ирине. – Будешь его, как шавку, на поводке вести.
– Черт! – Ирина поморщилась, глядя на лицо Шурика. – На него же смотреть страшно. Как мы в монастырь пройдем?
– Ничего, – успокоил Петляев, – в роднике святой водичкой кровянку смоет.
И они повели пленника по направлению к Гефсиманскому саду.
Катя еще немного посидела на земле, затем поднялась и, придерживая брюки, пошла вслед за ними. Глаза застилали слезы. Петляева она ненавидела. Шурика жалела, но себя жалела еще больше.
«Когда Петля ударил меня, Ирина даже слова ему не сказала! – всхлипывая, думала Катя. – Как будто я ей никто. Как будто этот зэк для нее что-нибудь значит. Как будто я не заслужила ее любви!»
Она ускорила шаг, чтобы догнать Ирину, Петляева и Шурика, которые, дойдя до скита патриарха Никона, свернули на дорожку, ведущую к роднику. Заболела нога в том месте, куда ткнулся ботинок Петляева.
«Как же сильно этот садист избил Шурика! – представила Катя и даже поморщилась. – А что они собираются сделать с ним после? Отпустят или…»
– Коротышка! – раздалось сзади.
Катя обернулась и увидела перед собой девчонку в зеленой юбке и легкой белой кофточке, ту самую, которая вчера на танцах первая бросилась к раненому Шурику.
– Ты моего брата Олега, то есть Лексия, не видела? – спросила Настя.
– Видела. Он там, дальше по речке.
– Спасибо, – кивнула Настя.
– Подожди секундочку, – остановила ее Катя. Она немного замялась, потом выпалила одним махом: – В общем, так: скажи своему брату и его друзьям, что Шурика выкрал Петлюра. Он очень сильно избил его. Ужасно! И ведет сейчас к какому-то тайнику в монастыре. Петля может убить его. Зарезать! Пусть они поторопятся спасти его.
С каждым ее словом глаза Насти становились все больше, а губы дрожали все сильнее.
– Коротышка, ты меня не обманываешь? Ведь правда не обманываешь? – крикнула она и поднесла к ее лицу сжатые кулачки.
– Не вру, клянусь! Они только что прошли по этой дороге к роднику. Если побежишь, ты их догонишь. Но с Петлей тебе не справиться – он настоящий зверь. Лучше поторопись к своим.
– Все, я бегу, бегу! – поверила Настя и сломя голову кинулась бежать в указанном Катей направлении.
ЛЮБИМОЕ МЕСТО
Как выбираешь ты минуты!
Как драгоценные цветы!
Я и не жду, но почему-то
Который сон приходишь ты…
Настя остановилась и, часто-часто хватая ртом воздух, опустилась на колени. От быстрого бега кололо в боку. По лицу стекал пот, шрамик на щеке побелел. Чтобы сделать последние несколько шагов, необходимо было хоть немного перевести дух. Между ней и рекой за кустами ивняка кто-то продолжал петь под гитару:
Когда особенно устану,
Когда озлюсь на вся и всех —
Глубокой ночью, утром рано
Я слышу твой негромкий смех…
Слова были знакомы, хотя песню она слышала впервые. Настя вдруг поняла, что знает наизусть следующий куплет. Эти стихи ей прислали в письме без подписи и без обратного адреса. Это должен был быть Андрей!
Она вскочила и ринулась сквозь кусты. Запуталась в тонких переплетенных ветках, упала, поднялась и из последних сил с криком «Андрюша!» выдралась на свободное пространство, на желтый рассыпчатый песок.
– Настенька! – прервав песню и отложив гитару, поднялся ей навстречу радостно заулыбавшийся Гера Солдатов. Но тут же сел обратно на свое место – ноги уже не держали.
Рядом с ним Настя увидела лежащего на спине и раскинувшего руки парня в очках. Не сразу она узнала в нем Митлза. Громко отфыркиваясь, из реки на берег выбрался Адмирал. Настя подпрыгнула к нему.
– Где Лексий, где Андрей?
– Вниз поплыли по реке до Корсаковского моста. – Язык у Адмирала слегка заплетался.
– Дураки, дураки! Шурика нашего спасать надо!
– Не понял? – встрепенулся Адмирал.
– Он чего, тоже «Кавказа» обожрался, как Митлз? – подал голос Гера.
– Адмирал, зови быстрей ребят! Шурика Петля избил до полусмерти и в монастырь повел.
– Шурика? Избил? Тот самый Петля?!
– Да, да, да! – закричала Настя.
– Все! – прервал Адмирал начинающуюся истерику. – Говори четко, куда именно он его повел?
– В монастырь. К тайнику какому-то.
– Значит, в сам собор?
– Да, наверное.
– Все понял! Я найду их там. – Адмирал уже натягивал брюки. – А ты давай вниз по реке. Расскажешь все Монаху и Лексию своему. Пускай поторопятся!
– Лексий, я хотел спросить тебя… Ты говорил вчера, что знаешь Таню Федорову? – Андрей, так же как и брат, не прилагая особых усилий, сопротивлялся течению, медленно приближающему их к автодорожному мосту через Истру.
С обоих берегов над рекой нависали густо зеленеющие ивы, отчего солнечные лучи почти не достигали воды, и она приобретала своеобразный матово-болотный цвет. Некоторые деревья, ежегодно подмываемые во время паводка, давно повалились в реку и теперь перегораживали ее почти до середины. Андрей и Лексий, хоть и были подвыпивши, не рисковали под ними подныривать, чтобы случайно не напороться на подводный сучок, а плавно огибали деревья. В некоторых местах было неглубоко, и тогда они упирались ногами в песок, еще больше тормозя продвижение.
– Очень хорошо знаю, – сказал Лексий. – Я с ней в одном классе учился.
– А ты у нее дома бывал?
– Почему спрашиваешь, братан?
– Мне надо знать.
– Втюрился?
Вместо ответа, Андрей глубоко вдохнул и с головой погрузился под воду. Лексий тоже окунулся. Вынырнули почти одновременно и посмотрели друг на друга, каждый ожидая ответа. Они давно не плавали вместе вот так по реке – может, год или даже два, а в детстве это было одно из самых их любимых занятий. И никогда раньше им не доводилось серьезно говорить про любовь.
– Понимаешь, братан, – Лексий подумал, что не стоит перед Андреем прикидываться дурачком и темнить, – Танька, конечно, деваха красивая, она многим в Истре нравится. Нравилась… – Он вспомнил Тереху и запнулся.
– Что замолчал?
– Слушай, неужели из всех истринских баб ты не мог выбрать кого-то еще?
– Да я и не выбирал особо. Просто увидел на пляже – понравилась. Потом на танцах… Короче, я и в самом деле втюрился.
– Тьфу! – Лексий в сердцах шлепнул ладонями по воде.
– Подожди. – Андрей нащупал ногами подводный бугорок и встал на него, оказавшись выше брата. – Это, случайно, не ты позавчера ночью к ней в окошко залезал?
