А над ним в стене – решетчатая дверца…
Женя закусила губу. Может быть, это путь на свободу? Выход, который показал ей удивительный кубик?
Как бы то ни было, она в первую очередь подняла кубик, спрятала его в сумочку и только после этого повернула защелку и открыла решетчатую дверцу.
За ней был прямоугольный темный проем, достаточно широкий, чтобы в него мог протиснуться гибкий и худощавый человек. Такой, как Женя.
Женя глубоко вдохнула, согнулась в три погибели и проскользнула в темноту.
Внутри было темно, тесно и пыльно.
Женя попыталась встать на ноги – но уперлась головой и плечами в потолок. Тогда она двинулась вперед на четвереньках.
Было ужасно неудобно и унизительно, в носу свербело от пыли, внизу валялся всякий мусор. Хуже всего был воздух – спертый, затхлый, с запахом мышей и какой-то химии.
Но она двигалась вперед – и наконец увидела впереди тусклый, едва различимый свет.
Теперь дело пошло быстрее. Еще несколько минут – и свет стал ярче, а потом Женя увидела впереди пыльное квадратное окошко, а за ним – неяркий свет и человеческие ноги.
Ноги были в джинсах, но они определенно были женские.
Женя подползла к окошку. Окно было грязное, давно не мытое, и оно было закрыто на самый обычный ржавый шпингалет. Женя дернула этот шпингалет, толкнула окошко, оно поддалось – и в Женины легкие хлынул свежий воздух.
Это был городской воздух, с парами бензина и запахом асфальта, но после затхлого воздуха того коридора, по которому Женя только что ползла, он показался ей восхитительно свежим.
Последнее усилие – и Женя выкатилась из окошка на тротуар, а потом поднялась на ноги.
Она оказалась в небольшом квадратном дворике. Рядом с ней стояла блондинистая девица в джинсах и пестрой кофте, с дымящейся сигаретой в руке. Это ее ноги Женя увидела через пыльное подвальное окошко.
Увидев Женю, девица от неожиданности выронила сигарету и удивленно вскрикнула:
– Ой, мама!
Тут же она оглядела Женю, перекосилась от отвращения и пробормотала:
– Черт, бомжей развелось! Совсем от них житья нет! – и зашагала прочь, через минуту скрывшись в задней двери продовольственного магазина.
Женя отряхнулась, поправила одежду, достала из сумочки зеркало и оглядела себя.
Вид был ужасный – вся в пыли, в волосах какой-то мусор, среди которого попался невесть откуда взявшийся трамвайный билет, макияж на лице размазан, на воротнике коричневое пятно… нет, в таком виде идти по улице опасно, нужно привести себя в порядок. Но оставаться рядом с рестораном тоже опасно.
Женя направилась к арке, которая соединяла первый двор со следующим. Из второго двора перешла в третий, из третьего – в четвертый и скоро затерялась в запутанном лабиринте бесконечных петербургских дворов.
Всюду одна и та же картина: старые гаражи, ржавеющие машины, чахлые деревца, кое-где скамейки с вырезанными на них грубыми надписями, кое-где детские площадки с качелями и катальными горками, но теперь она была достаточно далеко от злосчастного ресторана и от трупа в кабинке…
Почувствовав себя спокойнее, Женя снова достала зеркало.
Вид, конечно, ужасный, но все-таки та девица тоже не права – где она видела бомжей в таких приличных джинсах и с дорогущей фирменной сумкой?
К счастью, во дворе не было ни души.
Женя прошла к детской площадке, села на скамейку и принялась за свою внешность. Через пятнадцать минут она уже была почти похожа на человека и решила, что уже может в таком виде вый- ти на улицу и добраться до дома.
Подойдя к богатому дому с колоннами, над входом в который был высечен в камне щит с гербом древнего шотландского рода Гамильтонов – два льва и два геральдических древа на серебряном щите, пожилой джентльмен постучал в дверь дверным молотком в форме руки со сложенными для крестного знамения пальцами.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился заспанный человек с видом таким важным и величественным, что в нем сразу можно было признать дворецкого.
– Что за шум? – спросил он недовольным голосом. – Ежели не угомонитесь, я вызову ночную стражу!
– Стража уже здесь! – проговорил пожилой джентльмен. – Сударь, извольте сообщить его светлости о нашем прибытии!
– Неужели вы думаете, что я стану будить его светлость? – проворчал дворецкий. – Не говоря уже о том, что здоровье его не позволяет… впрочем, что я перед вами распинаюсь!
Тут в разговор вмешалась девушка.
– Извольте сообщить лорду, что в его дом прибыла принцесса Лакшмирани со спутником, полковником Стрейнджером.
– Принцесса? – Лицо дворецкого переменилось, на нем засветилось почтение, какое прирожденный английский слуга испытывает к всевозможным титулам. – Извольте пройти в приемную, ваше высочество! Я сию же минуту доложу его светлости!
Ночные гости прошли в богато обставленную приемную. Дворецкий удалился со всей прытью, которую позволяло его чувство собственного достоинства, и через считаные минуты возвратился, чтобы сообщить, что его светлость приносит принцессе свои извинения за то, что не может спуститься к ней, и просит ее высочество и ее спутника соизволить подняться в его спальню.
Усталые путники в сопровождении дворецкого поднялись по мраморной лестнице и вошли в большую полутемную комнату, значительную часть которой занимала высокая кровать под пышным балдахином.
В этой кровати на подушках полулежал чрезвычайно бледный господин преклонных лет с длинным породистым лицом, изможденный тяжелой болезнью. О том же говорил царящий в комнате запах лекарств и благовоний.
Остановившись перед постелью, девушка отбросила край вуали, закрывавшей ее лицо. Темные, выразительные глаза и смуглое лицо говорили о восточном происхождении красавицы.
– Ваше высочество! – проговорил больной, с трудом приподнимаясь на подушках и тяжело дыша от этого усилия. – Как я рад видеть вас после стольких лет! Сколько же лет прошло после нашей последней встречи? Пять? Шесть?
– Семь лет, милорд!
– Неужели уже семь? Никогда бы не подумал! Ну да, время летит неумолимо! Тогда вы были еще почти ребенком… милым созданием, игравшим во дворце своего батюшки… как, кстати, его здоровье? И какие обстоятельства вынудили вас совершить столь дальнее и столь опасное путешествие?
Гордое лицо принцессы отразило глубоко скрытое страдание.
– Мой отец, раджа Кашпура, погиб… он убит…
– Как?! – воскликнул больной. – Я не могу поверить своим ушам! Как это случилось?
– Против него составился заговор, во главе которого стоял племянник моего отца, мой троюродный брат. Он подкупил часть дворцовой стражи, состоявшей из наемников-раджпутов, ночью с толпой изменников-головорезов ворвался в батюшкину спальню и заколол моего отца. Мне удалось спастись чудом – и это чудо совершил присутствующий здесь полковник Стрейнджер, командир английского батальона, сохранившего верность законному радже.
