* * *
Сергей остался один. Он думал, что готов к такому исходу, прокручивал его мысленно давно и часто. Но выяснилось, что представлять и проживать одиночество – это совсем разные вещи. В действительности оказалось намного больнее. Разница как между воображаемым ожогом и реальным.
Чтобы не видеть дорогу, по которой он с Милочкой ходил на детскую площадку, чтобы не слышать соболезнования друзей и ночные всхлипы матери, чтобы не давать дурацкие ответы на дурацкие вопросы типа «Ты как?», Серега однажды открыл чемодан, набросал туда полтора килограмма трусов, носков и рубашек и выдвинулся в сторону вокзала. Железная дорога работала бесперебойно, новых беспорядков не предвиделось.
Сергей подошел к кассе и убедительно протянул купюру.
– Один плацкартный, можно верхнюю полку, можно у туалета.
– Куда?
– Что – куда?
– Билет куда? Вы не сказали, куда билет выписывать.
И тут Серега понял, что не додумал мелкие детали. Например, куда он может податься. Страна, конечно, большая, а ехать некуда…
– Раз не сказал, значит, не важно. Девушка, выберите на свой вкус. Я вам доверяю.
– Что, и в Надым можно?
– Можно.
– Молодой человек, в Надыме железной дороги нет.
– Надо же, а такое красивое название…
– Вы по названию выбираете?
– Типа того.
– Тогда уж лучше по именам. По именам друзей. Ну есть же у вас друзья?
Серега задумался. Понял, что у него большой выбор – Леха и Петька. А если он выбирает, значит, его еще не загнали в угол. Настроение слегка подняло голову.
И Серега выбрал Петьку. Точнее, город, где тот живет. Потому что выпить ему сейчас хотелось больше, чем закусить.
* * *
У Петьки все было хорошо: жена, сыновья-близняшки, теща с химией на голове и тараканами в голове. И все это в малометражной двушке. Словом, нормальная жизнь пролетария умственного труда, которому подумать о вечном еще хочется, но уже не можется.
Уплотнять Петьку было немыслимо, и на семейном совете, экстренно созванном по случаю приезда Сереги, было решено искать ему работу, предоставляющую жилье. Не в перспективе, а с первого рабочего дня.
Теща, покорившая своей химией не одну консерваторию, взялась поговорить с тетей Розой, у которой сынок Марк дружит с неким Левой, у которого дядя Иосиф работает в местной филармонии. Предложение тещи сводилось к тому, что ночевать можно в оркестровой яме. Серега попытался увильнуть, дескать, музыкальных школ не кончал. Но теща предложила экстерном освоить бубен. Тогда Серега сослался на то, что храпеть в храме искусств считает недопустимым. Этот аргумент на тещу почему-то подействовал, и она успокоилась.
Жена Петьки, испуганная возможностью уплотнения, предложила обсудить карьеру ночного сторожа. Но там сутки через двое. А где ночевать в выходные дни? К тому же ее предложение не опиралось на конкретные варианты и было отклонено как голословное.
Малыши, уловив контуры проблемы, закричали «песочница», но были отправлены спать. Серега поежился и торопливо взъерошил волосы, как будто вытряхивая набившийся туда песок.
Петька сидел молча, глубоко задумавшись. Вариантов у него не было. Решено было взять тайм-аут на обдумывание проблемы. А пока Сереге постелили на балконе, среди трехлитровых банок и старых лыж.
– Спишь? – через форточку спросил Петька.
Открывать дверь на балкон было нельзя, чтобы не напустить в комнату холодный воздух. Все-таки дети в комнате спят.
– Да. Спокойной ночи, Петь.
Петька продолжал нависать над форточкой.
– Петь, ты не волнуйся, я завтра уйду.
– Серега, ты кончай это. Мы найдем вариант. Завтра тяжелую артиллерию подтащим.
– То есть?
– Батю поспрошаю. Он со своим самогоном знаешь какой авторитет имеет? У него связи везде, он что-нибудь придумает.
Петька помолчал и продолжил в явном миноре:
– И вообще…
– Что вообще?
Петька замялся.
– Серега, это же я тогда уговорил Пашку с Люськой и сестрой к нам прийти. Ну с тортиком тем, помнишь?
– Ну и?
– Я тогда к Пашке за чем-то забежал, а там эта Светка сидит, такая вся… Ну я и поплыл. То-се, пойдемте к нам, у нас места больше… И стульев.
– Это ты к чему сейчас?
– Выходит, что я тебе жизнь испортил.
– Ты дурак? Петька, кончай это.
– Нет, ну правда…
– Петь, иди спать, – жестко сказал Сергей.
Форточка поспешно скрипнула. Петька ушел, а Сергей еще долго лежал с открытыми глазами. Лыжная палка упиралась в Полярную звезду, а мысли – в тот злосчастный тортик.
* * *
Отец Петьки оказался подвижным мужиком с умными глазами и трезвыми мыслями. Он понял суть проблемы раньше, чем Петька закончил объяснение. Слушал сына, а смотрел на Сергея. Внимательно смотрел. И дальше разговаривал только с Сергеем.
– Академиком не возьмут, парень.
– Да я в курсе.
– Тебе что нужно?
– Вообще-то работу за деньги и крышу над головой, – ответил Сергей.
– Нет, парень, тебе сейчас пауза в жизни нужна, чтобы отдышаться.
Сергей недовольно дернулся. Обсуждать свою жизнь с посторонним человеком он не имел ни малейшего желания.
Но Петр Ильич, отец Петьки, сделал вид, что не замечает ершистость Сергея.
– Значит, так, парень, работу тебе нужно такую, чтобы ты понял, что в жизни бывает худо, совсем худо, просто трындец. Чтобы себя жалеть перестал.
– Вообще-то я… – попытался вставить слово Сергей.
Но Петр Ильич провел ребром ладони по воздуху, будто отсекая вопросы Сергея, и продолжал говорить с видом человека, который не привык уступать слово, пока сам не закончит.
– Пойдешь работать к моему другу, завтра с утра. Я договорюсь, он мне не откажет. Насмотришься там всякого. Работаешь месяц, ровно один месяц, больше тебе не надо. После этого чтоб духу твоего там не было. Это мое условие.
– А что за работа?
– Платить будут мало, – продолжал Петр Ильич, игнорируя вопрос Сергея, – но кормить будут, койка у тебя будет, и даже с постельным бельем. Правда, скрипучая. Ничего?
– Ничего. Переживу. Так что за работа?
– Увидишь. Значит, договорились? Помни: месяц без права на побег.
– Договорились, – сказал Сергей, удивляясь своей безрассудности. Как можно соглашаться на то, о чем ничего не знаешь? Но он поверил Петру Ильичу.
На следующий день Сергей вышел на работу. В медвытрезвитель.
