Она испытала облегчение, когда Кэм встал и сказал, что им пора уходить.
– Но мы ведь еще не рассказали тебе о наших планах на медовый месяц, – запротестовал пожилой мужчина.
– Разве это не считается плохой приметой? – заметил Кэм со скучающим видом.
Лицо Росса потемнело.
– Ты не можешь сдержаться, да? Хоть ты в это и не веришь, но Татьяна – та самая единственная для меня. Я уверен в этом так же, как в том, что стою сейчас перед тобой.
– Рад за тебя.
В голосе Кэма слышались нотки цинизма, и Вайолет задумалась о том, сколько раз он слышал эти слова от отца. Росс принадлежал к тем мужчинам, которые относятся к женщинам как к трофею, и поэтому легко с ними прощаются, как только они перестают тешить их самолюбие.
Вайолет обменялась рукопожатиями с Россом и Татьяной в знак прощания.
– Было очень приятно с вами познакомиться Надеюсь, свадьба пройдет как нельзя лучше.
– Разве ты не придешь вместе с Кэмероном? – удивился отец.
Вайолет слишком поздно осознала свою оплошность.
– Ах, ну да, конечно. Если вы хотите…
– Ты теперь часть семьи. Мы будем счастливы видеть тебя в этот важный для нас день, не правда ли, детка?
Его невеста холодно улыбнулась.
– Разумеется. Я постараюсь бросить букет в твою сторону.
– Было бы замечательно, – ответила Вайолет из вежливости.
Кэм взял ее за руку и вывел из отеля.
– Я тебя предупреждал.
– Как ты его выдерживаешь? – спросила Вайолет. – Твой отец зациклен на себе. Он даже не спросил о твоей работе, не поинтересовался, как вообще ты живешь, а говорил только о себе. О том, как он великолепен, успешен и богат. А Татьяна ему в дочери годится. Не понимаю, что она в нем нашла?
– Отец заплатил за ее операцию по увеличению груди.
Вайолет закатила глаза, прежде чем добавить:
– Прости, что сболтнула лишнего насчет их свадьбы. Я не подумала. Как считаешь, они теперь что-то подозревают?
– Наверное, нет, – успокоил ее Кэм. – Их волнуют только они сами.
– Как тебе не повезло.
Он улыбнулся.
– Хочешь сходить куда-нибудь перекусить, прежде чем мы отправимся домой?
«Мы отправимся домой…» Как же приятно и уютно это звучит.
– Давай. Куда пойдем?
– Куда-нибудь в другую часть города, чтобы точно больше не встретиться с моим отцом и Татьяной.
Вайолет с сочувствием посмотрела на него.
– Обещаю, что больше никогда не буду жаловаться на свою семью.
– В мире не существует безупречных семей, – заметил Кэм. – Но твоя наиболее близка к идеалу.
Вайолет обожала свою семью. Они ее любили и во всем поддерживали. Но она иногда чувствовала себя недостаточно хорошей, чтобы подражать примеру семейной жизни родителей. Удастся ли ей найти свою любовь и сохранить ее, как это сделали они?
– Я знаю. Они ведь не только муж и жена, но и лучшие друзья. Это образец отношений для меня, и на меньшее я не согласна. Но что, если я не найду человека, который будет мне подходить так же, как отец подходит маме? Я очень хочу детей. Для вас, мужчин, все по-другому – вы можете завести их, даже когда вам девяносто.
– Если этому суждено произойти, так и будет, – попытался поддержать ее Кэм. – Такие вещи нельзя запланировать.
– Легко тебе говорить. За тобой выстраивается очередь из женщин, которые готовы подарить тебе ребенка.
Он легонько сжал ее руку.
– Сейчас меня интересует только одна женщина Как она могла забыть, что время, отведенное для их романа, неумолимо истекало? Каждый день приближал их к моменту, когда они снова вернутся к дружеским отношениям. Находиться рядом с Кэмом и не иметь возможности прикоснуться к нему, поцеловать, обвить руки вокруг его тела станет для Вайолет настоящей пыткой. Как и видеть его с другой женщиной, зная, что теперь та другая, испытывает невероятное наслаждение в его объятиях.
Что, если она никогда не найдет такого, как Кэм? Что, если останется одна и ей придется смириться с ролью просто тети или крестной матери? Вайолет начала вышивать детскую одежду, еще когда была подростком. А теперь эти вещи доставались ее племянникам. Но у нее была отдельная корзинка, где хранились вещи, вышитые для ее будущего малыша. Что-то вроде сундука с приданым Каждый раз, когда она смотрела на крохотные пинетки и ползунки, ее сердце сжималось от боли.
Внезапно на нее снизошло что-то вроде откровения. Вайолет не просто мечтала о ребенке, а о ребенке именно от Кэма. Больше всего на свете ей хотелось быть с ним, но не только на Рождество, а на всю жизнь.
* * *
После ужина они прогулялись, держась за руки, по лондонским улицам, погруженным в сказочную рождественскую атмосферу. Рядом с Кэмом Вайолет казалось, что огоньки светят ярче, а цвета становятся более насыщенными. Предвкушение праздника переполняло ее. Когда они проходили мимо катка в «Сомерсет-Хаус», Кэм остановился и посмотрел на Вайолет озорным взглядом.
– Не хочешь сделать кружок, чтобы сжечь калории после ужина?
Вайолет повернулась в сторону залитого огнями катка, в дальнем углу которого стояла празднично украшенная рождественская елка. Она была здесь несколько раз со Стеф и Эмми, но чувствовала тогда себя неловко, потому что соседки находились в компании своих парней, а ей досталась роль пятого колеса.
– Я плохо стою на коньках… И на мне неподходящая одежда.
– Отговорки-отговорки, – поддразнивал ее Кэм. – У нас не займет много времени съездить домой и переодеться.
Через полчаса они уже снова возвратились на каток, переодевшись в джинсы и джемпера. У Вайолет разъезжались ноги, пока Кэм не взял ее за руку. Он катался так, будто занимался этим всю жизнь, и ее жалкие попытки удержать равновесие меркли на фоне его грациозных движений.
– У тебя неплохо получается, – сказал он, поддерживая ее за талию. – Давай сделаем полный круг. Готова?
Она прижалась к нему, и теперь они вместе рассекали лед. Было так приятно ощущать его поддержку, благодаря которой Вайолет обрела уверенность и даже сама отпустила его руку, чтобы покружиться перед ним.
Широко улыбаясь, Кэм снова взял ее за руку. – Что я тебе говорил? У тебя определенно есть способности.
– Только благодаря тебе.
И это касается не только катания на коньках Разве она сможет когда-нибудь заниматься любовью с кем-то другим и испытывать такое же удовольствие? Вайолет просто не могла этого представить.
Вернув в прокат коньки, они отправились на Лондонский глаз, чтобы посмотреть на рождественские огни всего города. С высоты колеса обозрения казалось, что мерцающие огоньки сеткой раскинулись по мегаполису, который превратился в сказочную страну. От этого вида у всех детей и большинства взрослых в соседних кабинках перехватило дыхание.
