Тюленев скосил глаза:
– Марины Исааковны Фридманович, начальника нашего отдела.
Ираида Самсоновна многозначительно переглянулась с дочерью и спросила:
– Это она направила вас сюда?
– Подпись есть – никаких вопросов, – сказал Тюленев. – Куда пройдем для оформления акта?
Ираида Самсоновна увела членов комиссии в свой кабинет, предоставив Надежде самой звонить Фридмановичу.
– Марк? – спросила Надежда, услышав в трубке его голос. – Твоя жена натравила на меня комиссию из «Мосжилинспекции».
Он сказал:
– Она там работает начальником отдела.
– Так вот, сегодня в ателье нагрянула проверка с предписанием, собственноручно подписанным твоей благоверной.
– Я понял… – сказал Марк. – Вы не утвердили перепланировку?
– Зачем она это делает?!
– Это другой вопрос. Лучше скажи, почему ты не позаботилась об элементарных вещах?
– Зачем она это сделала?! – Надежда повысила голос, и Фридманович крикнул в ответ:
– Она знает, что я люблю тебя, дуру!
– И поэтому так мелочно пакостит?
– Ты бы на ее месте и не такое сделала.
– Я бы послала тебя к черту! – проорала Надежда.
– Вот и поговорили, – упавшим голосом сказал Фридманович. – Давай заканчивать, до свиданья…
– Подожди!
– Ну, что еще тебе надо? – тихо спросил Марк.
– Я не заставляла тебя жениться на нелюбимой женщине.
– Зачем ворошить прошлое?
– Нам нужно поговорить.
– Сегодня?
– Да.
– Как только освобожусь, сразу приеду.
В кабинет заглянула Ираида Самсоновна:
– Дозвонилась?
Надежда устало спросила:
– Они ушли?
– Только что. Надо же так вляпаться…
– Я знала, я чувствовала, что все не к добру… Не нужно было затевать всю эту историю. Шили дамские платья, и шили бы дальше. Так нет же!
– Может, и так, – подозрительно легко согласилась Ираида Самсоновна. – Но если бы ты раз и навсегда разобралась в своих отношениях с Марком, такого бы не было.
– У нас с Марком нет никаких отношений.
– Похоже, так считаешь лишь ты.
– Не нужно затевать этот разговор, – проговорила Надежда. – Еще немного, и мы поссоримся.
После таких слов дочери Ираида Самсоновна вышла в коридор и в сердцах хлопнула дверью.
Фридманович приехал к концу рабочего дня. Синяк на его лице сошел, и Марк выглядел вполне респектабельно. Выслушав Надежду и просмотрев документы, он заключил:
– Без штрафа не обойтись, но можно поработать на его уменьшение. В остальном нам ничего не изменить. Нужно утверждать перепланировку. Удивляюсь я тебе, Надежда… В чем-то умная, а здесь проворонила.
Надежда выхватила у него документы:
– Умеешь ты поддержать!
– При чем тут поддержка? – искренне удивился Марк. – Я твой юрист.
– Ну и что скажешь, юрист?
– Относительно чего?
– Относительно убийства Шимаханского.
– Пришло заключение по экспертизе содержимого желудка и крови.
– Что в нем?
– Амлодипин попал в организм Шимаханского в одиннадцать часов плюс-минус десять минут. Из чего следует, что отравили его в примерочной.
– Это плохо, – проговорила Надежда. – Что будем делать?
– Обороняться. Тянуть время. Искать выход.
– Перспектива – врагу не пожелаешь.
– Главное – не паниковать. Мало-помалу выгребем.
На этой успокоительной фразе они расстались. Через пятнадцать минут после ухода Марка за Надеждой приехал Козырев.
Он позвонил, она надела пальто и сбежала по лестнице.
– Куда ты? – спросила Ираида Самсоновна.
– Меня сегодня не будет.
Ираида Самсоновна выглянула в окно и, увидев серый «Ауди» Козырева, осуждающе покачала головой.
Ужинать Надежда и Козырев приехали в тенденциозный и дорогой ресторан в деревне Жуковка. Цена блюд была запредельной, рассчитанной скорее на нуворишей. Люди, умевшие зарабатывать и с пользой тратить деньги, сюда не ходили.
Надежда сделала средний заказ, сбалансированный по килокалориям и по цене. В ожидании заказа они неспешно беседовали.
– Меня вызывали к следователю, – сказал Сергей Аполлинарьевич.
– Зачем? – спросила она.
– Не догадываетесь?
Надежда опустила глаза:
– Я не могла не рассказать об этом…
– А я не в претензии. Всего-то и делов – объясниться. Вы и вправду решили, что я планировал убийство Шимаханского? – Козырев тихо рассмеялся.
– Вы говорили странные вещи.
– Подобные слова я повторяю по сто раз на дню.
– Так о чем тогда шел разговор?
– О покупке объекта недвижимости.
– Фраза: «он не переживет этого дня» из вашего делового лексикона? – не без иронии спросила Надежда.
– Рядом с вами я чувствую себя цивилизованным человеком, – сказал Козырев. – Речь шла о человеке, который все потерял. Однако он остался в живых и скоро заработает свой очередной миллион долларов.
– Вы объяснили это следователю?
– Не только.
– Что еще?
– Представил аудиозапись всего разговора с подтверждением точного времени, когда он состоялся.
– Как вам это удалось?
– Телефон корпоративный. Все разговоры служба безопасности пишет на сервер.
– Вот как, – Надежда виновато улыбнулась. – Простите. Я доставила вам немало хлопот.
– Бог простит, – великодушно ответил Козырев и, откинувшись на спинку стула, сказал: – Знаете, Надежда Алексеевна, вы очень мне нравитесь. Я понял это сразу, как только увидел вас там, в примерочной комнате.
– К чему вы это сказали?
– Я – мужчина. Вы – женщина. Что еще нужно объяснять?
– Наверное, я должна сказать, что мне очень приятно… Но я так не скажу.
– Почему?
– Потому что вы расцените эти слова как некое обещание.
– Считаете, я дурак?
– Вовсе нет.
– В таком случае замечу: я хорошо разбираюсь в женщинах и понимаю, что такие, как вы, словами не бросаются. Не беспокойтесь. На ваш счет иллюзий не строю.
Надежда сдержанно улыбнулась:
