На следующий день я не иду в школу. Я забираюсь на крышу, сижу там несколько часов, а потом решаюсь снова позвонить Артёму. Если я и хочу чего-то больше, чем умереть, то оказаться снова рядом с ним, почувствовать, как он обнимает меня, почувствовать его поцелуй на своих губах…
— Привет, — тихо говорю я, удивлённый, что он вообще ответил на мой звонок.
— Привет, — сухо отвечает он.
— Ты чо в школу не пришёл?
— Не чокай! — Отрезает он. — Сто раз говорил!
— Прости.
— Что за фигня с моим профилем на сайте?
— Ты удалил?
— Да.
— Слава Богу.
— Что за фигня?
— Артём, прости меня…
В трубке повисает тишина. Такая напряжённая, что перепонка у меня вот-вот лопнет.
— Прости меня… — Повторяю. — За того парня… Я трус, но я тебя люблю…
— Так что за история с сайтом? Что за срочность? — Левин как будто не слышит меня.
— Ты можешь приехать? — Спрашиваю я.
— Зачем?
— Я расскажу.
— О чём?
— О сайте и вообще, обо всем…
— Где ты?
— На крыше.
— Сейчас приеду. Жди меня.
И он приезжает. Минут через двадцать. Я как раз докуриваю последнюю сигарету. Она тлеет в моих замёрзших от холодного ветра пальцах. Я слышу скрип открывающейся двери, которая ведёт на крышу, оборачиваюсь и вижу Артёма. Он кутается в воротник куртки и дрожит от холода.
— Ты что опять без шапки? — Спрашиваю я, когда подхожу к нему.
Левин только морщится, пожимает плечами и засовывает руки в карманы.
— Сигареты есть? — Спрашиваю я.
Он достает из кармана ещё не начатую пачку «Парламента», открывает и протягивает мне. Мы садимся и курим сначала молча.
— Прости меня, — прерываю тишину я, — за того парня и вообще… Я не должен был…
— Ладно, — обрывает Артём. — Проехали. Забудь. Ты меня тоже прости. Не надо было так реагировать. — Он молчит некоторое время, докуривает, потом поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. — У меня же никого нет, кроме тебя. Понимаешь, вообще никого!
— Да ладно… — машу я рукой.
Я думаю, что Левин уж сильно переигрывает. Перегибает — это точно. У него и друзья есть, которые в теме, и родители знают и поддерживают, у него есть это его фигурное катание.
— Что ладно? — Очень серьёзно продолжает Левин.
— У тебя же даже родители знают, и друг этот…
— Да какая разница! — Снова не даёт договорить он. — Родители, это всё не то. Прости меня, конечно, но у них своё к этому отношение. И знаешь, я очень жалею, что сказал им. Очень жалею, что сказал маме. Она теперь волнуется по всякому поводу, смотрит эти тупые передачи, читает тупые новости о том, где кого убили… Лучше бы было мне молчать… У тебя есть деньги? — Внезапно переводит тему Левин.
Я растеряно пожимаю плечами.
— Ну, есть немного, — отвечаю, — а что?
— Сколько?
Я выгребаю из карманов мятые купюры, Артём делает то же самое. Мы считаем деньги — получается немало. Конечно, львиная доля Артёма, он ведь работает на нормальной работе, а не машины на мойке моет с друзьями-гопниками.
— Давай квартиру снимем? — Предлагает он. — Тут дня на четыре хватит. Только ночевать будем по домам, чтобы вопросов лишних не задавали. А так, на фиг эту школу. Просто будем вдвоём. Давай?
У меня мурашки по спине от такого предложения. Я не боюсь прогуливать школу или врать родителям — это не проблема. Я просто поверить не могу, что Артём Левин предлагает мне такое, что кто-то вообще мне такое предлагает! Тем более человек, которого я люблю.
Уже через час мы находим квартиру, а через полтора — валяемся там на большой кровати и едим картошку фри из Макдоналдса. Артём рассказывает мне про его партнёршу по фигурному катанию, про то, что она всё узнала, и как теперь плохо к нему относится.
— А как она узнала? — Спрашиваю я.
— Да как-то случайно вышло, заподозрила что-то… — отмахивается Артём.
Да это и неважно, как кто узнаёт. Важно только, чтобы теперь не убили. Я успокаиваю Левина, а потом перехожу к своим откровениям.
— Мне так хреново из-за того парня, — говорю. — Я поступил как трус. Я испугался… Но что мне было делать?
— Всем страшно, — снова очень серьёзно произносит Левин. — И я тоже трус, не меньший, чем ты. И я боюсь. Но так нельзя сейчас. Нельзя быть трусами. Нельзя каждому самому по себе. Если мы все будем по одиночке, нас точно перебьют. Так нельзя. Надо держаться друг за друга, понимаешь!
Я киваю, двигаюсь ближе к Артёму и обнимаю его.
— Я больше никогда не буду таким трусом! — Говорю ему на ухо. — Обещаю. Никогда больше так не поступлю. Лучше признаюсь, чем снова вот так… — я касаюсь губами его щеки. — Мой брат, они с друзьями нашли тот сайт и теперь хотят устроить что-то типа охоты на геев. Поэтому я и попросил тебя срочно удалить анкету. Я не знаю, что я мог ещё сделать. Что я могу сделать, чтобы прекратить всё это, эту травлю, эту ненависть, чтобы они хоть чуть-чуть стали понимать? Я правда хотел бы что-то сделать, но не знаю, что…
— Ничего ты не сделаешь, — отвечает Левин. — И я ничего не могу сделать. Никто ничего не может. А тем, кто мог бы, это всё не надо.
Мы живём так четыре дня: приходим в квартиру утром, уходим вечером, ночуем каждый у себя дома, а дни проводим вместе. И это самые прекрасные дни. Я так долго притворялся перед всеми, так долго был тем, кем не хотел быть, делал то, что мне не нравилось. А теперь, эти четыре дня с Артёмом, я впервые чувствую себя по-настоящему свободным.
Глава 21. Артём
Я возвращаюсь домой поздно вечером. Меня встречает встревоженная мама и слишком строгий взгляд отца.
— Где был? — Спрашивает папа.
— Да так, у друзей…
— У каких? — Настойчиво продолжает он.
— Да какая разница! — Отмахиваюсь я и хочу уйти скорее в свою комнату, но папа встаёт на пути.
— Как в школе дела? — Строго спрашивает он.
— Нормально, — отвечаю, — как всегда.
— На тренировках тоже нормально?
— Да. Что за допрос?
Я ловлю взгляд мамы — она качает головой и вздыхает.
— Ирина Васильевна звонила, — наконец объясняет папа, — спрашивала, как твоё здоровье. А вчера мама случайно встретила твою классную руководительницу…
Мне всё ясно. Всё понятно и теперь начнётся допрос с пристрастием. Ну как же они не могут понять, что мне просто невыносимо бывает иногда ходить в школу. Как же они не могут понять, что моя партнёрша по фигурному катанию оказалась жуткой гомофобкой и теперь на тренировках мне вообще лучше не появляться. И вот если они не понимают, то как же мне объяснить им!
