– Тебе, если ты мне поможешь.
– Так и знал, что бесплатные булочки бывают только в мышеловке… А что тебе нужно?
– Да вот, хорошо бы узнать, как сейчас изменился вот этот телефонный номер, – и Женя показала ему номер, выписанный из бабушкиной записной книжки.
– Ну, для начала, Ж – это, понятное дело, семерка… то есть номер начинался на семь, а потом, когда перешли к семизначным номерам, к нему добавили, скорее всего, двойку. Потому что номера на семерку были в центре города…
– Но ты все-таки проверь!
– Не вопрос!
Лешик постучал пальцами по клавиатуре и меньше чем через минуту повернулся к Жене:
– Ну вот, все правильно – номер начинается на двадцать семь, а остальные цифры не изменились. Как я – заработал свою булочку?
– Заработал, заработал! – И булочка перекочевала от Жени к Лешику, а затем с необычайной скоростью исчезла у него во рту.
– Как быстро кончается все хорошее! – вздохнул Лешик, стряхивая крошки со своих брюк.
– А у меня вообще-то есть еще одна такая булочка! – проговорила Женя тоном змея-искусителя.
– Ну, правда? – Лешины глаза загорелись.
– Но ее тоже нужно заработать! Сможешь по этому номеру телефона узнать адрес?
– Без проблем! У меня есть нужная база данных…
– Тогда считай, что вторая булочка твоя!
Лешик снова забарабанил по клавиатуре и через минуту протянул Жене распечатанный адрес. Как он и предполагал, адрес был в центре города, на улице Пестеля.
Женя отдала ему честно заработанную булочку. Лешик молниеносно заглотил ее и выжидательно посмотрел на Женю:
– А больше у тебя нет таких вкусных булочек?
– Больше нет! И вообще, много кушать вредно!
– Да где много-то? Это мне на один зуб…
Едва дождавшись конца рабочего дня, Женя отправилась на улицу Пестеля. Нужная ей квартира находилась во втором дворе, лифта, разумеется, не было, и Жене пришлось подниматься на четвертый этаж по лестнице. Лестница была узкая, крутая и темная – из тех, которые называют полузабытым словом «черный ход».
Соответственно, Женя решила, что Ерусалимский живет в большой и мрачной коммуналке, с многочисленными соседями, и удивилась, увидев на двери всего один звонок.
Она нажала на кнопку и почти сразу услышала за дверью медленные шаркающие шаги.
Дверь открылась. Женя увидела на пороге знакомого маленького человечка с седым пушком на голове и строго проговорила:
– Здравствуйте, Аркадий Борисович! И не вздумайте от меня убегать, не выйдет! Видите, я вас нашла…
– Убегать? – Старичок удивленно заморгал подслеповатыми глазами. – Девушка, милая, я уже лет сорок не бегаю! Разве только до туалета, когда приспичит! Только я не Аркадий Борисович, я Борис Аркадьевич! Вам, наверное, нужен мой отец?
– Отец? – удивленно переспросила Женя.
Наличие отца у этого ископаемого казалось невероятным, на грани фантастики.
– Ну да, раз вы спрашиваете Аркадия Борисовича…
Старичок обернулся и крикнул куда-то в глубину квартиры:
– Папа! К тебе девушка пришла! Симпатичная!
Только теперь Женя разглядела своего собеседника и поняла, что он выглядит примерно так, как выглядел Аркадий Борисович пятнадцать лет назад, когда навещал ее бабушку.
Вот интересно… она всегда представляла себе Ерусалимского одиноким стариком, а у него, оказывается, есть семья… по крайней мере, сын…
Из глубины квартиры донесся какой-то невнятный ответ, который Женин собеседник расслышал и расшифровал. Повернувшись к девушке, он кивнул:
– Папа вас зовет. Проходите, его комната – вторая по коридору справа.
Женя поблагодарила Бориса Аркадьевича и пошла в указанном им направлении.
Однако не успела она сделать и нескольких шагов, как навстречу ей выехал мальчик лет пяти на трехколесном велосипеде. Мальчик этот был удивительно похож и на Аркадия Борисовича, и на Бориса Аркадьевича, только белый пух на его голове был гораздо гуще и пышнее, отчего он походил на готовый облететь одуванчик.
Остановив велосипед перед Женей, он внимательно оглядел ее и проговорил внушительным басом:
– Это вы та девушка, которая к прадеду пришла? А Борька правду сказал, вы ничего!
– Борька? – удивленно переспросила Женя. – Кто такой Борька?
– Брат мой. Старший, понятное дело.
– А где же он меня видел?
– Известно где! На камере видеонаблюдения. Он у нас этими камерами ведает.
– А ты, наверное, Аркаша? – догадалась Женя.
– Ну да! А вы откуда знаете? – и разговорчивый мальчик укатил по коридору, не дожидаясь ответа.
А Женя постучала в дверь, за которой ее ждал Аркадий Борисович Ерусалимский.
– Заходите! – донесся из-за двери знакомый голос.
Женя толкнула дверь и вошла.
Комната Аркадия Борисовича казалась очень тесной. Большую ее часть занимал рояль, оскалившийся черно-белыми зубами клавиш, а все свободное место оккупировали всевозможные скульптуры и статуэтки, а также каменные обломки и фрагменты – такие же, как в кабинете Ерусалимского в некрополе.
Сам Аркадий Борисович сидел в массивном кресле с львиными лапами. Маленькие его ножки не доставали до пола и болтались в воздухе, отчего Ерусалимский был похож на шаловливого ребенка.
– Все-таки нашли вы меня! – проговорил он со вздохом. – Шурочка мне говорила, что вы упорная… садитесь! – Он показал Жене второе такое же кресло.
– Надеюсь, сейчас вы не убежите? – прищурилась Женя. – Стыдно, в самом деле, что вы как мальчишка прямо, в вашем-то возрасте!
– Да куда же мне бежать? Здесь все мое… – Аркадий Борисович обвел взглядом комнату и ее содержимое, но наверняка имел в виду нечто большее – всю свою семью и все жизненные обстоятельства.
– Ну, вообще, почему вы не хотите мне рассказать то, что знаете? – спросила Женя, удобно устраиваясь в кресле. В отличие от Ерусалимского, она вполне доставала ногами до полу и поэтому чувствовала себя увереннее.
– Я обещал Шурочке, что не стану вам рассказывать… она считала, что так будет безопаснее. Для вас, – уточнил он после небольшой напряженной паузы.
– Может быть, раньше так и было, – кивнула Женя, – но сейчас мне лучше знать, с чем и с кем я имею дело.
– Вы хотите сказать, что те события… что они вернулись? Что они снова начались?
– Чтобы ответить на ваш вопрос, я должна хоть что-то знать о тех событиях! А то я понятия не имею, что вы имеете в виду! От меня все скрывали!
– Ну… вы мне не оставили выбора… – Ерусалимский неловко заворочался в своем кресле, сжал маленькие ручки. – Буквально не оставили выбора… надеюсь, Шурочка меня поняла бы…
